Терапия

В этот момент позвонили в дверь. Салли уехала на работу, поэтому пришлось самому идти открывать дверь. Я продолжал зажимать отверстие шарика большим и указательным пальцами, чтобы не выходил воздух, несколько суеверно ощущая необходимость повиноваться инструкциям в письме, как герой какой-то сказки.

Пришел молочник, желавший, чтобы ему заплатили. Он посмотрел на шарик и усмехнулся.

— Вечеринка? — спросил он.

Было полдесятого утра.

— У вас день рождения, да? — поинтересовался он. — Поздравляю.

— Его только что прислали по почте, — объяснил я, неуклюже взмахивая шариком. — Сколько мы вам должны? — Одной рукой я выудил из бумажника десятифунтовую банкноту.

— Отличная вчера была серия, — сказал молочник, отсчитывая мне сдачу. — Как папаша Дэвис спрятал по всему дому сигареты, прежде чем бросить курить… очень смешно.

— Спасибо, рад, что вам понравилось, — ответил я.

Все местные торговцы знают, что я пишу сценарии для «Соседей». Могу, так сказать, с порога своего дома проводить опрос аудитории.

Я отнес шарик назад в кабинет и взял письмо от «Майнда». «Подобно тому, как растягиваются слова на шарике, растут проблемы людей, когда на них усиливается давление», — говорилось в нем.

Я снова посмотрел на слова, написанные внутри головы. Я не осиротел (во всяком случае, это случилось довольно давно — мама умерла четыре года назад, а папа — семь), я не безработный, у меня много денег, я не разошелся с Салли и закладную могу оплатить хоть завтра, если захочу, но мои бухгалтеры с целью снижения налогов пока не советуют. Единственное, что может привести меня к нервному срыву, — это проблема здоровья, хотя я подозреваю, что «Майнд» имел в виду нечто более смертельное, чем Патологию Неизвестного Происхождения.

Я пробежал текст письма: «Самоубийство., психоз… заведения по реабилитации бывших преступников и наркоманов., служба помощи…» После заключительной просьбы о деньгах следовал PS: « Теперь Вы можете выпустить из шарика воздух. И когда Вы это сделаете, пожалуйста, подумайте, как быстро можно облегчить проблемы другого человека с помощью времени, заботы и особого понимания благодаря Вашему сегодняшнему дару».Я отпустил шарик, и он за две секунды облетел комнату, прежде чем удариться об оконное стекло и упасть на пол. Я взял свою благотворительную чековую книжку и послал «Майнду» 36 фунтов, чтобы на одно утро обеспечить какого-нибудь душевнобольного медицинской сестрой, прошедшей специальную подготовку.

Мне и самому сегодня такое не помешало бы.

Вчера вечером, вернувшись домой, Салли принялась готовить себе на кухне горячий шоколад, я пил скотч, и мы разговаривали. Или, скорее, я говорил, а она слушала, довольно рассеянно. После сауны она пребывала в томно-эйфорическом состоянии, и ей было труднее, чем обычно, сосредоточиться на моих профессиональных проблемах. Когда я объявил, что строчки про аборт были вырезаны из сценария, она сказала: «О, отлично», и хотя тут же по выражению моего лица поняла, что подала неверную реплику, все равно по своему обыкновению принялась защищать ее, говоря, что «Соседи» — это слишком веселый сериал, чтобы соответствовать столь серьезной теме, — в точности аргументы Олли. Потом, когда я сказал, что будущее сериала под угрозой из-за намерения Дебби уйти по окончании текущего блока, Салли заметила:

— Но это же как раз тебе на руку, ведь так? Ты можешь попробовать что-нибудь новое с другим продюсером, готовым пойти на больший риск, чем Олли.

Вывод логичный, но не имеющий практического значения, поскольку идей для нового сериала у меня нет и вряд ли они появятся, учитывая мое нынешнее состояние.

Салли собрала остатки шоколада пальцем и облизала его.

— Когда ты собираешься ложиться? — спросила она. Так она обычно предлагает заняться сексом, что мы и сделали, и я не смог кончить. Эрекция у меня была, а оргазма не получилось. Может, это произошло из- за скотча, выпитого после пива, не знаю, но все это как-то тревожит, словно насос качает, а из трубы ничего не льется. Салли кончила… по крайней мере я так думаю. Как-то вечером я смотрел телепередачу, в которой сидели кружком женщины и разговаривали о сексе, и оказалось, что всем им случалось изображать оргазм, чтобы ободрить партнера или сгладить неудачу. Возможно, Салли тоже так делает. Не знаю. Но заснула она, пожалуй, легко. Прежде чем отключиться, я слышал, как замедлилось и стало глубоким ее дыхание. Я снова проснулся в 2.35, воротник пижамы весь промок от пота. Мною овладело дурное предчувствие, как будто я забыл что-то неприятное и должен вспомнить. Потом вспомнил: вдобавок ко всем моим неприятностям у меня еще и Патология Неизвестного Происхождения Половых Органов. Я представил жизнь без секса, без тенниса, без своего ТВ-сериала. И почувствовал, будто скатываюсь по спирали вниз, во тьму. Я всегда представлял себе отчаяние в виде движения вниз по спирали — подобно самолету, который лишился крыла и падает вниз, как листок, кружась и переворачиваясь, пока пилот безуспешно пытается справиться с приборами управления, рев мотора поднимается до пронзительного визга, стрелка альтиметра неумолимо скользит по кругу, приближаясь к нулю.

Прочитав последний абзац, я вспомнил странный вопрос Эми: «А как поживает Angst?» — и полез в словарь. Я слегка удивился, найдя это слово в английском словаре: «1. Острое, но неопределенное чувство беспокойства или раскаяния.2. (В философии экзистенциализма) страх, вызванный тем, что человек осознает неопределенность своего будущего и необходимость его свободного выбора». Второе значение я до конца не понял, философия — один из самых больших пробелов в моем образовании. Увидев слово «страх», я ощутил легкий холодок узнавания. Это больше похоже на то, что я чувствую, чем тревога или беспокойство. Беспокойство почему-то звучит банально. Беспокоиться можно о том, успеешь ли на поезд или по поводу пропущенной почты. Думаю, именно поэтому мы позаимствовали это немецкое слово. В слове «Angst» есть некий мрачный призвук, и губы растягиваешь, как от боли, произнося его. Но «Страх» — это здорово. Страх, вот что я чувствую, просыпаясь в предрассветные часы в холодном поту. Острый, но неопределенный Страх. Разумеется, скоро я придумаю, каким определенным смыслом его наполнить. Например, импотенцией.

Само собой, когда-то это должно случиться с каждым мужчиной. В пятьдесят восемь как будто рановато, но, думаю, бывает. Так или иначе, рано или поздно должен наступить последний раз. Беда в том, что поймешь это, только когда больше уже ничего не можешь. Это не сравнить с последней сигаретой перед тем, как бросишь курить, или с последней игрой, прежде чем повесишь на крючок свои бутсы. Не получится превратить свое последнее совокупление в торжественное мероприятие, потому что ты не узнаешь, что оно последнее, пока оно не наступит; а когда узнаешь, то оно уже сотрется у тебя из памяти.

Я только что посмотрел «Экзистенциализм» в словаре современной мысли. «Суть философской доктрины, которая подчеркивает резкое различие между человеческим существованием и существованием животных. Люди, наделенные волей и сознанием, обнаруживают, что находятся в чуждом им мире предметов, которые не обладают ни тем, ни другим». Ничего особо нового я не открыл. Кажется, я уже это знал. «Экзистенциализм был предложен Кьеркегором как бурная реакция на всеобъемлющий абсолютный Идеализм Гегеля».А, вот, значит, как? Я посмотрел на Кьеркегора. «Кьеркегор, Серен. Датский философ, 1813–1855. См. ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ».

Я посмотрел на Кьеркегора в другой книге, биографическом словаре. Кьеркегор был сыном купца. Своими успехами его отец был обязан только самому себе, он оставил сыну значительное состояние. Кьеркегор его потратил на изучение философии и религии. Он был помолвлен с девушкой по имени Регина, но разорвал помолвку, потому что решил, что не создан для брака. Он учился на священника, но так и не принял сана, а в конце жизни написал несколько противоречивых эссе с нападками на традиционное христианство. Не считая нескольких поездок в Берлин, он никогда не покидал Копенгагена. На первый взгляд, жизнь его казалась столь же скучной, сколь и короткой. В конце статьи были перечислены некоторые книги Кьеркегора. Не могу описать, что я чувствовал, читая эти названия. Если бы волосы у меня на затылке были покороче, они бы встали дыбом. «Страх и трепет», «Болезнь к смерти», «Понятие страха» — эти слова звучали не как названия книг по философии, но, словно стрелы, попавшие прямо в цель, они определяли суть моего состояния. Даже те, которые я не только не мог понять, но даже догадаться по ним о содержании, например, «Или — или» и «Повторение» казались полными скрытого смысла, предназначенного специально для меня. И представьте себе, Кьеркегор вел дневник. Я должен достать его и еще какие-нибудь его книги.

Пятница, вечер.Сегодня днем сеанс акупунктуры в Клинике здоровья. Мисс By, как обычно, начала с того, что посчитала пульс, держа мое запястье в своих прохладных влажных пальцах так осторожно, словно моя рука была стеблем хрупкого и ценного цветка, и спросила, как я себя чувствую. Меня так и подмывало поведать ей о проблеме с эякуляцией прошлой ночью, но я сдержался. Мисс By родилась в Гонконге, но воспитывалась в Раммидже, она очень стеснительная и скромная. Она всегда выходит из комнаты, пока я раздеваюсь до трусов, забираюсь на высокую мягкую кушетку и накрываюсь сетчатым покрывалом; прежде чем войти, она всегда стучит в дверь, чтобы убедиться, что я готов. Я подумал, что она смутится, если я упомяну об отказе моего семени излиться наружу, да и, сказать по правде, мне совсем не улыбается терпеть иголки, втыкаемые в мошонку. Не то чтобы она стала втыкать их туда, но мало ли что. Поэтому я ограничился описанием моих обычных симптомов, и она, как обычно, воткнула мне иглы в кисти рук и ступни. Они немного похожи на булавки с цветными пластмассовыми головками, какими размечают настенные карты и прикрепляют объявления. Когда мисс By попадает в нужную точку, испытываешь пощипывающий укол, иногда его можно сравнить со слабым ударом током. В этой акупунктуре точно что-то есть, хотя трудно сказать, оказывает ли она продолжительное действие. Сюда я обратился по поводу Патологии Неизвестного Происхождения, но мисс By честно сказала, что мало чем сможет помочь, разве что поспособствовать общему оздоровлению, улучшению моего физического и психического состояния, поэтому я и согласился. После сеанса я целый день и, пожалуй, еще следующее утро чувствую себя лучше, но потом это проходит. Наверное, иглоукалывание сродни искуплению грехов — иголки действительно причиняют некоторую боль, плюс нельзя пить алкоголь в день сеанса, вот я и чувствую себя лучше, — и все же бесконечно мягкое обращение мисс By успокаивает. Она всегда извиняется, если особо сильная реакция на укол заставляет меня дернуться; а когда (очень редко) она не может с первого раза найти нужную точку, то сильно переживает. Когда же мисс By случайно уколола меня до крови, я думал, она умрет от стыда.