Терминатор 1965

– Не ошибся ты, Игорь, в причине-поводе для знакомства, не ошибся. Когда мне Леонид Ильич картинки показал, от души с Генеральным Секретарём посмеялись. Вроде шарж, но в то же время добрый и я бы сказал, агитационный. Откуда так наловчился? Не с буржуйских журналов – комиксов?

– Видел и иностранные комиксы, но ещё в детстве, в «Пионерской правде» подобное углядел. Может оттого к рисованию и приохотился, понравилось рассказы в картинках сочинять.

Вряд ли чекисты копнули до самого детства Игоря Никитина, тем более остался единственный близкий родственник, – сестра, живущая в деревне с мужем алкоголиком. Что она, бытом замордованная сможет внятного рассказать о юношеских пристрастиях Игорька? К тому же ТОТ Никитин рисовал неплохо, наверняка и в школьные годы изображал училок и одноклассниц голых и прочий джентльменский набор юного художника. Нет, с этой стороны не подкопаться.

– А книги оформлять не доводилось?

– Честно скажу, товарищ гене…

– Обращайся по имени отчеству, тут не казарма.

– Не оформлял, Семён Кузьмич. Я же пил сильно дошёл до черты, думал всё – старуха с косой за порогом. И однажды как отрезало – понял, пора новую жизнь начинать.

Главчекист скроил заинтересованно-доброжелательную гримасу и вопросил, как удалось выкарабкаться со «дна»…

– Далее не знаю, това… Семён Кузьмич. К бабкам-знахаркам не ходил, приворота, точнее отворота от водки не делал. Как-то само случилось. Наверное, у половины мужиков так, а вторая половина сгорает от водки, мне вот повезло.

– Нет, Игорёк, – державно опечалился генерал, – не половина, три четверти пьющих в стране заканчивают трагически, ещё и родных-близких изводят годами. А тебе и впрямь повезло, ну и сила воли есть, сразу видно – парень сильный, цепкий, с головой. Как дальше жить думаешь, учиться пойдёшь?

– Хотел, передумал. Работы свои показывал преподавателям художественных училищ. Говорят – ширпотреб, не искусство, лубок. Да и ладно, мне хватает, подкалымливаю, скрывать не буду. Но налоги готов выплатить, все, что задолжал стране.

– Долг Родине отдать – святое дело. Это хорошо, что ты парень ответственный. К тому же танкист, армейское начальство сержанта Никитина характеризует положительно. Нет желания поработать на укрепление безопасности СССР?

Так растак, когда вербует глава КГБ отказаться невозможно. Но я-то Цвигуну нужен не как информатор, скорее как художник для его книжек о героических партизанах. Надо срочно переключить Кузьмича.

– Разрешите карандаш и листок бумаги, Семён Кузьмич.

– Серёжа, выдай художнику орудие труда.

– Смотрите, товарищ генерал-полковник. Необходимо в доходчивой форме рассказать гражданам Советского Союза о трудной работе органов государственной безопасности, о подвигах наших разведчиков и партизан в годы Великой Отечественной войны.

– Верно, мыслишь, парень. Ого, а это кто?

– Смотрите, – продолжая рисовать, веду разговор, – надо сделать героев узнаваемыми среди населения. Лучше всего подходят артисты театра и кино. Особенно кино. Берём Вячеслава Тихонова, самый типаж – красавец мужик, бабам нравится и не слащавый, сразу видно – умный. Поэтому разведчика, заброшенного в тыл к немцам, с него рисуем. Дайте десять минут, и я наглядно идею патриотических рассказов в рисунках представлю.

– Дадим Кукрыниксе десять минут, Серёжа? Ну и добре, пока Игорёк рисует, чайком побалуемся.

По прошествии одиннадцати минут, из которых минуты полторы ушло на заточку карандаша (дважды грифель поистёрся) Председатель КГБ внимательно изучал творчество художника-самородка Никитина, с пояснениями автора.

– Смотрите, вот герой Тихонова, красный кавалерист, условно по фамилии Иванов, сражается с беляками, штурмует Перекоп. Закончилась Гражданская и Дзержинский посылает Иванова в Германию с заданием охранять Эрнста Тельмана. Вот Иванов поступает в штурмовики, чтоб знать планы фашистов. Тут прикрывает Тельмана собой, а здесь вступает в СС по заданию Центра. Это Иванов пытается передать сигнал о начале войны в июне 1941 года, вот радистка, Эмма Дитмар, она же его жена по легенде.

– Ребёночка заделали в неметчине, разведчики, – хмыкнул Цвигун.

– Такой сюжет на жалость бьёт здорово, все женщины Союза сочувствовать будут, расплачутся, продолжения ждать станут.

– А неплохо, неплохо. Твоя светлая голова, Игорь Владимирович, – тут генерал построжал и лицом и голосом, – нужна Родине. Смотри, больше никаких пьянок-гулянок, с бабами тоже вопрос реши. Оставь одну, ну, двух, если мало одной. С завода пока не уходи, подумаем как ловчее выдернуть от Вольского…

Просчитал, просчитал я Кузьмича. Эва как загорелся генерал-писатель, видимо представил мои иллюстрации к своим военным рассказам и повестям. А всего лишь немного похулиганил, изобразив Вячеслава Тихонова в столь хорошо известной форме полковника СС фон Штирлица, в моём варианте Эрнста Дитмара.

Жена-радистка, Эмма Дитмар – Светлана Светличная. Фашистюга, пытающий попавшуюся радистку, вылитый Ширвиндт. Выложил гад грудного младенца у раскрытого окна и щерится победно, мразь нацистская!

В принципе, если Юлиан Семёнов уже и наваял книгу о похождениях бравого советского шпиона Максим Максимыча Исаева, то «Семнадцать мгновений весны» ещё в производство не запущены и актёры на роли не пробовались, тут я банкую. Катя Градова радистку Кэт здесь уже не сыграет, наверное, ведь именно Цвигун консультировал «Мгновения» в той реальности, в этой также мимо фильма не пройдёт, уверен. Да, группенфюрером Мюллером, край как озабоченного поимкой советского резидента, вывел состаренного Александра Демьяненко, что Семёну Кузьмичу не понравилось, так не проблема, другого кого «назначим» главой гестапо, хоть Георгия Милляра, главную Бабу-Ягу СССР.

– Ну а вообще, Игорь, как считаешь, настроения среди столичной богемы сильно антисоветские?

– Где я и где богема? Я ж на автозаводе плакаты рисую и не из династии актёрской. Так сложилось, сочинилась хорошая песня, понравилась Высоцкому. Побывал у него в гостях, выпил с теми, с другими. Что сказать, пьют как лошади актёры, хоть и интеллигентами числятся, людьми искусства. Мне после запойных лет тяжело там, сорваться боюсь.

– Хм, хм, хм, – Цвигун призадумался. Наверняка же сукин кот хотел помимо оформления своих книжек ещё и сексотом оформить Игоря Никитина. Но творческая интеллигенция и без меня агентурой пронизана как сыр голландский дырами, вряд ли станет рисковать персональным художником глава Комитета и по совместительству писатель и сценарист. Мои рисунки, очевидно, пару идей генералу подарили, ишь как глаза горят, не терпится за перо взяться генерал-полковнику.

Поговорив ещё десять минут пришли к соглашению по совместной работе над патриотическим воспитанием советских людей и в первую очередь молодёжи в духе преданности идеям марксизма-ленинизма. За серию комиксов Комитет негласно заплатит 120 рублей и порекомендует издательствам привлекать к оформлению книг хоть и самоучку, но чертовски талантливого художника Игоря Владимировича Никитина.

– Семён Кузьмич, да не надо никаких рекомендаций. Как очередную книгу напишите, я оформлю и пусть только попробуют в Союз не принять. За почти год жизни в Москве немножко уяснил, как между собой артисты, музыканты и художники общаются, та ещё клоака. Едва узнают, что ваших героев-партизан рисовал – наперебой побегут зазывать в издательства поработать. Гибкие, сволочи…