Тепличный цветок

Она немного улыбается.

– А ты когда лишился девственности?

– Мне тоже было пятнадцать, - говорю я.
– И я переспал с восемнадцатилетней девушкой, - мой первый раз был на чертовом поле для гольфа в три часа утра.

Дэйзи прерывает мои воспоминания.

– Тебе тогда нравились женщины постарше?

– Мне нравятся все женщины, сладкая.

Ее улыбка становится кривой.

– Я тебе нравлюсь?

Да, убейте же меня кто-нибудь.

– Дэйзи...

Она поднимает руки, опуская ладони мне на грудь, потому что между нами по-прежнему очень мало пространства. Мое тело немеет под ее руками.

– Я знаю, прости, мне не следовало об этом спрашивать, - она быстро убирает руки и тяжело дышит.

Я стараюсь не смотреть на нее. Но она так прекрасна, не из-за своей охренительной естественной красоты - не из-за макияжа или дерзкого взгляда ее зеленых глаз, гладкой кожи или изящного личика.

Дэйзи прекрасна, потому что она может заставить улыбнуться даже самого грустного человека на планете Земля. И даже самому одинокому парню она может подарить некое большее чувство. Она молодая и дикая. Неиспорченная и по-настоящему чертовски наивная. Она - это все те вещи, что кричат вам об огромном гребаном риске.

– Знаешь, за всю жизнь я переспала только с шестью парнями, - объявляет она.

Я еще сильнее хмурюсь.

– Ага?
– я на самом деле не хочу знать все эти детали, даже несмотря на то, что мазохистская часть меня жаждет их.
– Некоторые посчитали бы, что шесть парней за 18 лет - это много.

Она пожимает плечами.

– Что ж, я испила не из одной чаши.

– И каково оно было?
– бросаю я. Хотя, мне и не следовало бы об этом спрашивать. Но тем не менее я спросил. И не собираюсь забирать свои слова обратно.

Я просто жду ее ответа, потому что знаю, что Дэйзи мне ответит.

ГЛАВА 6

ДЭЙЗИ КЭЛЛОУЭЙ

Мне правда следует пояснить историю своей сексуальной жизни старшему брату парня моей сестры? (Ага, звучит как скороговорка.) Но знаете, я сама начала эту тему, так что теперь должна ее закончить. Я стараюсь не бросать дело на полдороге. Вперед, Дэйзи. Никаких тормозов. Ну да, я могу это сделать.

Я смотрю в его глаза, такие напряженные и суровые; обращаясь ко мне, его взгляд никогда не становится нежным. Непосредственная близость не смягчает воцарившееся между нами напряжение, но мне нравится эта связь с ним слишком сильно, чтоб спрыгнуть с мотоцикла. И эй, Рик тоже не движется. Так что думаю, это хороший знак.

– Первый парень был отстойным, - говорю я ему.
– Мы переспали всего раз. Это длилось около тридцати секунд.

Вероятно, мне следует смущаться, но кажется, что все это происходило со мной сто лет назад. Я просто помню, что села в его кровати и подумала и это все? Вот это и есть секс? И что, вашу мать, в нем такого впечатляющего?

Лицо Рика не выражает никаких эмоций, оно просто хмурое и задумчивое. Ну и ладно. Я могу продолжать и не реагировать на его напряженное молчание. Давай, давай, давай.

Облизываю губы и говорю:

– Со вторым парнем мы переспали два раза. И он продержался, может, минуты три.

– Сколько им было лет?
– спрашивает Рик.

– Они были всего на несколько лет старше меня. То есть, я встречалась с парнями, которым было за двадцать, но у нас не могло быть секса. Мне тогда еще не было 18, - и я не была готова нарушить закон и отправить парня за решетку лишь за то, что он со мной переспал.

– Я знаком с большинством твоих бывших парней, которые были значительно старше тебя, - напоминает он.
– К слову, они были полными гребаными дебилами.

– Они не были так плохи.

– Джулиан?
– спрашивает он.
– Думаешь, он был лучше долбанной крысы?

– Коннор называл его обезьянкой.

– Коннор оказал ему охуенный кредит доверия.

– А еще Коннор называл тебя собакой, - говорю я, морща нос.
– Как думаешь, если ты пес, то я кошка или белка?

– Как мы пришли к этой теме?
– спрашивает Рик, словно это самая глупая из всех возможных тем для беседы.

– Я хомяк, правда?
– я топорщу свою нижнюю губу.

– Никакой ты, бля, не хомяк, - он закатывает глаза и проводит рукой по своим волосам. Не думаю, что парень осознает, как горяч, когда делает подобное.
– Ты птица.

– Птица.

– Ага, чертова птица, не желающая прекратить летать и чирикать.

– Типа орел?

– Ты симпатичнее орла, - он вновь закатывает глаза.
– Блядь.

– Ты назвал меня симпатичной, - я тыкаю пальцем ему в грудь, и улыбка расплывается по моему лицу.

Рик смотрит на мою руку.

– Джулиан, - говорит он, возвращаясь к началу нашей беседы.
– Он все еще тебе нравится? Потому что если это так, то мы должны провести с тобой чертову разъяснительную беседу.

Я быстро качаю головой.

– Нет, он мне не нравится.

Джулиан вообще-то меня пугал. Он ездил с нами в путешествие в Альпы. Я даже не осознавала, насколько сильно его боюсь, пока не попыталась с ним порвать, а он не стал меня слушать, говоря, что я слишком молода и ничего не понимаю. Может, так оно и было. Не знаю. Все, что мне известно, так это то, что я не хочу бояться человека, с которым встречаюсь. Это не входит в список тех опасных вещей, которые мне нравятся.

– И, как тебе известно, - говорю я, - я не была в восторге ни от одной из девушек, с которыми ты встречался. Одна из них даже называла Лили шлюхой, - и за спиной у Рика, она буквально дернула мне волосы. Сильно.

– Я бросил ее в ту же секунду, как она это сказала, - напоминает мне он.
– А ты была с этим идиотом в течение целого месяца.

– Я пыталась с ним порвать, - отвечаю я.
– Я даже написала ему письмо. Оно гласило что-то типа: Джулиан, думаю, нам лучше остаться друзьями. Чмоки-чмоки, Дэйзи.

Рик стонет, но его рука неосознанно перемещается с моего колена на бедро. От возбуждения мое сердце учащает свой ритм.

– Или обнимашки и поцелуйчики были лишними?

– Да, кто вообще бросает парня с помощью гребаной записки?

– Тот, кто напуган, - я не так бесстрашна, как хотели бы в это верить мои сестры.

– Ты не чертова трусиха. Ты просто встречалась с неправильными парнями, - он смотрит на свою руку и убирает ее с моей ноги. А затем взгляд Рика порхает по небольшому пространству между нами и снова возвращается к моим глазам.
– Кто-то из них продержался дольше пяти минут?

Я пытаюсь вспомнить.

– Думаю, шесть минут - наивысший показатель.