Тени в раю

– А с виду ты не похож на педераста…

Меня так и подмывало заехать ей по смазливой физиономии, но я сдержался, сказав:

– Да никакой я не педераст, просто так надо.

Проворно встав с кровати, она подошла к гардеробу и распахнула дверцы, сопроводив свои действия безразличной фразой:

– Бери все, что понравится, – заслужил.

– Подбери мне что-нибудь на свой вкус, я тебе доверяю.

Несколько помедлив, женщина достала вечернее платье темно-синего цвета с глубоким декольте и лакированные туфельки на высокой шпильке.

– Примерь вот это, – сказала она.

Мне, конечно, нравится здоровый юмор, но не до такой же степени, поэтому, состроив на лице обиженную мину, я важно произнес:

– Хотелось бы что-нибудь попроще.

На свет появились строгий костюм из серой шерсти и белоснежная блузка.

Заинтересованный, я встал с кровати и принялся втискиваться в непривычный наряд. Юбка оказалась в самый раз, разве что немного великовата в талии, а вот с жакетом дело обстояло хуже: мои плечи никак не хотели умещаться в тесных рамках женской одежды, да и рукава были немного коротковаты.

Тогда раздобрившаяся хозяйка сказала:

– Ладно, будешь ходить без пиджака, тем более что на улице жара несусветная. Вот, держи колготки.

Телесного цвета нейлон противно заскрежетал на моих волосатых ногах, а резинка больно сдавила бедра.

– Как вы в этом ходите? – искренне недоумевая, спросил я. – Да и яйца режет.

Она весело рассмеялась, деловито подметив:

– Ну, такой проблемы для нас не существует, а по поводу всего остального есть банальная фраза – красота требует жертв.

Когда я наконец полностью нарядился и подошел к зеркалу, то невольно ужаснулся – передо мной стоял этакий монстр с соблазнительной фигуркой и заросшим двухдневной щетиной лицом несозревшего вурдалака.

Она старательно хлопотала вокруг меня, подсовывая в обвисший бюстгальтер разорванную наволочку, придавая таким образом мнимой груди должный объем.

На ноги я надел ее босоножки на плоской подошве, нещадно стоптав упругие задники.

– Ну-ка, пройдись, – предложила женщина, критически осматривая плоды собственной деятельности.

Я послушно зашагал по комнате, усиленно виляя бедрами, за что получил резкое замечание:

– Если ты хочешь, чтобы тебя зажал в углу какой-нибудь страстный горец, то можешь продолжать в том же духе, но я бы тебе не советовала. Слишком призывно у тебя это получается, так и хочется предложить стабильную таксу.

– А как же мне ходить? – спросил я непонятливо и раздраженно.

Гордо вскинув голову, она не прошла, а продефилировала по комнате, нисколько не стыдясь собственной наготы, и если бы мы до этого не вступили в столь тесные отношения, то я бы никогда не осмелился пристать к ней со столь сальным предложением.

Все мои попытки повторить ее дефиле закончились абсолютным провалом. Пришлось избрать нечто среднее между походкой пьяной шлюхи и косолапым топотом продирающегося сквозь густые заросли медведя.

Когда с первой частью перевоплощения было покончено, мы занялись главным – то есть лицом.

Принесенный мною грим небрежно полетел в мусорное ведро, а на смену ему пришла настоящая, фирменная французская косметика.

Усадив меня на стул, незнакомка – я до сих пор не знал ее имени, но спрашивать было как-то неудобно после того, что уже случилось, а она не спешила открыть свое инкогнито – вооружилась тонкой кисточкой и принялась водить ею по моим ресницам.

Минут двадцать я стойко переносил все тяготы и лишения, связанные с женской красотой, ощущая, как мои губы деревенеют от губной помады, а глаза сильно чешутся, раздраженные непривычными тенями. Только теперь я понял, как тяжело Верке Сердючке в ее гриме…

В конце концов портрет был готов; наложив последний штрих, как опытный художник делает завершающий мазок на своей картине, собеседница удовлетворенно произнесла:

– Можешь полюбоваться собой в зеркале. Хотя подожди. – Ее глаза поискали что-то в комнате, а потом в руках появилась прозрачная косынка, из которой она накрутила на моей голове тюрбан.

Несмело приблизившись к дверце платяного шкафа, я заглянул в собственное отражение и ужаснулся – на меня нагло пялилась престарелая проститутка, чей досуг составляли беспросыпное пьянство и отгребание постоянных тумаков от клиентов.

По-видимому, я произнес вслух все, что думал о своей новой внешности, так как она стоически произнесла:

– Уж не обессудь, что вышло, то вышло. Но если честно, то будь я мужчиной, ни в жизнь бы не подошла к такой шалаве – просто дрожь по коже пробегает от одного вида. Нет, честно!..

– Ладно тебе, – обиженно произнес я, входя в роль, – тоже мне, Мадонна выискалась.

Женщина засмеялась, а потом предупреждающе заметила:

– Смотри не привыкни, а то женский мир лишится яркого самца.

Мне было не до смеха, и я просто промолчал, перекладывая из карманов старых джинсов все содержимое в узкие прорези юбки.

Не поблагодарив мимолетную любовницу за оказанные услуги, я вернулся в свой номер, прихватил пистолет и через минуту оказался на улице.

К огромному удивлению, я обнаружил, что никто не тычет в меня пальцами и не запугивает маленьких детей моей наштукатуренной вывеской.

В какой-то момент мне даже показалось, что я остался тем, кем был на самом деле, но отяжеленная хромированным стволом сумочка и оголенные коленки возвращали меня к неумолимой реальности.

Неторопливой походкой я зашагал в сторону интуристовского пляжа. У меня не было никакой конкретной цели – ноги привычно топали по асфальтовой дорожке, а руки прижимались к бедрам, чтобы не перейти на привычную отмашку.

Глава 7

Все же я не зря принял все должные меры предосторожности. То тут, то там попадались менты. Они явно высматривали высокорослых мужчин. Моя же преображенная фигура их явно не привлекала. Сунув руку в карман юбки, я вспомнил, что утопил мобильник. К счастью, в городе-курорте еще есть уличные таксофоны… А уж как позвонить без карточки, знает, наверное, любой школьник.

Я долго вслушивался в длинные гудки, и лишь спустя минуту трубка ответила голосом Инны:

– Слушаю вас.

– Привет, Инна, это Виталик.

– Ты где? Я уже стала волноваться. Тут приходил опять этот капитан, правда, с его лицом случились некоторые неприятности, так вот, он сказал, что тебя разыскивают за убийство и нанесение тяжких телесных повреждений. Между прочим, ты не знаешь, что случилось с его физиономией?

Конечно же, я знал, но распространяться об этом по телефону как-то не хотелось, поэтому пришлось отделаться ничего не значащей фразой: