Тени старого дома. Готическая история

– Чарли, я не думаю, что все это может быть правдой… – Алана угнетали мысли о призраках и мертвых хозяевах этого мрачного дома. Он не был удивлен, что атмосфера этого места породила страшные видения и мысли.

– Салли, говорит, что ее появление всегда было предзнаменованием горя и смерти. После того, как ее видели в прошлый раз, много лет назад, случилось что-то ужасное…

– Что именно?

Девушка замолчала, будто прислушиваясь:

– Я не знаю, сэр. Я пришла в этот дом намного позже. Но никто из тех, кто жил здесь раньше, ни за что не хотят говорить об этом.

Алан внимательно слушал рассказ девушки. Он почувствовал, как подул холодный ветер. Доктор вновь взял девушку под руку, и они направились к дому быстрыми шагами. Он больше не хотел говорить о визитах мертвых в этот дом. Молодой врач не мог не признаться себе, что эта история оставила в его душе тяжелый осадок. Перед его глазами до сих пор стояла та женщина в черном траурном платье. Ее силуэт был словно окутан мраком, который пытался проникнуть в самые укромные уголки его сердца, вытеснив из него всякий свет и надежду. Но было в ней что-то печальное, даже трагическое: вселенская, безысходная скорбь. Если это и был призрак, то очень несчастной, убитой горем и страхом женщины. Алан вспомнил о своей бедной матери, и черная меланхолия охватила все его помыслы.

Наконец, Дороти и Алан подошли к дому. Теперь он показался молодому врачу еще более темным и зловещим. Доктор попытался освободиться от тяжелых мыслей. Но Дороти заметила его состояние. Она понимающе посмотрела Алану в глаза и ободряюще улыбнулась. Но он видел, что девушка очень напугана и растеряна. Доктор молча зашел в дом.

В сумрачный холл проникали чудесные, задумчивые звуки музыки. Алан тихими шагами зашел в гостиную и увидел Элизабет. Она сидела за пианино и играла какую-то тихую, грустную мелодию. Алан невольно остановился в дверях и залюбовался ею. Девушка была немного бледной, на лицо выбилось несколько прядей волос. Она была одета в простое домашнее платье из легкой светлой ткани, оттенявшей ее смуглую кожу. Элизабет задумчиво смотрела в ноты, не замечая Алана. Утренняя бледность делала ее глаза и ресницы еще более темными и яркими. Она не была весела и безмятежна. На лице Элизабет отчетливо проступали следы тревоги и усталости. Алан сразу понял, что она не спала ночью. Возможно, это была далеко не первая бессонная ночь. Девушку что-то тяготило. Ее тревоги не позволяли ей забыться сном и отдохнуть. Эти мысли очень обеспокоили молодого врача. Он видел, что заботы и тревоги плохо сказываются на здоровье Элизабет.

Алан хотел уже поздороваться с ней, но тут услышал шаги за своей спиной. Он обернулся и увидел красивую, статную женщину в темном платье. Ее черные блестящие волосы спадали тяжелыми волнами на плечи. Алан заметил, что ее виски уже были покрыты серебром, несмотря на молодость. Он понял, что это и есть леди Леонора. Она вдруг заметила его, и выражение отстраненности на ее лице сменилось приветливой улыбкой:

– Должно быть, вы доктор Алан Вудкорт. Добро пожаловать в наш дом! Прошу прощения за то, что не смогла поприветствовать вас вчера, но мне нездоровилось.

– Доброе утро, леди Леонора. Как ваше самочувствие сегодня? – Алан учтиво поклонился и поцеловал ее холодную руку.

– Благодарю вас, доктор, сегодня мне намного лучше, – леди Леонора улыбнулась.

Алан заметил в ее улыбке какое-то напряжение, будто что-то причиняло ей боль. Ему стало жаль, что такая приятная, красивая женщина не была счастливой и спокойной.

Элизабет услышала их разговор и перестала играть. Леди Леонора тут же ласково обратилась к ней:

– О нет, дорогая, ты так прекрасно играла…

Элизабет подошла к мачехе и ласково поцеловала ее:

– Сегодня вы выглядите намного лучше, мама. Отец ждет нас на завтрак.

Массивная дверь столовой отворилась, и в гостиную заглянула Дороти:

– Прошу прощения, леди Леонора, сэр Лестер просил позвать вас и доктора к столу.

