Тени Рагнарека

Совет Старейшин глубокомысленно помалкивал. Стражницы какое-то время тоже молчали, пока Ирма, как обычно, первой уставшая от этого, оглушительно в царящей тишине заметила:

– Мы тоже были бы совсем не против узнать, ЧТО ИМЕННО.

Остальные девушки – даже обычно одергивавшая Ирму Корнелия, одобрительно загудели. Оракул печально вздохнул и заговорил:

– Много столетий назад Кондракар уже был уничтожен. Немногие выжившие воссоздавали его из руин и, конечно, не вполне таким же, каким он был раньше. Я мало что могу рассказать об этом, ибо крах Обители произошел задолго до моего рождения. Собственно говоря, теперь уже никто не сможет. Люба – Хранительница Сердца тех времен и единственная выжившая в случившейся бойне Стражница – была последней, кто мог бы что-то вспомнить. Но она никогда и ни с кем об этом не разговаривала. Обитель была не той, что сейчас… но никакая сила извне не могла бы ее разрушить. Это сделало предательство. Предательство Локита, Тринадцатого Старейшины Совета…

– Локки? – похоже, Стражница Огня просто не могла упустить момента блеснуть эрудицией. – Вы говорите о Рагнареке, гибели Асгарда, обители скандинавских богов!

– Да, под этим именем отголосок той катастрофы вошел в историю вашего мира. В каждом из миров возник отголосок и каждый из них стал страшной легендой. Локит каким-то образом наделил трех сверхсуществ – Волка, Змею и Колдунью – Силой, способной разрушить Кондракар. Судьба каждого из них – довольно долгая история, но у каждого были свои причины ненавидеть Обитель. Думаю тот, кого мифология ныне называет Фентиром, богом волков, заслуживает отдельного внимания, ибо его вотчиной когда-то был Меридиан.

Элион, едва выглядывающая из-за плеча Корнелии, напряженно прислушалась.

– Теория принца Фобоса относительно цивилизации Северян до последнего вторжения Хаоса практически верна. Но они были не прошлой господствующей расой и даже не позапрошлой – они пережили несколько катаклизмов, с каждым разом осваивая мир практически с чистого листа. И Фентир был их божественным покровителем, как и многие языческие божества, вполне материально существующим.

– Внутренняя сущность Фобоса – белый волк, – очень тихо сказала Элион. – мы все видели после той истории с Хаосом.

– МЫ, Элечка, это видели не так давно и гораздо… ладно, это неважно.

В зале повисло тяжелое безмолвие: Оракул не торопился каким-либо образом комментировать происходящее, а остальные не решались заговорить первыми. Наконец, у Вилл не выдержали нервы:

– И что нам делать теперь? – осторожно спросила она.

– Для начала – попытайтесь успокоиться. Само по себе пророчество не имело никакой силы, оно начало исполняться лишь оттого, что ВЫ – даже не спросив совета – спровоцировали события.

– Каждый раз, когда мы спрашиваем, – недовольно пробурчала Ирма. – то слышим нечто весьма уклончивое общим смыслом «думайте сами и сами делайте выбор»! Нерисса…

– Нерисса не являлась причиной того, что происходило в вашей жизни, Стражницы. Она только воспользовалась этим. Для человека большой соблазн обвинить во всем и вся кого-то постороннего, но это в корне неверно. Поэтому вы позволили этим воспользоваться.

– Хорошо, хорошо, мы непременно задумаемся над своим поведением, – картинно закатила глаза девчонка. – но проблемы это не отменяет!

Воспитанием Ирма никогда особенно не отличалась, но сейчас Эндарно готов был с ней согласиться. Нравоучения и чтения морали сейчас были, по меньшей мере, неуместны: следовало не анализировать первопричины, а решать, как поступить с последствиями! Но Химериш, привыкнув существовать в прошлом, настоящем и будущем одновременно, совершенно различал удачного и неудачного времени. Да и эта его вечная позиция «непротивления злу насилием».

– Девушки правы, нам следует принять меры, пока еще не слишком поздно, – стараясь избегать взгляда светлых, как вода, глаз Оракула, согласился Эндарно. – Думаю, нам не стоит дожидаться очередного нападения. Пока эти трое еще не успели осознать и целиком подчинить своему контролю всю Силу Теней, первое время столь резко возросшие способности скорее мешают, чем помогают – этим следует воспользоваться.

