Тени прошлого

— Мисс Велль, от того, какие предметы вы сейчас выберете, зависит всё ваше дальнейшее будущее. Так что я бы на вашем месте относилась к этому серьёзнее, — строго произнесла она, и моё хорошее настроение сразу куда-то улетучилось.

— Я пока ещё не определилась с будущей профессией, профессор, — безразлично ответила я, горя искренним желанием побыстрее уйти из этого кабинета.

— Мисс Велль, когда вы наконец определитесь, будет поздно что-либо менять!

— Я постараюсь избежать этой ситуации, профессор МакГонагалл, — невозмутимо произнесла я и перевела взгляд на профессора Флитвика, показывая этим, что больше не хочу разговаривать на эту тему. — Это всё, что вы хотели мне сказать, сэр?

— Нет, мисс Велль, — неуверенно проговорил он, видимо, почувствовав тот холод, что возник между мной и Минервой МакГонагалл. — Мисс Велль, вы не можете не понимать, насколько сильно вы напугали нас в прошлую пятницу… Поэтому мы совместно с профессором Дамблдором решили, что вам не следует больше посещать в этом году Хогсмид и отходить далеко за пределы территории школы в качестве своеобразного наказания. И мы попросили вашего брата основательно поговорить с вами по поводу вашего поведения в школе. Я надеюсь, вы со мной согласны?

— Да, сэр, — вежливо проговорила я, а про себя усмехнулась: «Как же, рискнёт Лестат говорить со мной на эту тему!»

— Чудесно! — воскликнул профессор Флитвик, убрав пергамент, который только что заполнил на моих глазах, в ящик своего стола. — Я рад, что мы с вами достигли понимания! Вы можете идти, мисс Велль.

Я быстро встала со своего места и поспешила покинуть кабинет под полный льда взгляд декана Гриффиндора. Уже закрыв за собой дверь, я облегчённо выдохнула и отправилась обратно в свою спальню набираться сил перед предстоявшим выступлением вечером.

***

Проснулась я вечером, после наступления темноты, то есть примерно часов в шесть. В спальне к тому времени уже никого не было, видимо, мои соседки начали собираться на торжество почти сразу же после обеда и, скорее всего, стояли сейчас в холле в ожидании начала бала. И первой вещью, что попалась мне на глаза, был плотный чехол, висевший на стуле рядом с моей кроватью. «Без моего дорогого братца точно не обошлось!» — промелькнуло в голове, когда я медленно поднялась с кровати и расстегнула молнию чехла. Внутри оказалось коктейльное платье из невесомого шёлка насыщенного бирюзового цвета.

«Да, с моей белоснежной кожей — самое то», — усмехнулась я, но особого выбора всё равно не было, да и не собиралась я в тот день особо долго задерживаться в Большом зале.

У меня было в запасе ещё полчаса, чтобы переодеться и прибрать непослушные длинные волосы в более или менее приличный вид. И также на своей тумбочке я обнаружила небольшую коробочку из чёрного бархата, на которой была записка:

Небольшой подарок от меня в честь праздника.

С.С.

Я снова усмехнулась про себя, ведь ни я, ни Северус и не считали сегодняшний день за праздник, но с любопытством открыла коробочку. Внутри был небольшой кулон из невероятной чистоты сапфира пронзительного синего цвета, висевшего на цепочке из белого золота. «Как раз то, что нужно, — подумала я, увидев украшение. Видимо, Лестат заранее показал платье Северусу, и он самостоятельно подобрал к нему аксессуар. — Как же он прекрасен!»

Хотя меня немного испугала высота каблуков туфель, которые приготовил для меня братец, но я тешила себя мыслью, что всё, что от меня потребуется вечером, — это нажимать в них педаль рояля, поэтому, окончательно приведя свой внешний вид к условно приемлемому для выхода в свет, я осторожно вышла из спальни и направилась в сторону Большого зала.

