Теперь расплачиваться поздно
Шрифт:
Услышав это, опер едва не свалился со стула. Михаил зашел к начальнику, чтобы еще раз поглумиться над моей нерасторопностью, но просчитался. Оказалось, что я снова обскакала его. Но я и не думала соревноваться с Зеленцовым, я просто честно делала свое дело.
– Вот, – я положила на стол фотографии, – это Петр Ильич выходит из машины Чарлика. Кстати, в разговоре с ним владелец клуба упомянул, что он хорошо знал отца Артура. Именно поэтому он простил ему оплошность, допущенную на стадионе.
– Значит, так, Михаил, – полковник обратился к своему подчиненному, – выходные отменяются! Для начала пробьешь, на кого зарегистрированы машины «Лада Приора» и «Шкода Йети» вот
Миша встал, небрежно взял со стола бумажку, на которой были написаны номера тачек, и, бросив на меня ненавидящий взгляд, стремительно вышел из кабинета. После этого Киря вызвал других оперов и дал им соответствующую вводную.
Прошло уже четыре часа, как Оксана отправилась к Павлу, но звонка от нее все еще не было. Я усомнилась, что она сумела раздобыть зацепки, способные вывести меня на Ангелину. Анализируя со всех сторон историю, рассказанную мне Усовой, я пришла к выводу, что Гераськины сами себя загнали в угол. Вместо того чтобы обратиться в полицию или хотя бы к частному детективу, они решили действовать самостоятельно. И откуда у них только взялась такая идея – шантажировать босса компроматом?! Наверное, сериалов по телевизору насмотрелись. И что они хотели получить взамен той пухлой папки? Может быть, деньги? Только Оксана мне об этом не сказала. Да она и сама могла не знать всех деталей. Своим повествованием в целом Усова пыталась показать мне, какие эти Гераськины мягкие и пушистые. Горой стоят друг за друга! Но в их жизнь постоянно вмешивается злой рок. Сначала Пашу незаслуженно обвинили в утечке коммерческой тайны и заставили компенсировать ущерб. Потом Лину едва не продали в сексуальное рабство… Интересно, а как ее собирались вывозить на Кавказ? Неужели банально затолкали бы в машину и переправили бы за пределы нашей области, а потом, минуя еще несколько областей, доставили бы до места назначения? А разве нельзя было найти девочку поближе? К чему такие сложности?
В этой истории явно имелись какие-то неточности… Компромат! Если бы у Ангелины действительно имелся компромат на Перепелицына, он был бы крайне заинтересован в том, чтобы поскорее вернуть его обратно. Но реальность свидетельствует о другом – владелец «Рандеву» жаждет только смерти своей бывшей танцовщицы. Или содержимое той папки уже потеряло свою актуальность? А что там, собственно, было? Как сказала Оксана – доказательства того, что Петр Ильич занимается сутенерством и распространяет наркотики… Под телом убитой девушки были найдены пакетики с героином. Тут определенно есть какая-то связь… А что, если все было совсем не так? Может, Лина выкрала из сейфа не документы, а деньги и героин? И сделала она это в расчете на то, что босс не догадается, кто именно его обворовал. Но Перепелицын все понял, и танцовщица ударилась в бега…
Если все было именно так – или примерно так, как я сейчас домыслила, – то Гераськина действительно не согласится прийти в полицию и дать показания. Без этих ее слов вся доказательная база рассыпается на отдельные, ничем не связанные между собою факты. Да, Черныш, ранее судимый за серию заказных убийств, был на концерте рок-группы «Кольца Сатурна». Но разве это – криминал? Наверняка Чарлик будет утверждать, что он большой поклонник этих музыкантов. Да, он встречался с Петром Ильичом. Но ведь тот старинный приятель его отца! Моя запись их разговора не будет иметь в суде никакого веса. Она ведь не санкционированная… Да, Артур засветился и на съемной квартире, и в «Корунде», но он все время изменял внешность,
поэтому свидетели без грима могут его и не опознать…Прошло еще два часа, Оксана по-прежнему молчала. Зато позвонил Кирьянов.
– Таня, тут такое дело, – начал он, и я по голосу поняла, что новости у него неутешительные, – номера у обеих тачек поддельные. Так что установить их владельцев невозможно. Кроме того, мои ребята выехали на квартиру, которую снимал Чарлик, и застали там ее хозяина. Тот сказал, что постоялец съехал. У него как раз сегодня закончился срок аренды.
– Надеюсь, он записал его данные?
– Записал, но не его, а дамы, которая была с ним, – Афанасьевой Ольги Петровны.
– Где-то я уже слышала это имя…
– Конечно, слышала, – подтвердил Киря. – Помнишь, ты просила меня узнать, на кого зарегистрирован телефон, который Чарлик оставил Пашиной соседке? Так вот, оказалось, что как раз на эту Афанасьеву.
– Но та женщина потеряла паспорт. Похоже, тот, кто его нашел – или даже украл, – воспользовался им по полной программе. Не удивлюсь, если он даже кредиты на реальную Афанасьеву навесил!
– Да, такое возможно. Так что Чарлик снимал квартиру всего на месяц, причем заключил договор не на себя, а на женщину с чужим паспортом, – безрадостно произнес Кирьянов. – Снова мы Черныша упустили… Таня, а что у тебя? Усова отзвонилась?
– Пока молчит, – честно призналась я.
– Если за это время ей не удалось выудить у Паши хоть какую-то информацию о сестре, то, значит, уже и не получится это сделать. Ладно, будут какие-то новости, звони. – Киря отключился.
Я могла представить себе, как злорадствовал Зеленцов. Моя информация оказалась для следствия бесполезной. Запоздало вспомнив про «маячки», которые я установила на обеих машинах, я улыбнулась.
Зазвонил телефон, и я ответила.
– Татьяна Александровна, еще раз здравствуйте! – поприветствовал меня Виктор Николаевич. – Вы можете передать трубочку моей дочери?
Этот вопрос меня несколько удивил. Усов говорил таким тоном, будто на сто процентов был уверен, что Оксана все еще со мной.
– Знаете, мы с ней уже расстались, – ответила я.
– Давно? – спросил директор «Корунда». Я немного замешкалась с ответом, а он продолжил: – Последний раз я разговаривал с дочерью в два часа дня, она сказала, что все еще с вами. Час назад я ей перезвонил, но она не ответила. Вы знаете, мы все беспокоимся за Оксану. Она ведь утром была в таком удрученном состоянии…
– Я вас понимаю, но, к сожалению, в данный момент ее со мной нет. Извините, Виктор Николаевич, мне звонят по другой линии, – сказала я и отключилась.
Никто мне не звонил, просто я не знала, что сказать Усову. Мне больше не хотелось бросать слова на ветер. Еще свежи были воспоминания о том, как я вселяла оптимизм в Круглова, а его дочь уже лежала в морге, до которого мы не смогли в воскресенье дозвониться.
Я позвонила Оксане, но ее телефон был вне зоны доступа сети. Это мне не понравилось. В душе моей появились какие-то смутные предчувствия, и я поехала в Покровск на поиски Усовой.
Приехав на то место, где я высадила Пашину подружку, я достала телефон, собираясь позвонить ей, но увидела, что необходимость в этом уже отпала – девушка стремительной походкой шла к автобусной остановке.
– Оксана! – позвала я ее, высунувшись в открытое окно машины.
Усова оглянулась, увидела меня и направилась к «Ситроену».
– Вы что, так и не уезжали отсюда? – спросила она, сев в мою машину.
– Уезжала, но вернулась, потому что вы не выходите на связь. Да и отец ваш волнуется…