– Отчего-то у меня не возникло такого ощущения, – пробормотала Вилл. – Они же едва по стенке нас не размазали. Это Вы называете «не в полной мере осознанной Силой»?

– Едва. Но они предпочли скрыться, значит, не были так уж уверены. Не забывайте, что полная Сила Теней дает даже не магическое, а божественное влияние, так что и малая ее толика… впрочем, действие ее вы уже испытали на себе. Но, повторяю, пока у нас есть шанс на победу: если объединить усилия всех воинов и магов.

– Вы собираетесь напасть первым? – нейтрально уточнила Элион. Стражницы с легким недоумением расступились, пропуская вперед девочку, на фоне преобразившихся подруг выглядящую еще более маленькой и хрупкой, чем всегда. – Простите, но это исключено.

– Почему?

– Вы соображаете, во что магическая бойня подобного масштаба превратит Меридиан? Только десанта воинства небесного там для полного счастья еще и недостает! Или ради спасения Кондракара маленьким захолустным мирком можно и пожертвовать?

От взгляда этой похожей на растрепанного воробья девчонки Эндарно стало не по себе. Страж Башни Туманов очень не любил вспоминать об этом, но взгляд в точности таких же глаз преследовал его с некоторых пор в кошмарах с редкостной настойчивостью.

– Если у Вас личные счеты к моему брату, то признайтесь в этом хотя бы самому себе, а не притворяйтесь, будто печетесь о всеобщем благе – это на редкость жалко смотрится.

– Боюсь, ты… Ваше Величество, Вы не понимаете, о какой угрозе для всех идет речь, – отводя взгляд, попытался ровно произнести Эндарно. В конце концов, позицию юной королевы тоже можно понять. – Меридиан в любом случае оказывается в зоне наибольшего риска и с этим трудно что-либо поделать.

– Ничуть, – в тон, ровно ответила девочка. – я не меньше вашего могу рассказать о своем брате… хотя, безусловно, никто не знал его настолько глубоко, как Вы. Дабы не рисовать портрет одними только черными красками замечу только, что слово свое он держит ВСЕГДА. Не так уж важно, какие на то причины, но Меридиан если и подвергнется опасности, то лишь со стороны Ваших же… миротворцев. Чего я допустить не могу ни в коем случае, даже если ради этого мне придется поддержать сторону брата и… остальных, чтобы не допустить этого вторжения.

Стражницы что-то невнятно зажужжали, но короткий взгляд Элион через плечо заставил всех замолкнуть.

– Ты сумасшедшая? – тихо спросил Эндарно, окончательно растеряв вежливость. Кто их знает, может, это что-то семейственное: столько поколений в изолированном мирке среди рептилий… трудно даже предположить, какие врожденные отклонения у этой королевской династии могли выработаться за это время.

Химериш молчал (на правах давнего приятеля Эндарно знал, что Оракул давно наловчился спать с открытыми глазами на особо долгих и нудных заседаниях Совета, не теряя при этом всепонимающе-одухотворенного вида), с сожалением во взгляде наблюдая за перепалкой. Разумеется, он же высказался против каких-либо действий, значит, переубеждать упрямую девчонку не станет. Самое паршивое, сам Эндарно этого не умел абсолютно – он был воином, а не мудрецом!

Створки высоких дверей в Зал Совета Старейшин неожиданно с небывалым здесь грохотом распахнулись, и на клубящийся бело-розовыми облаками пол комком взъерошенных перьев выкатился Сокол Михаил. Очень большим комком перьев, в чем Эндарно мог убедиться, когда Михаил едва не сбил его с ног, вынудив поспешно отскочить в сторону. По залу жизнерадостно закружились мелкие пушистые перья, словно кто-то распотрошил подушку.

– Ишвините… – сдавленно пробормотал Михаил, тяжело поднимаясь и расправляя крылья. Так своротить челюсть набок при ударе об мягкий облачный пол ему не удалось бы даже при самом большом невезении, поэтому все, не сговариваясь, снова посмотрели на распахнувшиеся створки в высокой арке. Стоящая там с несколько смущенным видом Оруби сперва смутилась было еще сильнее, потом упрямо вскинула голову и походкой с претензией на решительность прошествовала через зал. Претензия на решительность смотрелась довольно забавно при том, что девушка заметно хромала и украдкой морщилась от боли, наступая на явно вывихнутую ногу. Поравнявшись с Элион, Оруби едва не потеряла равновесие, но только не решительный вид.