Теперь командовать буду я

– А еще он левша.

– То есть его просто разоружили? – нахмурился Стеша, – И нас вывели из игры по той же причине. Но зачем?

– Вопрос десятый, – отмахнулась я, – давайте еще раз прокрутим, что было перед этим, – и посмотрела на своего начальника.

– Спасибо за оказанную честь, – серьезно сказал он, – но давай сама. У меня от этих воспоминаний нервный тик.

– Да, брат, у тебя правда щека дергается. Выглядит довольно стремно, если честно, – Сеня скривился и потер лицо руками.

– Я думаю, начать следует с того, что отец обнаружил пропажу бракованных насадок. Затем он отправляется в командировку. Эти чертовы штуковины не идут у него из головы и человек на горе кажется ему подозрительным. Сомневается, что есть связь, но решает проверить. Так как из всего отряда, по большей части, доверяет только вам, остальным приказывает не покидать расположения. Вас поджидают, в отца стреляют таким образом, чтобы он перестал представлять угрозу, его сопровождение подрывают с той же целью. Далее в полевой госпиталь приносят трое носилок, есть ли на них отец или нет – не ясно. Кузнецов подтверждает личность командира. Нам возвращают через месяц пустой гроб. После того, как он пролежал в той адской дыре столько времени, мама открыть его не решается, справедливо полагая, что лучше жить с воспоминаниями о живом муже, чем о разложившемся на жаре.

– Сразу возникает куча дополнительных вопросов, – задумался Сеня. – Например, а действительно ли была пропажа? Может, их просто выкинули? Или сотрудники разобрали под какие-то хозяйственные нужды? Наш человек всему применение найдет, а заводские мужики все рукастые.

– Ну, теперь поспрашивать на заводе можно хоть каждого лично, – хмыкнула я довольно, – что дальше?

– Меня все не покидает мысль, что сама командировка какая-то левая, – потер подбородок Степа, – мы же только вернулись тогда, месяца не прошло. Да и местность, в общем-то, интереса не представляла.

– Н-да, я не раз вспоминал, как мы вылетали с шуточками, что едем загорать. Я вот лично слегка обгорел.

– Прям все как я люблю, – усмехнулась я и подмигнула ему. – То есть, надо понять, левая ли командировка или смысл в ней все же был, так?

– Типа того. Ты кроме Быстрова еще у кого-нибудь на коленках сидела? – уточнил Стеша.

– Всех и не упомнить, – ответила честно, – надо поговорить с мамой.

– Тяжелое детство, – вздохнул тяжело и опустил голову, чтобы я не видела, как глупо он лыбится.

– Слушайте, сколько там отрядов было всего?

– Два.

– Да даже два отряда посылать из-за одного отца? Как-то слишком.

– Смотря что на кону, – пожал плечами Сеня.

– А что у него есть? Только завод, и то номинально. Что-то не клеится. А Кузнецов с вами выезжал раньше?

– Да, его навязывали весь тот год. Это, кстати, должна была быть его последняя командировка, только поэтому командир согласился. Он уже всех достал своим нытьем и пьянками. Как нажрется начинает родней козырять, мол, вы тут все шавки подзаборные, а я король. Семен Викторович осаживал его, когда присутствовал, но все больше поучал.

– И кто у него родня?

– Так Быстрова племянник, – удивился Степа моей тупости.

– Как-то часто фамилия дяди Феди всплывает, – нахмурилась я, – а между тем, они с отцом, что называется, огонь и медные трубы прошли вместе. Это то же самое, что вы друг друга подозревать начнете, – они переглянулись и нахмурились.

– Тогда будем исходить из того, что он не при чем.

– Ой, вот не знаю, – протянул Стеша с ехидцей и получил локтем в солнечное сплетение. Осел на стол и минут пять пытался снова научиться дышать. – Сурово, – прохрипел через какое-то время, – но справедливо.

– А еще не факт, что на носилках был не твой отец, – все же озвучил Арсений, – прости, но то, что его сначала лишили возможности защищаться, вовсе не означает, что после не добили.

– Значит Кузнецов либо соврал, либо сказал правду, но проверить мы это уже не сможем, так как он лежит в лесочке неподалеку, с аккуратной дырочкой в тупой башке. Класс.

– Ну, кто ж знал, – развел он руками с виноватым видом.

– А на хрена тогда присылать пустой гроб? – обрел Стеша голос.

– А еще ты сказал, что узнал парня из второго отряда на складе, – заметила я.

– Точно, – хлопнул он себя по лбу, – он нес мои носилки. Я слегка расстроился, когда увидел его там.

– Ну, кто ж знал, – передразнила его, хотя раздражена не была. – Доказательств никаких, но сама связь парня из второго отряда с Кузнецовым, пусть даже через Виталия, земля ему пухом… – и злорадно улыбнулась в этом месте, забыв, о чем говорила.

– Сама связь, – пришел на помощь Степан, потому что Сеня тоже сидел ухмылялся, как дебил, – говорит нам о том, что на носилках твоего отца не было, поэтому не было и в гробу.

– И у них был месяц на то, чтобы добиться своей цели и либо добить его и положить в гроб, либо, как минимум месяц, он был жив, – вздохнула я.

– Пять лет прошло, – тихо сказал Сеня и положил свою руку на мою, аккуратно сжав, а я покрепче сжала челюсти.

– А знаете, что еще не вписывается во все произошедшее? – они удивленно на меня посмотрели. – Виталий.

– Не понял, – честно ответил Стеша, – он же руководил заводом?

– Руководил, – согласилась я, – но как он вышел на Кузнецова?

– Мы же решили, что через Калинина.

– Решили, но не доказали. Как и связь Калинина с Кузнецовым. Видите ли, господин Калинин являлся заказчиком с незапамятных времен. Но ужинать мы с ними начали только в последние месяцы. С чего бы это? А изготавливать подпольно оружие Виталий начал задолго до этого. Для кого?

– Может, решил сначала подкопить партию, а потом начал искать на нее покупателей. Скорешился с Калининым, тот нашел ему Кузнецова, а сам он получил бы процент за сводничество, – пожал плечами Сеня.

– Разумно, – вынуждена была я согласиться, – а теперь вспомни, как он улепетывал от дома. Может такой человек несколько лет идти на риск, который непонятно, оправдается ли?

– Вряд ли, но ты же сама сказала, он был крайне осторожен. Даже ты не сразу поняла, что он делает. А если бы не дед Проньки, даже проверить теорию не смогла бы.

– И это тоже вызывает сомнение. Он умен, но не на столько. И, скорее всего, выбрал бы вариант с ночной сменой. В ней меньше рисков, а я в его глазах опасности не представляла, как и моя мама. Просто две бабы. Ты сам сказал, я выглядела как пластиковая кукла.