По пути мне не встретилось ни одной живой души, видимо, все уже собрались в ожидании начала танцев. И все коридоры, которые я проходила в тот вечер, были украшены разных размеров сердечками всех мыслимых и немыслимых оттенков розового. «Вот почему Амбридж всё это разрешила!» — злобно подумала я, понимая, что за весь день розовый ещё больше начал меня раздражать.

Наконец, я дошла до огромных дверей Большого зала, в котором уже собрались практически все обитатели замка, живые и не очень. Тот, кто отвечал за декорирование зала, а я почему-то не сомневалась, что Лестат точно приложил к этому руку, явно превзошёл сам себя. Огромные столы исчезли из помещения, вокруг было просторно и почти всё пространство по периметру зала было заполнено вазами с белыми розами, а сверху висели большие сердца из розовых цветов, и приведения посыпали всех конфетти в форме маленьких розовых сердечек.

На часах была ровно половина седьмого, так что пришла я как раз вовремя. Аккуратно, вдоль правой стены, я прошмыгнула мимо молодёжи, одетой в праздничные мантии и нарядные платья, к чёрному лакированному роялю, стоявшему как раз на том возвышении, где раньше находился стол для преподавателей, и рядом с которым Лестат непринуждённо разговаривал с Дамблдором, тоже принарядившимся по случаю «праздника». Я подошла к ним, и братец, одетый в безупречный тёмно-синий классический костюм, выгодно подчёркивавший его фиалковые глаза, сразу же заметил меня и радостно воскликнул:

— Тинь-Тинь, как ты вовремя! Прекрасно выглядишь! Я надеюсь, ты оценила по достоинству убранство зала?

— Спасибо, Лестат! Разумеется! — ядовито произнесла я в ответ, поскольку прекрасно понимала, для кого были приготовлены все эти белые розы. — Добрый вечер, профессор Дамблдор!

— Вы очаровательны, мисс Велль, — игриво произнёс тот и, слегка наклонившись, поцеловал мою руку, которую до этого взял в ладонь. — Пожалуй, мы можем начинать!

Услышав эту фразу, все присутствующие обернулись на нас троих, и я смущённо посмотрела вниз, так как очень не любила быть в центре внимания, но Лестат самоуверенно приобнял меня за талию и прошептал на ухо:

— Улыбайся, сестрёнка, он смотрит на тебя!

Я так же смущённо подняла взгляд, посмотрела перед собой и действительно увидела стоявшего в отдалении Северуса, одетого в чёрный облегающий смокинг, идеально пошитый по его подтянутой фигуре. Он, до этого восхищённо наблюдавший за мной, тепло улыбнулся, и ко мне вернулась вся моя былая уверенность.

— Дорогие друзья! Мы можем начать наш небольшой праздничный бал в честь Дня святого Валентина, — в полной тишине начал говорить директор школы. — И нам стоит поблагодарить милорда и миледи Д’Лионкур за организацию и проведение этого восхитительного мероприятия!

После этих слов нам с Лестатом начали горячо аплодировать, а я с грустью подумала про себя: «Ну вот, теперь вся школа узнает про мой титул, которым я так не хотела светить… И опять мне не избежать лишнего, абсолютно ненужного внимания…» Хотя было очень сомнительным то, что близнецы станут теперь называть меня вместо «Тинь-Тинь» «миледи Д’Лионкур», ведь по школе благодаря стараниям братца уже несколько дней ходило моё дурацкое прозвище, которое я так ненавидела. Затем, когда аплодисменты затихли, я направилась к мягкому чёрному пуфу, стоявшему у рояля, присела на него и, открыв крышку инструмента, быстро провела пальцами по клавишам, проверяя звучание. Убедившись, что инструмент находился в превосходном состоянии, и акустика в зале прекрасно передавала его звук, я начала играть быстрые аккорды старинного французского вальса, который первым пришёл на ум.