Тепло камня

Рэй усмехнулся, проводив её взглядом. Надо же, как фантазия разыгралась. Однако реакция шуа говорила о том, что он точно так же истолковал поведение пернатой:

— Ну да, когда скажешь — обижаются. А сами… знаю я их… Не все, конечно, такие, — добавил он извиняющимся тоном. — Есть и такие, которые… Ну, в общем, может быть, лично она и ничего такого… — Риш виновато понурился, вздохнул и подвёл итог:

— В общем, мы их моем. Так уж у нас заведено.

Рэй, давясь смехом, последовал за шуа к ручью. Наблюдательная Тиша заметила его всё ещё немного влажные после купания волосы и не успокоилась, пока не допросила гостя с пристрастием. Её убеждённость в том, что ежедневное путешествие к реке будет слишком утомительно для человека, поколебать было нелегко. Она мгновенно догадалась о том, что ему необходимо уединение, и взялась придумать и организовать всё наилучшим образом ещё до наступления вечера.

Этот энтузиазм в сочетании с материнской заботой привёл Рэя в замешательство, а перспектива лишиться возможности проводить утро так, как ему хочется, и там, где нравится, мягко говоря, не обрадовала. Необходимо срочно что-то придумать, какой-то аргумент, способный остановить Тишу, не обижая её.

Ну конечно, это же так просто! Речная вода заметно теплее, чем в лесных ручьях, хотя каждый из них и был шириной с небольшую речушку. Сами шуа от холода не страдали. Они продолжали купаться в ледяной воде даже в холодное время года. А зимой, когда пушистый снег укутывал леса и застилал поля толстым мягким ковром, малыши часами играли и кувыркались в снегу. Нередко и у взрослых, насмотревшихся на их забавы, серьёзная процедура растирания снегом, заменявшая купание, когда морозы сковывали льдом даже родники, превращалась в весёлую игру.

Короткие штаны служили им единственной одеждой круглый год. Рэй уже сообразил, что отличать мужчин от женщин проще всего по цветным поясам, которые носили последние. Беременные, когда их фигура начинала округляться, облачались в симпатичные комбинезоны (главным образом для того, чтобы пояс не сдавливал будущую мать), а после родов возвращались к прежней одежде, добавляя к ней специальные повязки для груди на весь период кормления малыша. Только в лютые морозы шуа набрасывали накидки из лэфи, да и то, по большей части, дети и старики.

Аргумент, приведённый Рэем, попал точно в цель. Хранящая только робко поинтересовалась, не холодна ли для него и речная вода, и надолго замолчала. Она быстро училась и ещё вчера поняла, что ей лучше всего оставить человека в покое, но как тут удержаться? Она должна устроить его как можно лучше, сделать всё от неё зависящее, чтобы гостю было у них хорошо. Но, кажется, как раз этого она и не сможет достичь, пока будет следить за ним с неусыпным вниманием, как хорошая мать за новорожденным.

Приходит время, когда даже ребёнка начинает сковывать и тяготить родительская опека. А это существо уже давно не ребёнок. Он взрослый, взрослый и очень самостоятельный. Кажется даже, что Рэй не привык к заботе и вниманию, они смущают его, он теряется и не знает, как реагировать. Тиша украдкой вздохнула.

Теперь человек уже не казался ей таким хрупким физически, но внутри… Она была почти уверена, что он одинок и, наверное, уже очень давно. Хорошо, что Риш, кажется, нашёл с ним общий язык. Возможно, ему удастся хоть немного отогреть эту измученную душу.

Почему Хранящая решила, что душа у него измученная, она не смогла бы объяснить, но, глядя в его глаза, она знала это так же твёрдо, как то, что её зовут Тиша. Уж если кто и сможет протоптать тропинку к сердцу существа с такими грустными глазами, так это Риш. Хуже всего то, что грусть эта не на поверхности, а в самой глубине, и не только грусть, но ещё и боль.

Тиша по праву гордилась сыном. С раннего детства он был добрым, щедрым, весёлым, всегда готовым помочь любому, кому нужна помощь. И она так думала не потому, что это её сын и для неё он лучше всех на свете. Любой, кто его знает, может это подтвердить. Риша все любят. Особенно малыши, за которыми он всегда с удовольствием присматривал. Ещё бы они его не любили. Тиша улыбнулась, и сидящий рядом Тун удивился и обрадовался одновременно. Он беспокоился за жену — очень уж она переживает из-за гостя.

========== Глава 26. Тун ==========

Тун не хотел, чтобы Тиша становилась Хранящей Покой, и не потому, что ему этого не предложили, а потому, что считал жену слишком ранимой и боялся за неё. Но когда она попросила у него совета, ответил лишь, что поддержит её, какое бы решение она ни приняла.

Есть вещи, которые нельзя решать ни за кого, даже за самых близких.

В последнее время Тиша стала успокаиваться — всё шло хорошо и даже очень. Тун вздохнул с облегчением. В её способностях он никогда не сомневался. Тиша редкая красавица и умница. Его ни капли не удивляло ни то, что она стала Хранящей, ни то, как хорошо она со всем справляется.

Только одного Тун до сих пор не мог понять: почему она выбрала его? Ведь он-то совсем не красавец и не блещет никакими талантами. А за Тишей ухаживали сразу несколько кавалеров, что бывает нечасто. Вспомнив одного из них, Тун чуть не зарычал.

Вот уж был красавец. Высокий, стройный и в то же время сильный (говорили, что у него способности к кузнечному делу), мех — с золотистым отливом! Если бы он при этом был, допустим, глуп, то это ещё полбеды. Так ведь нет!

Как предписывал обычай, Тиша общалась со всеми молодыми шуа, которые этого хотели. Они рассказывали о себе, делились своими мыслями, планами, мечтами, обменивались скромными подарками или просто что-то делали вместе.

Тун мог бы поручиться, что был самым косноязычным из всех знакомых юной Тиши, которая пленила его сразу — и навсегда.

И чем лучше он её узнавал, тем яснее становилось — ему уготована судьба одиночки, горькая доля не нашедшего подругу по сердцу и оставшегося без семьи. Хоть таких бедолаг и очень мало, но всё-таки они есть. И кто, как не он, первый кандидат в их редкие и печальные ряды: коренастый, неуклюжий, от смущения запинающийся на каждом слове и, в довершение всего, мех у него какого-то непонятного сероватого оттенка.

Если бы только он мог забыть Тишу, но Тун был уверен, что не сможет. Она по-прежнему не оказывала никому сколько-нибудь заметного предпочтения, но после того как появился “золотистый”, Тун понял, что у него нет больше никаких, даже призрачных, шансов. Он не ушёл сразу только потому, что решил использовать счастливую возможность видеть её, разговаривать с ней, пусть и без всякой надежды. От того, что терять ему было нечего, Тун стал вести себя смелее и более естественно.

Однако, достоинство — последнее сокровище того, кто потерял надежду на счастье и, чтобы сохранить его, не следовало слишком задерживаться. Тун до последнего момента не собирался просить Тишу стать его женой. Зачем? Он только попрощается и всё.

Но всё же присущая ему основательность, привычка всё доводить до конца, возобладала. Кроме того, следовало внести ясность — если он нашёл избранницу и получил отказ, то имеет полное право прекратить поиски, во всяком случае, на какое-то время.

Это была простая формальность. Тун ни на что не надеялся и ничего не просил, он просто ставил в известность о своём желании заключить с ней союз любви. Тун произнёс короткую традиционную формулу, не прибавив от себя ни слова, хотя мог бы многое сказать.