Тени в темноте

Абби вздохнула. Ей всё больше казалось, что любимым занятием директрисы были порка и наказания. То и дело кто-то из детей появлялся с шишками и ссадинами или пропадал на целый день, отбывая наказание в погребе. Доставалось всем, особенно семнадцатилетней Гвендолин Милн, которая никогда не мешалась под ногами, но зато обладала великолепными тёмно-каштановыми волосами – предметом плохо скрываемой зависти со стороны лысеющей директрисы. К слову, Гвендолин вечно брала на себя вину, защищая младших детей, и поэтому её наказывали так часто, что она могла бы посоревноваться с Саймоном за чемпионство.

– Она боится, что ты потолстеешь и не сможешь убирать так хорошо, как сейчас, вот и не даёт тебе есть, – шутили другие девочки.

Разумеется, Мерси не оставляла свою любимицу без еды и подсовывала Гвендолин сливы с заднего двора и полусухие корки хлеба, спасая её от голодных обмороков.

К счастью, не всем жилось так тяжело. Изредка среди детей попадались и везунчики. Одним из них как раз оказался Питер Мэнникс, младший из мальчиков, которому только исполнилось восемь. Тётушка Питера наконец-то разобралась в тонкостях усыновления, собрала все нужные бумаги, подготовила детскую комнату в своём доме и начала ежедневно забрасывать миссис Мэдисон письмами о том, что она готова забрать племянника. Миссис Мэдисон не торопилась отдавать Питера, придираясь к любой мелочи, однако так и не смогла ничего поделать. Питер Мэнникс уезжал, и это было неизбежно.

Едва услыхав эту новость накануне перед его отъездом, Абби неожиданно для себя преисполнилась чувствами. Она ворвалась в игровую комнату, где ребята лепили из пластилина фигурки животных, и заключила Питера в крепкие объятия.

– О, Питер! Как же я за тебя рада!

– Спасибо, Абби, – мальчик невозмутимо поправил сбившиеся очки, как только объятия ослабли.

– Да, Питер – счастливчик, – вставил Джо Уилкерсон и шмыгнул носом, – моя тётушка ни за что бы меня не признала.

– У тебя ведь нет тётушки, – заметил долговязый Артур Бран.

– Знаю, но если бы была, то ни за что бы ни признала, – со вздохом ответил Джо.

– Эй, Питер, ты ведь оставишь пластилин? – с надеждой спросил Артур.

Артур был старше Джо и Питера, но ему нравилось играть с ними. За это он частенько выслушивал язвительные высказывания в свой адрес и получал оплеухи от Бобби Спенсера, но не переставал дружить с ребятами.

– Я оставлю пластилин и карандаши, – с важным видом подтвердил Питер.

Абби взлохматила его волосы.

– Береги себя и не смей скучать по этому месту.

Ребята фыркнули.

– Хорошо, Абби. Обещаю, что не буду скучать.

В минувший четверг тётушка лично приехала за мальчиком. Это была крупная добродушная женщина, которая то и дело издавала громкие возгласы восхищения по любому поводу, что казалось чрезвычайно забавным, потому что восхищаться в доме было нечем. Остальным детям она привезла конфеты, орехи и печенье. Но прежде, чем миссис Мэдисон успела заметить подарки и отобрать их, Мерси быстро убрала свёртки на кухню, пообещав, что дети всё получат после обеда. Едва успев повидаться с Питером, тётушка проследовала вслед за миссис Мэдисон в её кабинет и провела там довольно долгое время, за которое все успели порядком известись от любопытства. Женщине пришлось подписать целую стопку документов, прежде чем директриса её отпустила. Ну а после, погрузив в багажник хилый чемодан Питера, они попрощались, сели в старенький автомобиль и неспеша отправились вместе к новой жизни.

– Поверить не могу, что это произошло с кем-то из нас, – пробормотала Абби, глядя в окно на отъезжающую машину.

– Да уж, – ответил Маркус Беллмен, который тоже пришёл проводить Питера, – я был готов, что все мы вылетим отсюда как мусор, когда нам стукнет восемнадцать. Мэнниксу повезло.

Абби дёрнула его за рукав и наградила сердитым взглядом. Рядом стояла Гвендолин, которая, судя по встревоженному лицу, хорошо расслышала Маркуса. Ей вот-вот должно было исполниться восемнадцать, и она заранее подыскивала себе место. Гвендолин планировала устроиться гувернанткой в какую-нибудь семью и наведываться в приют по выходным. Ещё несколько месяцев назад она занялась рассылкой своего скромного резюме, которое ей помогла составить миссис Элридж – одна из двух оставшихся в приюте учительниц, чьей основной специализацией являлась литература. Однако с каждым отказом угроза жизни на улице нависала над Гвен всё сильнее.

– Извини, Гвен, – виновато пробормотал Маркус, – я не хотел…

– Всё в порядке, – ответила Гвендолин и улыбнулась, – Абби права. Пока в приюте случаются такие счастливые события, у нас всех есть надежда.

Так они и стояли втроём у окна, пока крошечный автомобиль, переваливаясь на кочках из стороны в сторону, не потонул в туманной дымке.

***

Почувствовав, что съезжает по стене, Абби вздрогнула, открыла глаза и поспешила выпрямиться, чтобы не рухнуть с подоконника на пол. И когда только она успела задремать? Уже темно, лишь из-под закрытой двери в комнату пробивался свет и доносились приглушённые голоса. Заканчивалась вечерняя уборка, затеянная перед приездом миссис Мэдисон. Близилось время ужина.

Интересно, их неприветливые окрестности ещё не превратились в море? Абби зевнула и вгляделась в свет дорожных фонарей, тянущихся вереницей вдоль дороги, но и без них можно было понять, что дождь закончился. Небо, непривычно чистое и глубокое, рассыпало первые редкие звёзды, а плотная пелена туч, висевшая над домом все эти дни, медленно уплывала за холмы.

– Ах ты ж… – пробормотала Абби, увидев, что за окном распогодилось, и ощутила, как внутри закипает злость.

Единственная возможность провести время в своё удовольствие и при этом избежать наказания рассеялась подобно утренней дымке из-за дурацкого дождя, который лил три дня без остановки, а к приезду директрисы прошёл как ни в чём не бывало! Абби едва не расплакалась от досады. Она раздражённо ударила рукой по окну, но не слишком сильно, потому что трещина, рассекавшая его, словно молния, могла увеличиться и расколоть стекло надвое.

– Ну почему! Почему это вечно со мной происходит!

Внезапно её внимание привлекла одинокая фигура, стоявшая прямо на шоссе в свете дорожного фонаря. Абби сразу узнала её. Это была миссис Мэдисон. Создалось ощущение, что директриса появилась совершенно внезапно, прямо из воздуха, потому что автомобиля, который обычно возил её по делам, нигде не было видно. По спине Абби пробежали мурашки. Она поёжилась и внимательно вгляделась в силуэт директрисы. Пучок на голове миссис Мэдисон сбился в сторону, а сама она больше не держала голову высоко поднятой, как обычно. Одна рука женщины была крепко прижата к груди, а пальцы второй судорожно хватали воздух, словно пытались нашарить трость, с которой никогда не расставались, но никак не могли её найти. Старуха медленно сошла с дороги и двинулась к дому, и Абби увидела, как при ходьбе она шатается из стороны в сторону. Подол её платья сразу же запачкался и промок, на него налипли целые комья грязи, но старуха даже не подумала его приподнять. Будто бы движимая какой-то посторонней силой, она шагала вперёд, сгорбившись и не разбирая дороги, вот-вот норовя упасть, но всё-таки сохраняя в последний момент равновесие, прямиком через лужи и грязь.

Абби взволнованно поднялась на колени и прислонилась носом к стеклу, чтобы лучше разглядеть миссис Мэдисон. Жуткой походкой директриса напоминала мистера Брауна, когда тот выпивал слишком много виски, или зомби, бредущего за новой порцией мозгов. Старуха почти добралась до двери, когда завязла в тягучей жиже и не смогла сделать очередной шаг. Но вместо того, чтобы рвануть ногой изо всех сил, миссис Мэдисон начала методично раскачиваться взад-вперёд, а её руки болтались в такт движениям. Абби закрыла рот рукой, чтобы не взвизгнуть от омерзения. Ей захотелось выскочить в гостевую комнату, запереть парадную дверь на все замки и не дать миссис Мэдисон попасть в дом. Потом Абби крепко зажмурилась и вновь открыла глаза. Нужно было удостовериться, что зрение её не обманывает – настолько жутким казалось это зрелище. В этот момент старуха с чавкающим звуком высвободилась из трясины. Она неспешно – словно ничего не случилось – поднялась на крыльцо и одним щелчком включила уличный фонарь. Мощный столп света в миг отогнал от дома тьму, осветив деревянные ступени на крыльце и чёрную фигуру миссис Мэдисон. Прежде чем та открыла дверь и исчезла за ней, Абби успела увидеть её лицо – мрачное и суровое, как и всегда. Девочка облегчённо вздохнула и пробормотала:

– Надо же, напугала сама себя. Наверное, спросонья разыгралось воображение.

За стеной хлопнула входная дверь и послышалась глухая поступь миссис Мэдисон. Директриса пересекла гостевую комнату и поднялась в свою спальню на втором этаже. Едва её шаги стихли на лестнице, как совсем рядом, в коридоре, раздались голоса детей, которые спешили в столовую. В животе громко заурчало, и Абби поняла, что сильно проголодалась. Она рывком скинула с плеч дырявый плед, потянулась, разминая затёкшие конечности и, прежде чем соскочить на пол, в последний раз бросила взгляд за окно. В свете фонаря виднелся какой-то предмет, торчащий из ближайшей лужи. Он был виден слишком отчётливо, чтобы спутать его с чем-то другим. То был увязший башмак миссис Мэдисон.