Тепло камня
Шрифт:
Рэй, сидевший, как обычно, в своём углу и поначалу не обративший внимания на происходящее, поднялся, раздвинул плотное человеческое кольцо и склонился над повреждённой ногой.
Ощупав её быстрыми и точными движениями, он направился к дальнему углу барака, где был свален всякий хлам и какие-то тряпки. Из этого барахла ему удалось соорудить давящую и фиксирующую повязку, которую он наложил вполне профессионально.
Утро следующего дня было встречено гнетущим молчанием. Люди один за другим проходили мимо Карена к выходу — уже прозвучал сигнал, и пора было приступать к работе. Большинство — прятали
— Неужели ничего нельзя сделать? — прошептал он, почти не разжимая губ.
— Ты иди, малыш, иди. Ты тут ничего поделать не можешь, — Рэй слегка подтолкнул его к выходу, где уже иссякал людской ручеёк.
Ещё раз взглянув на Карена, Рэй быстро подошёл к нему и стал решительно поднимать на ноги, а затем поволок к выходу.
— Что ты делаешь? Зачем? Они убьют нас обоих, — просипел Карен сквозь сжатые от боли зубы.
— Меня они не убьют. Хлестнут нейролучом, только и всего. А ты, чем трепаться, перебирай хотя бы здоровой ногой, — ответил Рэй, обхватывая Карена поудобнее — одной рукой он держал его за пояс, другой — придерживал руку Карена, которую положил себе на плечи.
Почти весь вес не очень-то лёгкого тела приходился на Рэя.
Что такое нейролуч, навры продемонстрировали всем своим пленникам в самом начале. Он действовал на нервные окончания, не причиняя физических повреждений, но заставляя человека корчиться и кататься по земле от невыносимой боли. Каждый знал, что его ждёт, если он нарушит установленные “хозяевами” правила, и желающих их нарушать не было. Пленники боялись этой штуки едва ли не больше, чем смерти.
Вот так они и вышли из барака, похожие на одно большое, неуклюжее существо с двумя головами и четырьмя ногами — тремя ходячими и одной поджатой. И, конечно, все навры, стоявшие по обе стороны прохода и следившие за порядком, впились в них своими ледяными глазами.
Рэй видел, как их отвратительные пальцы крепче сжимают оружие, готовое затопить его тело волной страшной боли; всей поверхностью кожи ощущал их пристальное внимание и каждую секунду ждал удара. Холодный пот выступил на лбу, переход казался нескончаемым.
Наконец они добрались до навра, который раздавал еду — пластиковые фляжки с жидкой питательной смесью. Сейчас всё решится. Навр сверлил их взглядом целую вечность.
— И ты думаешь, что он сможет работать? — произнесённый скрипучим голосом вопрос был почему-то адресован Рэю.
— Сможет, — ответил он коротко.
Карен молчал. (“Если тебя не спрашивают — молчи. Если спрашивают — отвечай коротко и ясно.”)
Ещё немного посмотрев на них, навр всё же выдал еду. Две фляги! Карен ухватил их свободной рукой. Они уже заковыляли прочь, когда скрипучий голос нагнал их:
— Номер 74-й! — Рэй (это был его номер) развернулся вместе с Кареном, поворачиваясь лицом к своему мучителю.
— Если он не сможет работать, то за потраченную пищу ответишь ты!
Рэй молча кивнул, показывая, что всё понял.
— Теперь можешь идти, если не передумал, а я даю тебе такую возможность, потому что ты хорошо работаешь. Можешь оставить его здесь, а его фляжку — вернуть мне и идти работать. Тебя
не накажут.— Благодарю, хозяин, — выдавил из себя Рэй. — Но, если ты позволишь, я помогу ему забраться в машину. Он сможет работать.
— Ну что ж, иди, номер 74-й, - и навр наконец-то отвернулся, а Рэй повлёк дальше почти бесчувственного от пережитого ужаса Карена.
Запихнув его в машину, к счастью, с ручным управлением, и взяв свою фляжку, Рэй коротко взглянул на бледное, несмотря на смуглую кожу, покрытое испариной лицо и повернулся, чтобы идти. Карен задержал его на секунду, схватив за руку.
— Спасибо тебе, парень. Ты… Я тебя не подведу. Я справлюсь, — он хотел ещё что-то сказать, но слова застревали в горле.
Рэй сжал крепко его руку, словно хотел этим придать сил и уверенности, слегка хлопнул по плечу и быстрым шагом направился к своей машине.
Так он и таскал Карена месяц с лишним. Когда, спустя то ли 5, то ли 6 недель, они вышли из барака по отдельности, навры, кажется, даже немного удивились и насторожились. Они заметили, что что-то не так, как обычно, но в первый момент не сообразили, что именно.
Своим в бараке Рэй так и не стал, да он к этому и не стремился. Конечно, его уважали, но было что-то ещё. Люди как будто чувствовали себя неловко в его присутствии, избегали встречаться с ним взглядом.
Внезапно Рэй понял, что им просто-напросто стыдно. Стыдно оттого, что вот он — чужак, к которому они с самого начала относились неважно, рискуя собой, спас жизнь их земляку и товарищу. В то время как никто из них на это не решился, да многим и в голову не пришло, что можно что-то сделать в такой ситуации.
Вот это открытие Рэя, пожалуй, огорчило. Он вовсе не судил их, не считал трусливыми или слабыми. Они просто были другими, их жизнь всегда была мирной. И конечно, они не имели ни того опыта, ни той подготовки, что была у него. Ему-то много раз приходилось идти на риск — и ради себя, и ради других и было, как говорится, не привыкать, но объяснить это им он не мог.
Зато Ван теперь и вовсе не сводил со своего товарища восхищённых глаз, даже в краску вгонял. И ещё он немного гордился собой, своей проницательностью и умением разбираться в людях.
========== Глава 4. Чужие проблемы ==========
В один из дней вернувшиеся с работы пленники увидели при тусклом освещении, которое ненадолго включалось по вечерам, что в бараке появилось нечто новое. Незнакомый предмет кубической формы вырастал из стены там, где она соединялась с полом.
Рэй сразу понял, что это взрывчатка, запакованная в специальный корпус, а управляется эта штука, конечно, дистанционно. И поделать с ней даже он ничего не сможет: при малейшем повреждении корпуса всё взлетит на воздух.
Следом за последним узником в помещение зашёл навр. Он заявил, что, конечно, этим так называемым спасателям (которые в действительности лишь гнусные бандиты и бунтовщики против законной власти — власти навров, разумеется) никогда их не найти. Но если некоторые из присутствующих по глупости и неблагодарности своей на это надеются, то они должны знать: тот день, когда сюда явятся спасатели, станет последним днём их жизни. После этого “хозяин” удалился, кажется, очень довольный собой и произведённым впечатлением.