Терапия

— До тех пор, пока это согласуется с характером персонажа, — сказал я. — С чего бы это Присцилла захотела бросить Эдварда?

У них оказалось еще несколько нелепых предложений: например, Присцилла решает, что она лесбиянка и уходит с подружкой; она увлекается восточной религией и уезжает в ашрам учиться медитации; ей предлагают прекрасную работу в Калифорнии; или она просто западает на красивого иностранца. Я спросил, неужели они всерьез считают, что любой из этих ходов а) правдоподобен и б) его можно реализовать за одну серию?

— Тебе придется переписать две или три последние серии, чтобы подготовить почву, — предложил Олли, уходя от первого вопроса.

— У меня есть идея для последней серии, — заявил Хэл. — Давай расскажу.

— Это отличная идея, Пузан, — заверил меня Олли.

Хэл наклонился вперед.

— После ухода Присциллы Эдвард подает объявление в газету о найме экономки, и на пороге его дома появляется потрясающая птичка. Эдвард внезапно осознает, что, может, нет худа без добра. Это самый последний кадр блока. Зрители уже не так расстраиваются из-за развода и заинтригованы, что же случится в следующем блоке. Ну, что скажешь?

— По-моему, дохлый номер, — ответил я.

— Естественно, тебе сполна заплатят за дополнительную работу, — поспешно вставил Олли. — Честно говоря, тут мы полностью в ваших с Джейком руках.

Он хитро глянул на меня из-под полуопущенных век, словно проверяя, удалось ли ему сыграть на моей алчности. Я сказал, что меня заботят не деньги, а персонажи и мотивация. Хэл спросил, есть ли у меня идеи получше. Я ответил:

— Единственный правдоподобный способ убрать Присциллу из программы — это убить ее.

Олли и Хэл тревожно переглянулись.

— Ты хочешь сказать, чтобы ее убили преступники? — нерешительно проговорил Хэл.

Я ответил, что, конечно, нет, может, автокатастрофа или скоротечная болезнь. Или небольшая операция, которая пошла не так.

— Пузан, я не верю своим ушам, — сказал Олли. — Мы тут разговариваем про ситком, а не про «мыло». Никто из твоих основных персонажей умереть не может. Категорически не может.

Я сказал, что все бывает в первый раз.

— То же самое ты говорил и про сегодняшнюю серию, — напомнил Олли, — и посмотри, что получилось.

— Виноваты были зрители, ты сам сказал, — парировал я.

— Самые лучшие в мире зрители станут в тупик, если вместо ожидаемой комедии они получат рассказ о смерти матери семейства в расцвете лет, — сказал Олли, и Хэл с умным видом закивал, соглашаясь. Затем Олли сказал нечто, что действительно меня разозлило:

— Мы понимаем, как тебе тяжело, Пузан. Может, стоит подумать о том, чтобы над этим поработал другой сценарист?

— Не выйдет, Хосе, — ответил я.

— В Америке это распространенная практика, — заметил Олли. — У них там над таким шоу, как наше, обычно работает целая команда.

— Знаю, — ответил я, — и именно поэтому их шоу похожи на цепочку вымученных острот. И вот еще что я скажу тебе про Америку. В Нью-Йорке есть таблички на улицах, где написано: «Даже НЕ думай здесь парковаться». То же могу сказать вам о «Соседях». — Я сердито воззрился на Олли.

— Длинный выдался день, — нервно произнес Хэл. — Мы все устали.

— Да, мы еще поговорим, — сказал Олли.

— Только не о других сценаристах, — предостерег я. — Я лучше затоплю корабль, чем передам его кому-то другому.

Эта реплика, как мне показалось, поставила достойную точку в разговоре, поэтому я встал и пожелал им обоим доброго вечера.

Только что открыл словарь, чтобы проверить, как пишется «воззрился», и, листая страницы, наткнулся на слова «Доверов порошок» в начале статьи. Определение гласило: « Препарат из опиума и ипекакуаны, применялся в прошлом для облегчения болей и наркотической ломки. Назван в честь Томаса Довера (1660–1742), английского врача».Я задумался, нельзя ли и сейчас его где-нибудь раздобыть. Могло бы помочь моему колену.

Поразительно, что можно случайно узнать из словаря. Поэтому я никогда не проверяю правописание с помощью компьютерной программы. Другая причина заключается в том, что словарь в этой программе до смешного мал. Если она не узнаёт слово, то предлагает другое, считая, что, может, ты имел в виду его. Иногда случаются смешные казусы. Например, однажды я написал «Freud», и компьютер предложил «Fraud» — мошенник. Я рассказал Эми, но ее это не позабавило.

Сегодня утром позвонил Джейку и доложил о своем разговоре с Олли и Хэлом. Он посочувствовал, но нельзя сказать, чтобы поддержал меня.

— Думаю, тебе следует проявлять гибкость, насколько это возможно, — сказал он. — «Хартленд» отчаянно заинтересован в продолжении сериала. Это флагман их комедий.

— Ты на чьей стороне, Джейк? — спросил я.

— Разумеется, на твоей, Пузан.

Разумеется. Джейк живет по поговорке Олли: «Искусство искусством, но денежки вперед». Я договорился, что заеду к нему в контору в четверг.

Прошлую ночь провел практически без сна. Салли уже спала, когда я вернулся с записи. Пристроившись к ней под бочок, я быстро отключился, но в два тридцать проснулся словно от толчка — приступ ПНП. Несколько часов я пролежал не сомкнув глаз, мысленно проигрывая вчерашние события и дожидаясь следующего приступа боли. Утром во время бритья обратил внимание, что у меня побаливает и локтевой сустав. Вот было бы здорово, если бы я согласился на еще одну операцию на колене, а теннис все равно пришлось бросить из-за локтя. Хорошо, что сегодня у меня физиотерапия.

Понедельник, вечер.Я спросил у Роланда, слыхал ли он когда-нибудь о Доверовом порошке, но он ответил, что это название ни о чем ему не говорит. Он знаток противовоспалительных гелей с такими названиями, как «Мовелат», «Траксам» и «Ибулев», которые он втирает в мое колено после ультразвуковой процедуры (как в песенке:« Ибулев» в каждой капле дождя — и цветок прорастает_ «Ибулев» против жалящей боли-и новая ткань нарастает…»). В наши дни физиотерапия немыслима без сложного оборудования. Когда я, раздевшись, ложусь на кушетку, Роланд вкатывает в комнату большую электронную установку и с помощью проводов и электродов подключает меня к ней или наставляет на пораженную часть диск, направляет лампу или лазер. Я поражаюсь, как ловко он управляется со всем этим хозяйством. И только одним аппаратом я управляю самостоятельно. Он посылает электрические импульсы, стимулирующие четырехглавую мышцу, а я должен увеличивать напряжение настолько, насколько могу вытерпеть. Все равно что сам себя пытаешь. Забавно, как много общего между тренировкой и истязанием. Со своей кушетки, опутанный проводами, я вижу в окно, что делается за стеклянной стеной спортивного зала позади маленького дворика. Гримасничая от напряжения и блестя потом, мужчины работают на тренажерах, которые, если отвлечься от их высокотехнологичного вида, вполне могли бы служить орудиями пытки, явившимися прямо из средневековой темницы: дыба, ворот, утяжелители и «бегущая дорожка».

Роланд спросил у меня, слышал ли я про транссексуальную форель. Нет, ответил я, расскажи мне про транссексуальную форель. Он просто кладезь информации, этот Роланд. Его жена читает ему интересные заметки из газет, и он все запоминает. Судя по всему, мужские особи форели меняют пол из-за высокого уровня женских половых гормонов, попадающих в сточные воды от противозачаточных пилюль и гормонозаменяющих лекарств. Опасаются, что все мужские особи рыб в пораженных реках станут гермафродитами и прекратят размножаться.