Тени прошлого

— Но… — попробовала возразить напарница.

— Всё, — повторила девушка. Тина не успеет догнать флаер. Теперь оставалось подумать о пути отступления…

Лика обернулась и в последний раз взглянула на детей. Выражение их глаз она запомнит навсегда…

— Вы уходите? — едва слышно спросила сидящая ближе всех девочка. В салоне воцарилась абсолютная тишина, лишь гул двигателей был слышен, приглушенный толстыми стенками корпуса.

Девушка подтянулась на руках за край аварийного люка и выбралась на крышу аэробуса. Позади в нескольких метрах стремительно летел по дороге чей-то спортивный флаер, водитель которого ничего не подозревал о происходящих на магистрали событиях. Лика рассчитала траекторию полета и прыгнула прямо на крышу флаера, который тут же стал быстро сбрасывать скорость и уходить в сторону. Через некоторое время движение закончилось, и девушка отпустила элероны, которые сжимала мертвой хваткой.

Лика смотрела вслед удаляющемуся аэробусу, мысленно отсчитывая секунды. Сначала одновременно вылетели тонированные стекла, раздробленные взрывом на тысячи осколков. Потом крыша аэробуса выгнулась точно кошачья спина и лопнула ослепительной вспышкой. Теперь по магистрали мчался не туристический флаер, а горящий смертоносный болид, разбрасывающий в стороны языки пламени.

Девушка глубоко и горько вздохнула.

…Тина глубоко и горько вздохнула. Вино было распито, и она медленно катала стеклянный стакан в ладонях.

— Лика рассказывала потом, что никогда не видела таких глаз, какие были у тех детей. Наверное, их выражение может быть только у десятилетних ребятишек, которые внезапно осознали смысл слова «смерть» и поняли, что сейчас умрут.

Воцарилось молчание, которое прервал Шон:

— Вы сделали всё что могли.

— Не бывает почти выполненных или почти невыполненных заданий, понимаешь? — скривила Тина рот в некоем подобии улыбки. — Мы нашли передатчик и уничтожили его, но задание провалилось, потому что дети погибли. Я спрашиваю себя: если бы я оказалась тогда на месте Лики в салоне аэробуса, то осталась бы вместе с детьми, понимая, что тоже погибну, не успев никого спасти, или же покинула б аэробус? Где граница между героизмом и подлостью? В какую сторону шагнуть, чтобы совершить подвиг, а не злодеяние?

— Мы Солдаты, — вставил молчавший на протяжении всего рассказа Симмонс. — Мы обязаны ценить жизнь, в том числе и свою. Если не будешь ценить свою жизнь, то вообще не будешь ценить жизнь. Гибель твоей напарницы стала бы ошибкой, ведь вы (и мы) живете для того, чтобы спасать людей, не допускать в будущем возможности таких происшествий. Умирать можно лишь во имя жизни, но не во имя смерти.

— Человек — очень странное существо. Капитан Декартер захватил аэробус, потому что смутно надеялся спастись и не хотел погибать в одиночку. Дети, когда поняли, что умрут, тоже не захотели быть одни. Именно поэтому девочка задала Лике вопрос «Вы уходите?». Когда смерть неизбежна, человек становится подлым и циничным, эгоистичным; он старается утянуть за собой других лишь потому, что не хочет умирать один, — подвела итог своему рассказу Тина. — Вот такой печальный факт.

Офицеры замолчали и сидели в глубокой задумчивости довольно долго. Фонтан по прежнему успокаивающе журчал и разбрасывал блики света. Эсминец скользил сквозь ничто к цели своего маршрута — планете Сиил-шид.

Официант из бара принёс легкие закуски, довольно разнообразные и весьма аппетитно пахнущие. Ещё он принёс новую бутылку «Лаваракаса». Даско и Плотникова алкоголем обычно не злоупотребляли и уже сидели довольно охмелевшие. Подполковник же словно и не пил вовсе — по его внешнему виду нельзя было сказать, что он пьян.

Взяв инициативу в свои руки, он разлил по стаканам светлое вино и произнёс тост:

— Предлагаю выпить за ясность способов и целей.

— За добрых людей и светлую жизнь, — поддержала его Плотникова.

Когда все выпили, подполковник тряхнул головой, откинулся на спинку кресла и сказал:

— Позвольте теперь мне поведать печальную историю из своей жизни.

