Теперь я Волан-де-Морт?

— Увы, мир тоже неприемлем, — продолжил свой монолог Тёмный Лорд. — История Магического Мира представляет удивительную иллюстрацию на тему: «Как можно просрать вообще всё», причём даже не воюя. Маги, вместо того чтобы использовать свои силы с целью комфортно устроиться, занимаются ерундой. Нужно им помочь это исправить.

— И у меня есть решение, — подытожил всё Тёмный Лорд. — Во-первых, мы займёмся увеличением населения магического мира. Во-вторых, мы займёмся образованием населения магического мира. В-третьих, мы увеличим ассигнования на Отдел Тайн и начнём внедрять ваши разработки в жизнь. Начнём с отмены запрета на зачарование маггловских вещей.

— Секундочку! Давайте по порядку. Как вы планируете увеличить население магического мира? — спросил он.

На миг он представил себе картину: Тёмный Лорд забирает детей своих врагов на перевоспитание. Или размножает чистокровных, а они не хотят размножаться, и тогда в дело вступает Империус. Или велит кому-нибудь заниматься сексом, а не войной. Потом Тёмный Лорд выгоняет Альбуса, крича ему, что у того неправильная сила любви: Дамблдор говорит о силе любви уже век, но нет ни одного его ребёнка! Придёт же в голову такая глупость?

— Я не совсем точно выразился. Меня интересует только магическая Англия. Население будет расти как естественно, благодаря дотациям на детей, так и за счёт притока к нам магов, которых мы посчитаем необходимыми. У нас будут самые лучшие законы в магическом мире.

— А откуда вы возьмёте деньги? — спросил он.

— Деньги валяются у нас под ногами, только почему-то их никто не собирает. Магглы. Их миллиардеры тратят деньги на благотворительность. Пусть чуток дадут и нам. Честные сделки под Империусом тоже приветствуются.

— Но Статут…

— Я не собираюсь нарушать Статут. Я буду его всячески укреплять — ведь на нём основан мой бизнес. Более того, вы, видимо, невнимательно читали сам Статут. Мы можем иметь любые дела с магглами. Мы можем солгать магглам как угодно, только не говорить им про волшебство. Я же не пытаюсь пускать это на самотёк. Это будет государственная монополия. Точнее, не совсем. Государство будет выдавать лицензии тем, кто сможет осуществлять деятельность в магическом и маггловском мире, а также торговлю с магглами без потери секретности или Тёмную Магию без вреда для рассудка.

Элисон пытался осознать сказанное.

— То есть если кто-то захочет омолодиться, он сможет это сделать законно, обратившись к вашим слугам? И заплатив за это деньги им и через них вам? То же самое с отъёмом средств у магглов? Вы просто создаёте новые отрасли, отпускаете цену, а сами говорите — такая-то часть дохода моя?

— Фактически — да. Но совсем уж простую Тёмную Магию, без человеческих жертвоприношений, можно разрешить для всех. Единственное, если сошёл с ума — сам виноват. И тебя придётся изолировать.

— А откуда вы возьмёте материал для Тёмной Магии? Тёмная Магия не может быть практикуема сразу всем обществом, она же просто… разрушит общество! Ведь каждый будет смотреть на другого, как на добычу!

— Естественно, весь материал будем доставлять из-за границы, даже магглов. Это можно сделать незаметно, если ориентироваться на самые отсталые немагические страны. В некоторых странах Африки детская смертность до двух месяцев не учитывается и составляет около 110 человек на 1000 рождений. И сколько бы мы ни взяли — это ни на что не повлияет, ибо там численность населения определяется не количеством рождений, а объёмом продовольствия.

Элисон думал. У человека есть естественное желание жить, и жить хорошо, именно для этого люди и работают. Что заработал — то твоё. Но теперь их работой станет Тёмная Магия. Кто-то откажется, и ему не сделают ничего. Только дом у него будет меньше, чем у соседей, дети больнее, половой партнёр страшнее, и сам умрёт раньше. Ведь Тёмная Магия может многое, даже не прибегая к человеческим жертвам. Да и зачастую многое можно решить, используя просто абортный материал. На большом сроке…

— Как вы планируете решить участь заключённых? — спросил он.

— Очень просто. Часть амнистируем как жертв преступного режима Альбуса Дамблдора. Моих слуг и нейтралов. Насчёт моих врагов… Азкабан морально устарел, да и физически уничтожен. Уже строится новая тюрьма, где заключённых будут содержать почти без дементоров.

Элисон представил себе новый Нурменгард.

— Почти без дементоров? Это как?

— В тюрьме будут сидеть маги в нормальных условиях под контролем других магов. За нашу доброту они будут платить нам своей магией — мы будем из них просто выкачивать раз в день вместе с кровью часть текущего запаса магии. Заодно и не сбегут. Но вот если они откажутся сотрудничать… Придётся их сажать в карцер к дементорам. И если преступник не исправится, то к концу срока он не будет представлять опасности. Но главное — с посадками не переборщить.

— Это как? — удивился он.

— Вам знаком эффект кобры? — спросили его.

— В первый раз слышу. Какое-то редкое заклятие?

— Ну что вы… Когда-то давно маггловские английские колонисты погибали от ядовитых змей. Чтобы защитить себя, они платили туземцам за голову каждой змеи. В результате туземцы стали разводить змей и продавать их за вознаграждение. Когда колонисты об этом просекли, они перестали выдавать вознаграждение, тогда туземцы просто выпустили змей.

— То есть вам не нужно государство, которое захвачено спецслужбами и постоянно сажает врагов. Но как вы этого добьётесь?

— Очень просто. Будет бюджет, и мои слуги сами будут думать, куда его потратить. Всех посадят — останутся без работников. Никого не посадят — их убьют враги. Убегут с деньгами? От меня не убегут, да и такие преступники в других странах не нужны, пусть строят лучший мир для себя здесь. Пусть сами ищут виновных и карают их в меру проступка. В соответствии с теми законами, что примут. И чем эффективнее они потратят деньги, тем им больше останется на себя. При тоталитаризме все чиновники делятся на две категории: одни делают гадости с удовольствием, другие — без. Классический тоталитаризм мне не нужен: слуги могут увлечься. Доносительство, преследование невиновных, охота на инакомыслящих — это, как всякая болезнь, увлекательно и, как всякая оргия, заразительно. Ненадолго хватает, но поначалу затягивает. Власть только на том и держится, что палачи увлекаются. Вообще-то палачество — очень сильный соблазн, остановиться трудно, следующий шаг — безумие либо самоубийство. Потенциальным палачам, которые сидят во многих, только отмашку дай — потом не остановишь. Особенно в странах, где других развлечений мало.

— А как вы отучите своих слуг убивать? — спросил он.

— Домовики — даже не третий сорт. Но ведь никто и не думает убивать моих домовиков? Поскольку я победил — каждый маг и маггл в этой стране моя собственность, даже если об этом не знает, и я не вмешиваюсь в их жизнь. Если кто-то ломает мою вещь, он должен возместить её стоимость. Мне и Министерству. А когда будет стоять выбор — либо убить двух магглов, либо купить себе ещё один домик, любовнице драгоценности, а сыну — гоночную метлу, даже самый тупой поставит перед собой прагматические задачи. Совсем уж маньяки могут убивать за границей.