Тепличный цветок

Я смотрю на верхушку палатки, вспоминая летнюю жару в мае. Джонатана Хейла на трибуне, одетого в костюм и кивающего мне, когда наши взгляды встречались. Он улыбался. Искренне гордился мной.

– Моя мать тоже была там. Но она даже не смотрела в его сторону, - говорю я.
– И когда одна дама наклонилась и спросила отца, из-за кого он был там, я услышал его ответ, - горьковатый вкус наполняет мой рот.
– Он сказал "ради ребенка моего друга. Вон того парня." И указал в мою сторону.

Я помню, как показал ему средний палец, и та гордость испарилась с его глаз.

А меня это больше и не волновало.

Дэйзи кладет руки на мой живот.

– Что случилось?- спрашивает она, продолжая хмурится.

– Я все еще должен был бежать, так что у меня осталось два долбанных варианта. Я мог достичь финишной линии или просто свалить оттуда. Но я решил оставить при себе уродливый след, и прямо когда набрал максимальную скорость на дорожке, то стал замедляться. И затем, я на хрен вообще остановился на половине пути, сделал пару глубоких вдохов и ушел, - даже от воспоминания об этом мое сердце бьется чаще.
– Мой тренер оттянул меня в сторону и кое-что сказал...
– я качаю головой.
– Его слова оставались со мной в течение многих чертовых лет. Они изменили меня.

Я наконец-то встречаюсь с Дэйзи взглядом полным муки, ощущая боль, растекающуюся по моему телу и выкачивающую из воздуха почти весь кислород.

Я практически слышу голос тренера у своего уха, вижу, как он стоит на боковой линии, держа одну руку у меня на плече.

– Он сказал, что я могу стать кем-угодно и достичь чего-угодно, и никто кроме меня самого не может меня остановить, - я повторяю его слова.
– Ты - свой собственный якорь, Рик. Когда ты проигрываешь, то ранишь себя больше, чем кого-либо другого. Хочешь ли ты продолжить разрушать себя или позволишь себе взойти на вершину?

Мой брат - не думаю, что у него был хоть кто-то, кто бы сказал ему подобное. Он просто продолжает проигрывать, терпеть неудачу за неудачей, пока не подвернется случай, дарящий ему надежду на успех.

Я тянусь к Дэйзи и заправляю локон ей за ухо.

– Так что я - якорь и феникс. Где-то в то же время своей жизни я научился бегать для самого себя. Я перестал выигрывать соревнования для своей чертовой матери и отца. Каждое достижение, каждая положительная оценка были моими. Я начал воплощать свои мечты и перестал стремиться претворить в жизнь стремления моих предков.

Дэйзи улыбается, а в ее глазах стоят слезы.

– Это прекрасно, знаешь ли.

Я сажусь вместе с ней и целую девушку в щеку. Так здорово наконец поделиться этим с кем-то. Я никогда не думал, что это может быть столь важным, но сейчас вижу, что это дает мне.

– А как ты узнал, что любишь бегать и взбираться на горы?
– спрашивает она у меня.

На секунду я задумываюсь. Если бы у меня забрали все мои трофеи и успех, стал бы я все равно бегать и заниматься скалолазанием? Мои губы приподнимаются, когда отвечаю.

– Когда ты находишь то, что любишь, то не можешь это просто бросить. Каждая неудача сильнее подталкивает тебя вперед. Это в твоей душе и в твоем гребаном сердце.

– А что если я никогда не найду то, что люблю?

– Ты должна попробовать несколько занятий, - говорю я, не волнуясь об этом так сильно, как, вероятно, волнуется сама Дэйз. Ей всего восемнадцать. Она найдет свой путь. У нее есть время, даже несмотря на то, что ее мать делает все, чтобы казалось совсем иначе.
– Мне повезло, - я целую ее в висок.
– Попытайся поспать со мной, Дэйзи.

Она улыбается и открывает рот явно для того, чтобы отпустить какую-то хренову колкость.

– По-настоящему поспать, - говорю я, ложась вместе с ней обратно. Я притягиваю девушку к своей груди, оберегая ее.

А затем жду, пока она начнет дремать.

ГЛАВА 41

РИК МЭДОУЗ

Я расстегиваю молнию на палатке, проводя рукой по волосам и слушая стрекот птиц. Судя по всему сейчас еще рано. Вероятно, около шести утра, и Дэйзи уснула всего час назад. А я так и не закрыл глаза, совсем, хотя, если быть честным, мое тело не уставшее. Секс с Дэйзи дал мне такой выход адреналина, которого я никогда не получал. Я все еще чувствую этот кайф.

Выбравшись из палатки, я тут же нахожу Коннора и Роуз у костра, этим утром они оба одеты неподобающе для чертового похода. На нем - костюм, на ней - платье. И прямо сейчас они попивают кофе из бумажных стаканчиков из забегаловки Dunkin Donuts.

Я раскидываю руки.

– Вы - кучка хреновых жуликов.

Роуз отшатывается, словно я ударил ее кулаком в лицо.

– Мы никого не обманывали.

Я растягиваюсь на стуле напротив них.

– Вы не можете покупать кофе, пока мы в походе.

– Никогда не слышал об этом правиле, - говорит Коннор. Он делает глоток купленного в кафе кофе и напыщенно усмехается.

– Идя в поход, люди пьют растворимый кофе, предварительно вскипятив воду на костре и используя заварочные пакеты, - я качаю головой, глядя на них.
– Сбегать в магазин в данном случае, сродни походу в туалет во время экзамена и поиску ответов на билет в телефоне.

Роуз прищуривает глаза, а затем делает огромный глоток своего кофе, не собираясь давать задний ход. Коннор смотрит на нее так, словно прямо здесь и сейчас может трахнуть жену, не раздумывая.

Не суть.

– Ты светишься, кстати, - говорит мне Коннор. Мне не нравится это понимающее выражение на его лице.

– А ты иди на хуй, Кобальт, - я пинаю ботинком сумку-холодильник.

Роуз бросает на меня свирепый взгляд своих чертовых желто-зеленых глаз.

– Ты использовал презерватив?
– спрашивает она спокойным, но властным голосом, достаточно тихо, чтобы не разбудить моего брата.

На моем лице появляется суровое выражение. Они ни за что не слышали нас прошлой ночью, просто Коннор сложил два и два, и я не удивлен, что он пришел к правильному ответу. А значит он держит Роуз в курсе наших с Дэйзи отношений.

– А ты использовал, когда трахал ее впервые, а Коннор?
– отвечаю я.

Щеки Роуз краснеют.

– Это не твое дело.

Я закатываю глаза.

– Тогда ладно, - мне больше нечего сказать. Я не собираюсь объяснять им, почему всегда использую презервативы с другими женщинами, но честно не вижу в этом потребности с Дэйзи. Наши отношения серьезные. Я доверяю ей. А она мне. Ебаный. Конец.

Я уж было собираюсь встать, но тут Роуз говорит то, что удерживает меня на месте.

– Будь осторожен с ней, Рик. Может она и опытная, но Дэйзи все еще моя сестра. Если ты ее ранишь, я лично отрежу твои яйца и повешу их на рождественской ели в этом году.