Тепло

– Ты ведь девушка, будущая мать...

Ленка стиснула зубы, на скулах её заходили желваки. Спокойно, приказала она себе, ведь это старая соседка.

– Нужно учиться быть терпеливой, - продолжала учить женщина, не встречая возражений.
– Если грубостью на глупость им отвечать, то какими они вырастут? А ведь они потом тебе будут пенсию платить.

"Комбо или ещё нет?
– подумала Ленка с тупой скукой.
– Не важно, всё равно хватит".

– Такие скорее сами будут пенсию у матерей отбирать, чем работать на благо общества. Они же уже сейчас испорченные, дальше только хуже, - сказала она. Женщина недоуменно замолчала.

– Слышали, наверное, в новостях передавали - был недавно такой случай? Там взрослый алкоголик отбирал пенсию у своей старой матери, а потом зарубил её топором.

Соседка молчала и не смотрела на неё. Возможно, присмотревшись, можно было бы рассмотреть заблестевшие глаза старушки, но было уже довольно темно, да и Ленка не смотрела.

– Наверное, ей тоже говорили - будь терпелива, прощай... И вот что из этого вышло. Только не говорите мне, что это единичный случай, такое у нас - почти норма.

Но женщина и не думала - она устало махнула рукой, тяжело поднялась с лавки и побрела прочь. Странно, но Ленка не ощутила триумфа от победы. Она смотрела в спину уходящей пенсионерки, на её приличное, но явно не новое пальто, на опущенные плечи, и вдруг ощутила болезненный укол. Инъекция отвращения к себе. Она всё-таки разглядела слезу на дряблой щеке, когда старушка миновала фонарь - наверное, отстаивая свою свободу мнения, она нечаянно задела эту женщину за живое - ведь чудовища в шкуре сыновей, как она сама сказала, не редкость. Сложно вовремя ощутить ту грань, когда необязательно отстаивать своё мнение и лучше разумно промолчать. Остаётся лишь трусливо утешить себя, что боль причинена ненамеренно.

Она повернулась к Агни. Две случайные встречи, много эмоций, субъективно бездна прошедшего времени - а Агни всё так же терпеливо стояла и ждала Ленку. Не дёргала за рукав, как заскучавшие дети, не звала; лишь молча смотрела на неё своими странными бесстрастными глазами, тёмными в тени от фонаря.

– Кажется, она заплакала, - беспомощно сказала Ленка.
– Наверное, у неё самой сын-урод, раз это её так задело... Лучше б я просто промолчала и ушла. Ведь не держат же, в самом деле, и отвечать никто не заставляет... Почему так трудно не ответить?

– Разве так не принято?
– спросила Агни, одним лишь наличием постановки вопроса выказывая удивление, но не мимикой.
– Это называется диалог.

Ленка взяла её за руку и повела домой. "Диалог"... Практически мордобой и хамская перепалка. Один неудачный наглядный пример для Агни за другим. Было страшно представлять, какие жизненные выводы она сделает и как станет вести себя дальше в соответствии с ними. Не тот учитель жизни ей встретился, ой, не тот...

– Часто бывает, когда "диалоги" лучше обрывать... полезнее для здоровья и психики. А лучше б и вообще не начинать. Ну почему вечно так?
– Ленка тоскливо вздохнула.

– Не знаю... почему?

Агни не понимала риторических вопросов.

***

– Я люблю тебя, слышишь?! Дура, неужели не понимаешь?..

Любовное признание экранного героя приветствовало их на пороге квартиры. Перекошенная, красная физия персонажа брызгала слюнями в смятённую женщину, картинно замершую по сценарию. И это был главный, положительный герой. Но кое-что хорошее всё же в нём было - он был громким. Ленка, не особо таясь, повесила их одежду на вешалку у входа, брякнула обувь в уголок. Подтолкнула Агни в направлении своей комнаты и сама двинулась следом. И никак не могла ожидать, что бабушка, увлечённо прислушивавшаяся к мылодраме в телевизоре, вдруг ухватится за руку по пути. За руку Агни.

– Лена, - попросила бабушка, неуверенно держа нежную кисть Агни, которая так и застыла на месте.
– Посиди со мной немножко, я весь день одна, а ты всё бегаешь куда-то...

– Так ведь ты сама говорила, чтоб я дома не торчала, - опомнилась от испуга Ленка, подойдя и встав рядом.

– Ну да, ну да, - закивала бабушка.
– Я ничего, просто поздно уже, вечер... и холодно, - добавила она, по-прежнему не отпуская изящную кисть и с недоверием ощупывая её.
– Замёрзла.

– Я не...
– начала Ленка и запнулась. Начала снова:

– Точно. Я схожу чаю налью и вернусь. Тебе тоже?

Бабушка опять закивала и отпустила наконец Агни. Та беззвучно, как всегда, отступила на безопасное расстояние.

...Жёлтый свет единственной лампочки из пяти гнёзд советской люстры заливал вытертые полосатые обои, коричневые чехлы из плюша на диване и креслах и соперничал с то тусклым, то вспыхивающим неестественно яркими цветами экраном старенького телевизора.

– Так вот она мне и говорит, мол, если по три или четыре штуки сразу брать, то выгоднее получается, чем по одному. А я и отвечаю, дескать, выгоднее-то оно, может, и выгоднее, а ну как сразу три штуки возьмёшь в одной пачке, и все три нехорошими окажутся? Деньги ж не вернут! Вот и получается, что по одному за раз всё равно лучше брать.

На экране герой пытался всосать в себя героиню. Героиня мужественно сражалась, стремясь оставить свои внутренности при себе. Дребезжала слезливая мелодия. Глухой вечер давил на окно чёрной подушкой.

– Угу, - ухнула филином Ленка в энный раз и глотнула из чашки давно остывший чай. Покосилась на Агни - та сидела в кресле почти ровно, но на удивление расслабленно, а главное, имела вид такой, будто для неё нет ничего приятнее, чем слушать бабушкины рассказы о пенсии и ценах. Ленка позавидовала её ангельскому терпению, которое могло в равной степени быть крайней степенью буддистского пофигизма; сама она вся извертелась на диване по соседству, крючила из своего тела буквы "зю" и "ыть" и всё равно умирала от скуки. Бабушку она, безусловно, любила, но говорили они на удручающе разных языках без возможности перевода.

– А она и говорит, что ещё выгоднее на кран фильтр установить, один раз только заплатить придётся, зато потом хорошо. Ну, а где ж, говорю, милая моя, мне на этот один раз денег-то взять? У нас же с тобой, это я ей говорю, пенсия одинаковая почти. Дак она говорит, внук к ней приехал да всё и сделал. Так и об чём речь тогда!
– негодующе возвысила голос бабушка, всплеснув руками.
– Весь разговор к внуку и свёлся, нет чтоб сразу-то о нём сказать.

Тут Ленка не могла не согласиться. Какая ирония. Судя по изменившемуся тону бабушки, только сейчас должно было начаться самое в её понимании интересное. И она точно так же, как её закадычная приятельница, добрых двадцать минут вкалывала бытовин в Ленкин мозг вместо того, чтобы сразу перейти к сути.