Тени стёртых душ

Вместо снега — листья.

Вместо зыбкого холода — щадящая прохлада.

Вместо белесых ураганов — точеные дожди.

Но люди все так же проклинали погоду. Прямо, как зимой.

Люси подняла голову и завороженно следила за переливами золота, которые мерцали в воздухе. Атмосфера тягуче разлеглась вдоль улиц сквозняками, прикасаясь к людям и заставляя их время от времени ежиться. Осень дарила тепло цветными листьями, отбирая на уличных термометрах градус за градусом взамен. И люди неосознанно грелись, подставляли лицо солнцу, что мельком насмешливо показывалось в прорванных насквозь тучах.

Эти громоздкие лоскуты, прогибаясь под тяжестью вобранной влаги, временами рвались по швам, откликаясь в городской плоскости громами. Люди на миг застывали, крутили головами в поисках эпицентра дождя, но, обнаружив его отсутствие, ускоряли шаг в надежде успеть до выбранной цели и не промокнуть.

А Люси любила гулять под дождем. За что не раз выслушивала бурчания Нацу, который бежал наперегонки с ливневыми нитями и открывал зонтик над ней.

И сколько бы раз она не объясняла, что столько лет жаждала пройтись под дождем и почувствовать его, — он не понимал. Точнее, понимал, но боялся простуды, особенно, если эта простуда затронет Люси.

— Сегодня ты рано, — обернувшись на спешные шаги и заметив Нацу, подметила Люси.

— Отпросился, — весело махнул рукой тот и начал рыскать в кармане курточки. — Смотри, что подобрал.

Аккуратно вытащил довольно большой листок из кармана и протянул его Люси, присев на скамейку рядом.

— Это… — она бережливо взяла его в свои хрупкие ладони, внимательно изучая.

— Кленовый, — сразу ответил, зная вопрос наперед. — Но ты на цвет посмотри, внимательно.

— Он прекрасен, — взгляд скакал по прожилкам, сквозь которые просвечивался солнечный свет.

Но лист и впрямь очаровывал именно окраской. В голове пронеслась мысль, что какой-то художник отобрал все теплые цвета и разлил их палитрой по поверхности хрупкого древесного одеяния. Они смешались, переливаясь между собой где спокойными линиями, где вихрями, а в самом центре — будто вулкан. Прожигал сердцевину, разветвляясь на части и пуская мелкие потоки насыщенной красной лавы по разным частям.

У Люси и самой сердце начало гореть.

Она долго вглядывалась в чудесный рисунок и ощущала, что тонула в этом безумии. Будто проживала каждую секунду своего прошлого заново, но не боялась — грелась.

— Я знал, что тебе понравится, — Нацу довольно сложил руки на груди и откинулся на спинку скамейки, оглядываясь по сторонам.

Осень бушевала в самом ярком своем обличии. Только вчера она мирно прохаживалась по клеткам города своими слякотными дождями, а уже сегодня была подобна морскому шторму, заставшему команду моряков врасплох. Отовсюду был слышен свист разъяренного ветра, что, царапая землю, поднимал ворох жалящих своих желтизной листьев и разносил его вихрями.

Тучи, сбившись в одно большое полотно, угрожающе покачивались, словно волны, и уносили сознание ввысь, к страхам быть брошенным в бездну, которая казалась так близко — руку протяни и провалишься.

Осень была сегодня неумолима.

— Нам стоит пойти домой, — прищурился Нацу, почувствовав напряжение в атмосфере, — скоро начнется дождь.

— Это ведь прекрасно, — Люси отвлеклась от листка и упрямо посмотрела в уставшие от споров глаза того.

— Опять ты начинаешь, — выдохнул он.

— Я и не собиралась заканчивать, — усмехнулась она и провела рукой по его волосам, будто успокаивая, — но так и быть, сегодня твой день.

Нацу удивленно моргнул и молча задал вопрос.

— Но я не хочу домой, хотя бы в кафе давай сходим, — проигнорировав знак, она бодро поднялась и заставила подняться того, цепко ухватившись за его руку.

Куда делась та спокойная Люси?

Почему здесь эта взбалмошная девчонка?

Люси шла с улыбкой, в то время как Нацу уже не впервые задавал себе эти вопросы. Пожалуй, за полгода с лишним он до сих пор привыкал к ней. Поначалу ничего не случалось, она была рядом с ним, будто и в зимнее время — как призрак. Спокойный и не особо общительный. С опаской относилась ко всему вокруг, потому что оно было ново для ее нового обличия.

Пришлось попросить Грея, чтобы тот сделал для нее документы. Оказалось, что у частного детектива есть свои связи с криминальным миром, о котором Нацу практически ничего не знал. И учитывая обстановку с мафией в Японии, он отдал предпочтение и не узнавать. Кстати, тот на удивление адекватно отнесся к правде насчет Люси. Или так показалось, и Нацу просто не заметил, как Грей в мыслях назвал его сумасшедшим, но знакомство прошло вполне спокойно.

Кстати, даже по документам Люси числилась старше.

Не слишком, всего на два года, но этот момент она до сих пор ему припоминает, когда хочет подшутить и показать авторитет.

«Проявляйте уважение к старшим, юноша», — иногда поучительно говорит она ему.

Когда-то Нацу было все равно, сегодня же — он ищет поводы, чтобы ответить другой шуткой. Но боится. Боится преувеличить и оскорбить, боится, что она отвернется и грубо попросит оставить ее одну.

И если ее одну оставлять он уже не боится, то самому остаться без нее — уже не представляет возможным.

Люси раскрывалась медленно, словно зимний цветок. Забавно, но именно параллельно их цветению она и обретала новую себя. Сначала своим хрупким тельцем пробивала морозный потолок над собой в поисках чего-то светлого и теплого. Нацу был рядом и грел.

Затем она становилась на ноги, опираясь на его любовь. Словно заблудший олененок, ходила по улицам, держа Нацу за руку и иногда чересчур сильно стискивала. Боялась, что опять заблудится.

Следующим этапом стало само цветение, раскрытие бутона. Люси наконец-то начала дышать, как человек, а не перерожденная сущность ангела. Нацу смотрел на это и вдыхал — ее душа пахла зыбким небом. Тем, что провалилось под ее ногами и унесло навстречу северным ветрам.

— Спасибо за это, — нарушив тишину раздумий, тихо произнесла Люси и прижала листок к груди.

— Ты все еще привыкаешь к моему миру, хоть и прошло уже восемь месяцев, — Нацу тепло улыбнулся и крепче сжал ее пальцы.

— Это не твой мир, — Люси глянула на него, из-за чего тот замешкался. — Ты мне его подарил, забыл уже? — звонко рассмеялась и расправила плечи, ощущая за собой свободу от тяжести крыльев, которых уже не было.

Бесспорно, летать над землей прекрасно.