Теперь командовать буду я

– Что нам это дает?

– Либо совершенно ничего, потому что он наш заказчик, либо очень много неприятного. Я еще не определилась.

– Не будем спешить с выводами, – согласился он, – заберем Степана, он звонил уже.

– Зачем нам круг делать? В гараже моя машина, ключи в холле на столике.

– Ты водишь? – округлил он глаза.

– Довольно посредственно, – призналась честно.

– Слава Богу, – и шумно выдохнул, – а то мне начало казаться, что ты мне снишься.

Едва сев в машину, я достала телефон:

– Пал Палыч, жду тебя завтра на работе.

– Отбила? – довольно усмехнулся он.

– Само собой, что за вопросы? – заважничала в ответ. – Предупрежу отдел кадров.

– Наконец-то, я уж всю рыбу в пруду переловил, – засмеялся дед.

– Слушай, а с кем лучше поговорить на счет брака? Из тех, кто давно работает, да понадежнее, – Пал Палыч ненадолго задумался:

– Кондратьев либо Селиванов, остальных особенно не знаю, поэтому рекомендовать не буду.

Я поблагодарила и отключилась. Сразу же набрала начальнику смены и выяснила, что Селиванов на месте.

– Отлично, – кивнул Сеня и у него зазвонил телефон в заднем кармане. – Черт, – пробурчал, достал его и сунул мне, бросив: – Ответь, ненавижу разговаривать за рулем.

– Стеша, ты на громкой.

– Лиза, за тобой хвост, – сказал он уныло, – то есть, за мной, конечно, но думаю они бы сильно удивились.

– Номера? – спросил Сеня.

– Залеплены.

– Давай обратно. Освободимся и приедем.

– И пожрать привезите, тут с голодухи сдохнуть можно.

Я отключилась и набрала Князева.

– Привет, ты за моей машиной ребят не ставил присматривать?

– Нет, на кой мне это? Так, стоп, за тобой хвост? Где ты?

– Я с Сеней в его машине, а на моей Степан и он возвращается в дом. Номеров не видно.

– Паршиво. Оставь ключи, где обычно, и свет в доме на ночь. Мои завтра покатаются.

– Объяснять, как сильно мне это не нравится? – спросил Сеня, когда я повесила трубку.

– Что именно? – уточнила на всякий случай. – То, что за моей машиной хвост или что Коля знает обычное место ключей?

– В комплекте, но второе второстепенно.

– Не могу не согласиться. Тем более, что в голове ни одного варианта, кому бы это могло понадобиться.

– А недовольных не было? Из заказчиков или сотрудников.

– Заказчики по итогу остались в плюсе все. Даже те, кого я нагло шантажировала, получили бонус, который осел им в карман. Лично каждый не потерял ничего, товар они покупают не на свои деньги, как ты понимаешь. Из сотрудников никого не уволила, нет никаких оснований для этого: работали с тем, что им поставили.

– Могло кому-то не понравиться, что ими руководит сопливая девчонка?

– Вот обзываться совершенно ни к чему, – насупилась я, – и ответ нет. Приедем, сам увидишь. Сворачивай к третьему цеху сразу.

– Ты не вызовешь его к себе в кабинет?

– Кому нравится ходить к начальству на ковер? Сразу чувствуешь себя виноватым или что виноватого пытаются сделать из тебя.

– Ты слишком умная. Мне это не нравится.

– Врешь.

– Вру.

Мы прошли в цех, в котором занимались проверкой качества. Старший смены заулыбался, увидев меня, громко крикнул «мужики!» и все тут же уставились на нас, а потом зааплодировали и засвистели каждый на свой лад.

– Мы все-таки занялись сексом прямо в машине напротив входа или это осталось в моих фантазиях? – спросил Сеня тихонько, наклоняясь к моему уху.

– Благодаря новым контрактам, я смогла поднять зарплату на двадцать процентов и все равно осталась в плюсе.

– Я хочу у тебя работать.

– Поработаешь, – сказала «тем самым» голосом, окинув его взглядом с ног до головы, и пошла к старшему, чувствуя на себе его взгляд.

– Кто у нас будет Селиванов? – шепнула осторожно.

– Максим Иванович, на оптике.

Я направилась к седоволосому мужчине лет пятидесяти, который увлеченно разглядывал контрольную шкалу через прицел, зажатый в специальных тисках.

– Максим Игоревич, – позвала негромко, подходя ближе, но он все равно вздрогнул. Повернулся и, увидев меня, тут же заулыбался:

– Начальство пожаловало! А я-то думаю, кому такой прием устроили. Увлекся, а то бы поддержал.

– Да я, в общем-то, не за похвалой пришла, а с вами пообщаться по важному для меня вопросу.

– Слушаю Вас внимательно, Лизавета Семеновна, – тут же посерьезнел Селиванов.

– Как Вы считаете, могла ли оказаться бракованной целая партия антибликовых насадок? Это может быть серьезным проколом в конструкторском, надо разобраться.

– Только одну такую партию знаю, пять лет назад. Лично Вашему отцу образец отнес, чтобы он убедился.

– Вот именно этот случай мне и интересен, – кивнула, доверительно приблизившись, – расскажете как тогда все было? Все, что сможете вспомнить. Понимаю, прошло довольно много времени, но все же.

– Знаете, когда ситуация выходит за рамки, это впечатывается в памяти на очень долгий срок. Каждая насадка с царапинами, такое ощущение, что все стекло бракованное было, а эти деятели в сборочном даже не обратили внимания и нашлепали. Куда это годится?

– Действительно выходит за рамки. Ее списали?

– Конечно! Не в наших правилах выпускать такое на рынок. Хотя, использовать их можно было, подобные царапины и так появляются при эксплуатации в полевых условиях. Но я лично все опечатал и оставил.

– На следующий день должны были разобрать и сменить испорченные детали?

– К сожалению, они сварные. Все в утиль, да и до того не добрались.

– Неужели рабочие растащили? – ахнула я.

– Ни в коем случае! Да и на что они сгодятся? Я понимаю, если б хоть сетка была, как в новых моделях, мало ли для чего, а стекляшка с покрытием кому нужна? Да там диаметр такой, что даже в хозяйство не приладишь. И не было никого в цеху уже, мы с Михалычем последние уходили, я пока документы все оформил, а он ждал, чтобы цех закрыть. Семен Викторович очень расстроился.

– Расстроился? – подняла я бровь.

– Конечно, для важного заказчика делали специально, для армии нашей.

– А что за заказчик?

– Вот этого не скажу, не знаю. Он только сказал, что своим ребятам кто-то подгадил. Неприятно ему стало.

– А со сборки на тест день-в-день пришло?

– На следующий, зашивались мы тогда, насадки эти внепланово пошли.

– Что ж, спасибо, Максим Игоревич, прояснили многое.

– Вам спасибо! Меня женя на руках носит, – хихикнул он, – пироги каждый день печет, уже спецовку утром с замиранием сердца одеваю, а ну как не застегнется.