Теория описавшегося мальчика

Все агентства, а также генштабы «Большой восьмерки» закольцевались с президентами и премьер-министрами главных государств в видеоконференцию.

Все пришли к единому мнению, что это не внутренний, не земной акт агрессии. Конечно, военные возражали. Их профессия — усматривать во всем агрессию.

— Она вновь увеличилась в размерах на десять… нет, уже на двенадцать процентов массы и объема, — констатировал Ливашвили. — Еще немного — и ее будет видно со всех точек земного шара!

Руководители сверхдержав хранили молчание. А что здесь скажешь!

Несмотря на происходящее рядом явление галактического масштаба, в лесу, проходящем по краю поля, по-прежнему, не шелохнувшись, прикрепились к стволам деревьев тысячи дятлов.

Южно-Алтайский хребет вновь стал филармоническим залом. Все до единого зрители испытали катарсис и без всякого стыда утирали с лица обильные слезы. Они не могли знать, что за стенами филармонии происходило событие, равное которому жители Земли еще не встречали, и их личный катарсис — ничто по сравнению с реальностью.

Народ валом повалил с площади от еще недавно магического экрана. Весь город стоял, задрав головы к небу, и с открытыми ртами глядел, как растет нечто великое над их головами, застлав собою небосвод.

Полковник Крутоверхов, как и все, уставился ввысь и вдруг поймал себя на мысли, что верно об этом явлении пытался намекнуть человек-ксилофон, когда говорил, что до его звезд на погонах дела никому не будет. Да ему и самому нет дела! Видит ли это его семья?

— Что было до Большого взрыва? — спросил председатель Российского еврейского конгресса. Спросил с расстановкой, выделяя каждое слово.

«Все-то надо знать евреям, — подумали в зале даже евреи. — И ответь артист на вопрос, как проверить?»

— До Большого взрыва был Господь, — не задумываясь, ответил Иван Диогенович. — Он занимал ВСЁ.

— Что «всё»?

— Я не смогу объяснить вам, что такое ВСЁ, так как человеческий мозг не может до конца осмыслить понятие «бесконечность»; так и понятие «ВСЁ» для него непостижимо.

— Если он занимал ВСЁ, то что случилось, когда мы появились со всей Вселенной? С вашей бесконечностью?

— Чтобы мы появились, Господь немножко сократился.

Лидер Еврейского конгресса был потрясен. Просветленный, он взмахнул вверх кулаком. Исторически это движение обозначало принадлежность к Народному фронту. Этим жестом люди обычно сопровождали восклицание «Рот Фронт». В такой вот восторг пришел человек.

— Удовлетворен! — тряс головой лидер российских евреев. — На все сто удовлетворен!

Настя заиграла непритязательную лирическую мелодию современного композитора, а Иван подводил итог своего пребывания в Коврове.

— Смерти нет, есть лишь ее пример! Мы все проживем жизни всех когда-либо рожденных на этот свет людей, как жертв, так и палачей, президентов и рабов, тиранов и миллиардеров, нищих и просветленных духом! И вы, сидящие здесь, проживете жизни ваших соседей, и наоборот! А это значит, что у нас одна душа. Одна! Это душа мальчика Вити. Или Тамбуси, или… — он задергал головой, словно спазм скрутил шею. — Это значит, что мы с вами, со всеми жителями планеты, во все времена, во всех Вселенных, — мы с вами есть Один Человек!.. И этот Один Человек есть…

Ему не дали договорить. Викентий, встав со своего места, открыл рот и издал тончайший звук. Этот почти неразличаемый человеческим ухом диапазон ввел зал в немедленное состояние ужаса. После картин, явленных зрителям человеком-ксилофоном, сие было полной противоположностью катарсиса. Подавленность и непреодолимое желание свести счеты с жизнью охватили зал поголовно.

Будто атмосфера ада выкурилась на поверхность, мучая всех исключительно, включая и рыжего Митю, и Настю, и полковника Крутоверхова — в общем, всех, кроме Ивана Диогеновича. И здесь он впервые ничего не мог поделать, так как сам, без Насти, задействовать ксилофон не мог.

— Немедленно угомоните своего сына! — закричал Иван Диогенович. — Слышите, Яков Михайлович!!!

Но самое прискорбное, что и сам Яков Михайлович был подвержен психической атаке. Его материальность также испытывала великие муки ужаса. Лицо искривилось до неузнаваемости, вывернув губы, обнажив бледные десны и не лучшего качества зубы.

Со стволов деревьев леса, возле которого умер импресарио Жагин, разом сорвались тысячи красноголовых дятлов. Десятки тысяч, они заслонили своими черными телами даже растущую планету. Птицы летели в город Ковров.

А потом Викентий замолчал. Он забыл про время, пропустил час X, увлеченный представлением, а природа сделала свое дело вовремя. Викентий в считаные минуты оборотился дятлом и взлетел под самую люстру, оставив в кресле одежду.

— Мудак ты! — закричал Яков Михайлович через весь зал Ивану Диогеновичу. — Говорящая деревяшка! Пиноккио! Какая, на хер, импровизация! Все материально! — Психиатр посмотрел под потолок и призвал Викентия: — Ату его, сынок! Ату!!!

Птица спикировала из-под самого потолка и вонзила клюв в деревянное тело человека-ксилофона.

От чего умирают дятлы? Говорят, от сотрясения мозга.

Удар был такой силы, что почти расколол деку инструмента надвое. Завизжала в ужасе Настя Вертигина, а Иван закашлялся, не смог остановиться, все кашлял и синел на глазах. Его вывернуло перемешанными с полиролью опилками, вместе с которыми исторгся небольшой камень.

— Блинчик, — прошептал Иван.

И с ним, с оракулом, с трактователем вселенских загадок, природа обошлась так же просто.

Не так быстро, как с Викентием, но шаг за шагом она вернула Ивану человеческую плоть, оставив Ивана Диогеновича Ласкина лежать на сцене голым. Рядом валялся мертвый дятел.

Весь зал встал и вскричал:

— Надувательство! Шарлатанство! Мистификация!!! Прикройтесь, здесь женщины!!!

Глухой осветитель, увидев на сцене дохлого дятла, смекнул, что дело плохо, и отключил световую пушку, оставив сцену в полной темноте.

Яков Михайлович сорвался с места, но уперся в спины гостей и их охранников, мгновенно явившихся из ниоткуда. Психиатр напряг все силы, чтоб протиснуться, но безрезультатно — уткнулся физиономией в стены мускулистых спин.