Теория квантовых состояний

Строителей было не много в поздний час. Жрецы-зодчие из храма Шамаша уже разошлись и здесь сейчас находились только несколько помощников мастеровых и надсмотрщики за рабами-вардумами, завершающими черновые укладочные работы.

Набу со стражниками приказали мастеровым закончить работы. Сборы заняли около получаса – подняться наверх, собрать каменщиков, спуститься с верхних ярусов зиккурата и сложить инструмент. Стройматериалы к храмовому комплексу подвозили через южную стену, которая сложена была только частично. Через нее строители покинули стройку, отправившись в Западный Бабили, на отдых. Южную стену также охраняли четверо воинов.

После того, как рабочие ушли, гигантский Этеменанки, и без того вызывающий оторопь, будто бы еще сильнее осунулся и помрачнел. Пропали голоса и шум стройки. Даже солдаты городской стражи, которые вместе с Бильгамешу ожидали, пока разойдутся строители, приглушили голоса. Стало темнее. Мрачным исполином нависал над ними зиккурат Этеменанки, новое подножие храму Мардука.

Зиккурат представлял собой семиступенчатое прямоугольное строение, около двухсот локтей высоты. Нижняя ступень, самая массивная, в треть высоты здания, служила квадратным основанием будущего храма и по-совместительству обсерватории. Пролет гигантской лестницы, гипотенузой прямоугольного треугольника взлетал к основанию второй могучей ступени и пропадал там, сливаясь с уступом на фоне темного неба. Еще две лестницы поднимались вдоль стен, образуя с торца вид песочных часов, сходясь к вершине первой ступени и вновь разбегаясь затем ко второй.

На ночь строители обыкновенно оставляли на башне факелы, у основания и пролетов лестниц. Это должно было облегчить путь богам к своему храму. Сейчас, ночью, в тишине заваленного строительным мусором двора, эти мерцающие огни смотрели с высоты в сотни локтей холодно и даже угрожающе.

Бильгамешу вполголоса обратился к Набу.

– Спасибо, мой верный Набу. Теперь я пойду наверх, вознесу молитву великому Мардуку. Жди меня здесь. Мы тронемся в путь как только я вернусь.

Он отправился к ближайшей боковой лестнице, поднимая с каждым шагом облачко пыли. Набу и охранники смотрели вслед его узкой фигуре, закутанной в плащ-накидку с капюшоном надвинутым на лицо.

Исполинский зиккурат встретил Бильгамешу полной тишиной. Как только Бильгамешу оказался в тени его массивной стены, пропали даже шорохи и дуновения ветра. Собственное дыхание стало оглушающим хрипом, удары сердца – тараном. Бильгамешу ступал по усыпанной пылью и щебнем площадке, окружавшей Храм и каждый шаг отражался у него внутри басистыми ударами призывных гонгов, взрывами громов тропических ливней и вулканными всхлипами далеких гор.

Перед лестницей, взбегающей вверх вдоль отвесной стены, Бильгамешу встал. Здесь в стене крепилось гнездо для факела и спокойный ровный огонь освещал основание из ровных залитых битумом глиняных плит. Вершина лестницы терялась в черной вышине и где-то там подмигивал Бильгамешу еще один факел. Невесомо Бильгамешу ступил на первую ступень. Тонкая поземка пронеслась по ней, припорошив сандалию верховного жреца тонким слоем пепла. Пепла?! Бильгамешу нагнулся к стопе, но видение уже исчезло. Пыль, серая в темноте, обыкновенная пыль.

Бильгамешу начал долгий непростой подъем. Острые ступени будто впивались в мягкие подошвы его сандалий, точно сам Храм противился тому, чтобы Бильгамешу поднимался. Но он поднимался. Чувствовал какой-то внутренний долг, нужду подняться. Дыхание его сбилось, но Бильгамешу продолжал упрямо переставлять ноги. Не торопясь, стиснув зубы. Подъем на первый ярус был самым сложным и опасным. Слева уже обозначилась бездна во множество человеческих ростов.

Звезды становились ближе. Бильгамешу не поднимал взгляда. Ему казалось, что строгие, требовательные лица смотрят на него с этих звезд, смотрят и задают немой вопрос: что ты делаешь здесь?

