Теория бессмертия

— Ну вот. У исповедуемого появилось лёгкое отвращение к аксессуарам дознавателя?

— Да!

— Сегодня я попытаюсь это чувство дезактивировать. В этой большой и нехорошей коробке находится маленькая хорошая коробка, перевязанная красной ленточкой, а в ней очень красивый торт.

— Ну, тогда, милости прошу в дом, талантливого математика, который, вместо того, чтобы стать гениальным, торгует компьютерами и развращает женщин тортами.

Татьяна отодвинулась, уступая дорогу гостю.

— Ох, ох! Покорнейше благодарю за гостеприимство ужасно талантливого филолога, который вместо того, чтобы проповедовать или преподавать, прячется за конторку в библиотеке, всех критикует, и ещё выдаёт прыщавым студентам книжки сомнительного содержания.

Отбился Миша Котиков.

Михаил Котиков, заместитель генерального директора ЗАО «Компьютер и сыновья», прошёл мимо Татьяны прямо в комнату, поставил на пол коробку, и только потом вернулся к ней в прихожую, чтобы разуться и раздеться.

Они познакомились полгода назад на презентации, в новом торговом центре фирмы.

Командовал парадом Котиков. Таня пришла не специально, просто уступила просьбам изнывающей от одиночества подруги и составила ей компанию.

Пришла и увидела компьютерного полубога — рыжеватого блондина с огромными тёмными глазами, ответственного за презентацию.

Одетый по-деловому, в новый светлый костюм, полностью упакованный и застёгнутый, конвульсивный и наглый, суетливый, смешной, излучающий отчаянное добродушие — резвящийся бес информации и торговли.

Он прельщал гостей договорами, системами скидок, сертификатами, ценами…

Он был повторением всех подобных презентаций, но несколькими тонами выше, так что, неожиданно, всё это представление возросло не только количественно, но и в самом своём качестве оно стало иным, более парадоксальным и восторженным.

— Ах, какие глаза у этого мужика! Как смарагды: чёрные с кровавой искрой… Как свежее смородиновое варенье на солнце!

— Однако! Вон там… видите, женщина в зелёном. Как она значительна!

Татьяна была в шелковом зелёном костюме: короткая юбка и очень длинные рукава, узкий, в два пальца, блестящий, фиолетовый воротник и кружевная чёрная блузка. Всё это весьма удовлетворяло её настроению, а также предстоящим, не имеющим смысл, или бессмысленным событиям.

Не обязательно было даже упоминать какие на Тане были костюм и блузка на той презентации, потому что дело было совсем в другом: сразу выделялось непомерное значение её глаз, которые так и играли ва-банк, сверкали внутренней, сжигающей себя красотой. Глаза были даже важнее того, о чём она говорила с подругой — казалась, она говорила ради глаз, по причине их сияния.

Она весело осматривала экспонаты в торговом зале и демонстрировала откровенно-необоснованное своеволие своей забавной юбки, таинственно-чёрное беспокойство блузки, распространяла холодный запах слабых духов, и оскорбительно не обращала внимания на Котикова, однако, потом взяла и уронила компьютерную мышку ему на ботинок.

Котиков поднял с пола устройство и вернул Татьяне.

Когда мужчиной овладевает чувство, которое сильнее его, он начинает действовать как слепой. И такой момент бывает очень важен и выгоден для женщины, поскольку тогда для неё добровольно и вполне уступается плацдарм для манёвров, она же и определяет наиболее выгодную тональность в разговоре по самой животрепещущей теме…

Но разговор между ними так и не начался, потому что Котикову уже нужно было подняться на небольшое возвышение. Надо было сказать короткую речь гостям.

— Господа! Мы рады…

Но он уже не мог забыть, как только что касался холодной руки Татьяны, отдавал ей что-то, как глядел в её удивлённые глаза и чувствовал исчезновение атмосферы. Потому что мысль о ней, он понял потом окончательно, стала истинным дурманом, точнее: любая мысль, с ней связанная, стала притягивающей или отталкивающей, страстной и динамичной.

— Предлагаемый ассортимент компьютеров даёт нам возможность…

Котиков понял, что лишь радикальная смена тона может сейчас принести ему результат. Он постарался, чтобы в его голосе появилось пренебрежение, и он стал говорить так, как будто он не предаёт большого значения всей линейке процессоров «Пентиум», чьё прошлое было, тем не менее, героическим, а будущее не безнадёжным. Но, он стал говорить так, как будто самым важным звеном является только «Пентиум IV», как будто до этого процессора ничего путного не было и потом ничего не будет:

— Истина заключается в том, дорогие мои покупатели, что самым важным критерием выбора компьютера является закон настоящего момента, закон максимальной духовной свободы в данный момент!

Тут Котиков любезно раскланялся, затем он ловко покинул маленькую трибуну, подошёл к Татьяне и вопросительно посмотрел ей в глаза.

Татьяна ответила на его взгляд:

— Ваш вывод прекрасно уравновешен: вы признаётесь в том, что любите меня, потому что тут же признаётесь, что ненавидите любовь.

— Разве я вам такое уже говорил?

— Вы это сказали всем, в отношении «Пентиума IV».

Деструктивность любви или конструктивность отношений? Эти два смысла явились ему в тот миг настолько разрушительными, что подкапывались даже под трудолюбиво возведённое здание «рекламы», и могли ввести в искушение некоторых участников презентации. Но какое наслаждение говорить не для кого-то, а для неё! Когда каждое слово сильнее утверждается в тебе, придаёт жёсткость, внутренние силы, спасает от тысячи робких калькуляций, когда говоришь не как раб результата, а как свободный человек.

— Потому что я находился в состоянии когерентной суперпозиции.

— Это спасало от сентиментальности?

— Когерентная суперпозиция означает лишь то, что я нахожусь одновременно в нескольких разных состояниях.

— Как мужчина?

— Как квантовый объект.

— Что это такое?

— Это частица очень малой массы, Кроме того, она находится в ничтожно малом участке пространства, поэтому, быть одновременно в нескольких разных состояниях, для такой частицы, единственный способ существования.