Тина и Шон с интересом смотрели в сторону Симмонса, готовые слушать рассказ, и подполковник начал:

— Когда мне было тридцать четыре года, я служил в штурмовой эскадрилье на Каире. Недалеко от нашей опорной базы «Скорпион-3» стоял город Ясман. Это был не просто город, а настоящая крепость…

…Это был не просто город, а настоящая крепость. Хорошо укрепленный форт с двумя тысячами солдат и пятью тысячами «мирного» населения. Ясман построили на основе научно-исследовательской базы, воздвигнутой ещё первыми колонистами, но по защищенности он превосходил военный объект «Скорпион-3». Лишь длительная осада смогла подточить защиту крепости, и теперь солдаты Армии Человечества ожидали приказания к началу настоящих боевых действий.

И вот, ранним утром из штаба дивизии пришёл приказ штурмовать город. Наконец-то трёхмесячная осада завершилась, и солдаты вновь начнут делать то, для чего оказались на Каире: убивать.

Вой сирены разбудил майора Симмонса. Он подпрыгнул в кровати, поначалу ничего не соображая, но потом услышал топот ног в казарме и стал поспешно одеваться. Через две минуты Симмонс уже бежал к взлетному полю вместе со своими подчиненными, гадая о цели предстоящего задания.

Едва начавшаяся заря на востоке ещё скудными, но с каждым мгновением всё более яркими лучами освещала территорию военной базы. На остывших за ночь бетонных плитах рядами стояли летающие танки, бронетранспортеры, геликоптеры и прочая техника, применяемая военными в военное время. Взлётное поле занимало крыло «Кецаров», которыми руководил майор. Среди «Кецаров» стояли и бомбардировщики «Гром» с запыленными черными обтекателями.

Пилоты в темпе взбирались по лестницам и занимали свои места в самолетах. Запускались двигатели, в соплах с ревом разгорался огонь. Симмонс прогрохотал ботинками серого комбинезона по металлическим ступеням, открыл люк и оказался внутри своего истребителя-бомбардировщика. Коридор, подъём, и вот он уже сидит в кресле пилота, пристегивая себя ремнями, и слушает инструктаж. Запуск двигателя и проверка всех систем отняли немного времени; натужно взвыв, «Кецар» Симмонса вертикально поднялся над взлетным полем, лыжи шасси убрались в фюзеляж. Завалившись на крыло, самолет развернулся точно за запад и с большим ускорением стал набирать скорость. За ним последовали другие истребители-бомбардировщики.

Эскадрилья шла к цели на малой высоте, чтобы радары Ясмана как можно позже обнаружили приближение самолетов. Вот в первых лучах начинающегося дня показались стены города, яркие блики солнца играли на металлических крышах его строений. Майор навел прицел на зенитные орудия, тесно стоящие на башнях крепостных стен, и нажал кнопку пуска. Восемь крылатых «Игл» покинули отсеки и, опережая «Кецар», устремились каждая к своей цели. Летящие рядом пилоты повторили действия майора, и вот уже целый рой блестящих ракет направился вперед.

Лишь одна из десяти «Игл» достигнет цели, остальные же будут сбиты автоматическими системами противовоздушной обороны города. Симмонс знал это и не стал тратить время на ожидание результата залпа. Он опустил свой самолет к самой земле и открыл огонь из плазменных орудий по стенам. «Кецары» опять в точности повторили манёвр. Лишь бомбардировщики «Гром» остались на прежней высоте. Они готовились сбросить на Ясман тяжелые бомбы.

Когда эскадрилья оказалась в зоне дальности действия оборонительных систем города, по ней тут же ударили все орудия Ясмана. Плазменные зенитные установки шквальным огнем встретили приближение самолетов, и приходилось постоянно маневрировать, бросая «Кецар» в стороны, чтобы не получить разряд нагретой до миллиона градусов плазмы в нос. Из двадцати восьми атакующих истребителей-бомбардировщиков пять машин были сбиты, одна поврежденной развернулась обратно. Из пятнадцати «Громов» осталось одиннадцать, остальные с черными шлейфами горящих топливных баков рухнули перед стенами города. Один бомбардировщик упал слишком близко к стене, бросив вперед фонтаны песка. Грохоча корпусом, он по инерции заскользил среди песчаных барханов и врезался в железобетонную стену. Мощный взрыв потряс землю.