Он так был сосредоточен, что вздрогнул от неожиданности, когда лестница закончилась, упершись в глухую стену. Здесь из гнезда в стене торчал еще один факел. Бильгамешу остановился и перевел дух. Он отлично знал планировку башни. Сам выверял ее с жрецами-зодчими. Отдышавшись, лугаль вышел на террасу первого яруса, прошел по ней и ступил на следующий лестничный пролет.

Путь на вершину зиккурата был извилист. Предполагалось, что пожелавший вознести молитвы в новом храме Мардука, должен показать серьезность своего намерения. В действительности, для жрецов-астрономов, да и строителей, вдоль боковых стен башни располагались подъемные платформы на прочных тросах. На них рабы-вардумы втаскивали на вершину необходимые материалы и нередко самих зодчих. Сегодня однако не было вардумов, готовых их поднять. Да и Бильгамешу твердо решил пройти путь настоящего паломника.

Лестница на четвертую ступень была с обратной, южной стороны зиккурата. Бильгамешу шел вдоль узкой террасы с ровным, в половину человеческого роста, заграждением по краю. Город внизу представал размазанной кляксой с маревом разноцветных точек. Светлые строения угадывались бесформенными глыбами, темные сливались с землей. Разглядеть ожидающего внизу Набу с солдатами было невозможно, Бильгамешу с трудом различал даже освещенные храмовые постройки. Зато здесь наверху он слышал его, свой город. Чувствовал ветер, как порывистое дыхание ночи. И звезды теперь были наравне с ним, заодно. Страх его угас.

На шестой ярус он поднялся влажный от пота. Мышцы икр и бедер поднывали, но чувствовал себя Бильгамешу хорошо. Он ощущал единение со своим городом, с зиккуратом, со звездами. Перед ним, окруженный узкими уступами, высился новый храм Мардуку. Храм сразу выкладывали обожженным темно коричневым кирпичем, и несмотря на строительные леса, грязь и пыль уже сейчас он выглядел величественно. Никогда еще Бабили не чтил так высоко своего могущественного покровителя, Мардука.

Бильгамешу упал на колени и склонил голову. Исступленно он шептал слова молитвы: «предвечный владыка-вседержатель…», «ты сотворил меня и доверил власть над людьми…», «да будет твое владычество милосердным…», «подай мне то, что благоугодно тебе…». Он потерял счет времени.

– Ты искал меня, – низкий бархатистый голос застал его врасплох.

Бильгамешу быстро совладал с собой и различил на углу яруса, на фоне агатового звездного неба еще более темную высокую фигуру. Мардук, в отличие от Иштар и Балу был редким собеседником Бильгамешу.

– О, Великий Мардук! – Бильгамешу еще ниже склонил голову.

Фигура не шелохнулась.

– Я… – Бильгамешу запнулся. – Я ухожу, как велели мне Боги… – начал он сбивчиво.

– Зачем ты здесь, Бильгамешу? – перебил его холодный вопрос.

Бильгамешу задохнулся.

– Я почувствовал что должен это сделать, перед тем как уйти. Должен увидеть Бабили перед тем как покину его навсегда. Поблагодарить Богов, – Бильгамешу сделал попытку подняться.

– Нет, ты не поэтому здесь, – последовал ответ. – Реки сомнений унесли тебя, Бильгамешу. Ты испугался, воспротивился отпустить то, что не принадлежит тебе. Бабили, Шаммурамат, Набу. Но теперь это уже не важно. Я уже слышу громовые раскаты неверия. Ветра безумия несут бурю раздора в Бабили, эхо от гибели которого будут слышать через многие годы.

– Прости меня, великий Мардук, за слабость мою, – Бильгамешу торопливо взвихрил руки. Из груди его вырвался всхлип. – Я всего лишь человек.

Он вновь упал на колени.

– Каждый сам выбирает себе казнь, – повторил его собеседник слова, недавно слышанные Бильгамешу от Иштар. – Прощай.

Бильгамешу еще видел, как высокая черная фигура растворилась на фоне бездонного звездного неба. На миг ему показалось, что звезды исчезли, скрывшись за непроницаемым одеялом черных туч. Он будто бы услышал раскаты грома и чудовищный вой урагана, различил косую членистоногую молнию. Миг, и видение пропало. Бильгамешу одиноко сидел на краю верхнего яруса исполинской башни. Он окинул испуганным намокшим взором город внизу.