Теперь всё можно рассказать. По приказу Коминтерна

Помню, ещё, какая холодина в ванных комнатах была. На унитаз сесть нельзя было! Холодрыга была даже летом. Вся обувь, которая была у нас на даче протекала. Ходить по траве было невозможно. Мы всегда ходили там простуженные.

Отец говорил, что мы на даче будем отдыхать. В действительности мы туда ездили работать. Мы и траву стригли, и огород копали, и компостные ямы устраивали, и крышу латали. Всё самостоятельно. Уж про ежегодную покраску всего и вся я и не говорю.

Помню, как мы частенько проводили выходные в те времена, когда я учился в четвёртом и пятом классах.

Пятница.

Сразу после окончания школы едем домой. Быстро-быстро едим, а потом снова в машину. Едем на дачу. Стоим в жутких пробках по три часа. Заезжаем в гипермаркет продуктов купить. Потом ещё на рынок. «Барашку», видите ли, купить надо. До дачи доезжаем к десяти часам вечера.

Ужинаем быстро, а потом – спать.

Вся суббота проходит в работе: мама и бабушка весь день готовят, дедушка вместе со мной копает огород, а отец целый день лежит в горячей ванне. Потом ужинаем.

Воскресенье. Полдня собираемся обратно. Потом полдня едем. Домой приезжаем в десять вечера. Сразу ужинаем и ложимся спать.

Вот тебе, бабушка, и дача!

Ненавижу дачу!

Словом, было же и что-то хорошее.

Помню, как в первый день на даче я взял лопату и принялся рыть ямы. В результате я весь двор перерыл окопами, траншеями и землянками.

Хорошие были у меня землянки! Прочные!

Потом я ещё пруды разбить решил. Накупил вёдер побольше, да и врыл их по самый край в землю. Налил воды туда. Песка на дно насыпал. Лягушек разводить решил.

Разводил я их так.

Каждый вечер мы всей семьей ходили на общественный пруд, где лягушек была прорва. Мы их ловили сачками и в банках приносили на наш участок. В результате их у нас развелось огромное количество.

Был ещё у нас на даче кот по кличке Хантер. Хороший был кот! Мышей ловил, с собаками дрался.

Помню, ещё в детстве у меня была курильская кошка, которую звали Рыська. Она потом от нас убежала.

Словом, она, видимо, обрела своё счастье: впоследствии я много раз видел в ближайших к нам дворах котят с короткими хвостиками и кисточками на ушах, присущих курильской породе. Её потомков в окрестностях много и сейчас.

Да, ещё мы выпустили нашего второго хомяка в поле. Мама, которая каждый день чистила ему клетку, была на седьмом небе от счастья.

Надо сказать, что я на даче себе лабораторию оборудовал. Там я и придумал свои знаменитые (в узких кругах) сигары.

Делал я их вот как.

Я брал табак из сигарет и смешивал его с молотым кофе, чаем из пакетиков, высушенными и измельчёнными в порошок кактусами, шалфеем, ромашкой, лавандой, можжевельником и другими растениями. Потом этот порошок я заливал лосьонами и одеколонами. Получалась бурая кашкообразная смесь с очень сильным запахом. Эту смесь я заворачивал в бумагу, из которой скручивал «сигары». Затем эти «сигары» я просушивал на батареях.

Я не курю, а потому об их качестве судить не могу, но все мои одноклассники, которые курить их пробовали, были в полном восторге.

А ещё, я в своей лаборатории делал духи.

Словом, это всё, что я могу вспомнить о даче.

Хотя нет.

Вспомнить я могу намного больше, но вам это, полагаю, ни к чему.

Не буду я также описывать наши семейные поездки по Европе и прочую дрянь. Для меня это всё не имело ни малейшего значения. Поэтому расточать перо на глупости не буду.

Четвёртый класс пролетел незаметно.

Совершенно мелочный конфликт с Александрой Евгеньевной, напряженная работа над романом о Смешариках, а ещё физические упражнения.

В четвёртом классе школьной нагрузки стало меньше. Появилось время на спортивные занятия. Но ничего особо интересного в этот период моей жизни не произошло.

Но вот я пошёл в пятый класс. Именно там-то я впервые и проявил характер как следует…

Сейчас об этом уже мало кто помнит, но в те времена в министерстве образования носились с идеей создания так называемых «гимназических классов».

Разумеется, в конечном итоге это дурацкое начинание полностью провалилось, а потому теперь о нём уж и не вспоминают. Но тогда только и речи было, что о гимназических классах.

Я, разумеется, уже тогда выступал против этой затеи. Будучи обыкновенным школьником, я превосходно видел всю нереалистичность министерских планов.

Да что там! Ежу было понятно, что глупая мечта чиновников разобьется о невежество и глупость школьных учителей, о тупость и равнодушие учеников, о вечную нехватку денег. Но школьников, понятное дело, никто не слушал.

Однако сейчас уже мало кто помнит, что это была за идея с гимназическими классами. Напомню. Тогда предполагалось все классы разделить на обычные и гимназические. Обычные – для тупых, гимназические – для умных. В действительности, однако, как выразился один мой одноклассник-«гимназист», «всё пошло по пизде».

Грубо, но совершенно верно.

А то, как погибла эта мечта чинуш, я продемонстрирую на собственном примере. Меня отдали в пятый гимназический класс школы 711.

Предполагалось, что класс сформируют из «умненьких-разумненьких ребяточек», но таковых было два с половиной инвалида, а потому набрали к нам кого попало.

Класс гимназический сформирован был, а вот учителей к нему гимназических не подобрали.

Поэтому учили нас самые обыкновенные училки, о которых я писал ранее.

Программа у нас отличалась от обычной не шибко: так, поставили нам два урока немецкого языка в неделю. Но поскольку уроки немецкого стояли последними, то половины класса на них всегда не было.

Словом, гимназический класс почти ничем от обычного и не отличался. А после того, как отменили немецкий язык, они и вовсе перестали отличаться.

В отношении ума эдакая «гимназия» не слишком отличалась от обычной школы, но вот гонора было больше, чем у польской шляхты.

Все учащиеся гимназического класса думали о себе чёрт знает что. Они считали, что если уж они «гимназисты», то им позволено просто всё. К учащимся обычных классов отношение было плохим.

«Это быдло!» – заявил один мой одноклассник по поводу тех, кто не попал в гимназический класс. Надо сказать, чванство это имелось не только у детей, но и у родителей. Тут уж не разобрать, кто у кого научился этому пороку.