Леди Леонора, Элизабет и Алан отправились в столовую. Сэр Лестер уже сидел во главе стола и читал газету. Эдгар был подле него и отбивался от навязчивой гувернантки-француженки, которая настойчиво пыталась утереть платком его нос. Мальчик был недоволен тем, что она обращается с ним, как с ребенком, но гувернантка не сдавалась. Элизабет весело посмотрела на брата:

– Оставьте его, мисс Жюстин. Он уже взрослый мужчина.

Гувернантка поджала губы и замерла на своем стуле. Сэр Лестер помог леди Леоноре сесть за стол.

– Как прошла ваша первая ночь в этом доме, дорогой доктор? – он посмотрел на Алана.

– Спасибо, сэр. Прекрасно.

– Я слышал, что ночью произошло небольшое недоразумение? Моя мать напугала вас?

– О нет, сэр. Я был очень рад познакомиться с миссис Джарндис.

– Этот молодой человек – просто прелесть! – сэр Джарндис был в восторге от своего нового врача. – Но я все равно должен извиниться перед вами. Моя мать – старая женщина. В последние годы она с трудом узнает даже близких.

– Все это очень печально, сэр, – Алан искренне сочувствовал сэру Лестеру.

– Дорогой, не нужно расстраивать нашего гостя с самого утра, – леди Леонора положила свою маленькую белую руку на запястье мужа. – Вы уже видели наш сад, мистер Вудкорт?

Она посмотрела на него своими большими, серыми глазами. Алан заметил в ее взгляде напряженное внимание.

– Да, я с удовольствием прогулялся по саду рано утром. – Он очень красив и величествен.

Сэр Лестер обрадовано закивал головой:

– Да, дорогой доктор, именно так. Этот сад появился еще при моем прапрадеде. Пруд вырыли позже.

При словах о пруде леди Леонора резко побледнела и уронила нож на скатерть. Сэр Лестер посмотрел на нее, нахмурился и медленно проговорил:

– Впрочем, осенью сад представляет собой унылое зрелище.

Элизабет и Эдгар ели молча. Но мальчику быстро наскучили взрослые любезности и разговоры, и он обратился к Алану:

– А вы приехали из Лондона?

– Эдгар, не утомляй мистера Вудкорта своими вопросами, Элизабет строго посмотрела на брата.

– Нет-нет, все в порядке, мисс Джарндис, – Алан был рад разговору с Эдгаром. Любознательный, серьезный мальчик нравился ему. – Да, Эдгар. Я приехал из Лондона.

– А Лондон большой?

– Очень большой. Там много домов, улиц и людей.

– И экипажей много?

– Очень много.

Гувернантка исподлобья оглядывала присутствующих за столом. Алан сразу понял, что это очень гордая и злая женщина. Она была невероятно худа и пряма, двигалась так, будто ей было трудно дышать из-за слишком тугого корсета. Ее гордыне и надменности не было предела. Впрочем, леди Леонора и сэр Лестер не обращали на нее никакого внимания, что злило ее еще больше. Алан не понимал, зачем держать эту грымзу при Эдгаре: мальчик явно не слушался ее.

Элизабет погладила Эдгара по голове и сказала:

– Обещай, что сегодня ты не станешь убегать от мисс Жюстин и будешь старательно заниматься уроками.

Гувернантка продолжала молчать и зло оглядывать семью Джарндисов. От ее ядовитого взора не удалость укрыться и Алану.

– Хорошо, сестра, я больше не стану тебя огорчать, – вздохнул мальчик.

Алан пристально наблюдал за Эдгаром и Элизабет, за их отцом и прекрасной мачехой. И чем больше он всматривался в их лица, чем больше вслушивался в их разговоры и слова, тем сильнее убеждался в том, что все они были измучены какими-то тайными тревогами. Даже Эдгар с его детской непосредственностью находился под влиянием гнетущей обстановки дома. Алан вспомнил о том, что говорила ему Дороти: прошлое этой семьи таило в себе страшные несчастья. Он подумал о старой матери сэра Лестера и его больной дочери, которую он до сих пор не видел. Молодой врач хотел спросить о ней, но сэр Лестер, будто прочитав его мысли, сам заговорил о Мари: