Тернистая дорога к звездам

— Я понимаю, Роман Сергеевич — действительно устали, нанервничались.

— Все всё понимают… один я здесь олухом сижу и требую еще чего-то. Приглашаете своих специалистов, послушаю их лапшу.

— Роман Сергеевич, почему сразу лапшу?

— Почему? Потому что я физик, а не строитель. Но и то понимаю, что здесь лапша полная, спагетти… так с ушей и свисают до пола. У вас в армии, Николай Ефимович, одни дебилы работают, служат вернее? Посоветовались они… решили… рельсы снимают и заливку начинают. Я понимаю, что вы тоже не строитель, но опыт-то жизненный должен быть? Извините, Николай Ефимович, ничего личного — нервы. Никак не могу успокоиться — год работы насмарку.

Вошел Войтович со специалистами — три полковника с инженерными эмблемами.

— То, что вы там насоветовались и решили — я уже знаю, чушь собачья, — начал Граф, — какую нагрузку должен выдержать фундамент по проекту?

— Не знаю, мы не считали, но то, что мы предложили — вполне хватит, — ответил один из полковников.

— Вот, еще один вредитель нашелся… Они не считали… там все уже подсчитано и написано черным по белому — пятьсот тонн на квадратный сантиметр. А ваша собачья заливка может дать только тридцать тонн. А мне надо пятьсот, а не тридцать, пятьсот, — повысил голос Граф.

— Но зачем такая нагрузка… перебор явный, — возразил полковник.

— А вот это не ваше дело, полковник. Мы с министром там польку-бабочку танцевать станем. Ясно? Специалисты хреновы…

Граф встал и вышел из кабинета.

— Товарищ министр обороны, разрешите обратиться?

— Обращайтесь, полковник.

— Что это за тип наглый такой?

— Молчать, — крикнул министр, ударяя ладошкой по столу, — я тебе сейчас погоны лично оторву. Рядовым служить пойдешь в этот стройбат.

Кузьмин встал…

— Николай Ефимович, успокойтесь, пожалуйста, прошу вас, — обратился к нему Войтович. Министр сел обратно. — Этот уважаемый человек имеет полномочия выше, чем у министра обороны. Теперь понятно?

— Так точно, теперь понятно, — ответил полковник.

Вошел Граф.

— Фундамент необходимо убрать и залить новый. Мы можем поднять здание на домкратах, поставить его на рельсы и откатить в сторону, господа хреновые специалисты?

— Необходимо еще раз осмотреть строение, — ответил полковник.

— Тогда идите и осматривайте. Если нельзя — убирайте все и начинайте заново. Если появятся дельные идеи — действуйте, но все должно быть в соответствии с проектно-сметной документацией, прошу не отступать от нее ни на миллиметр. Это объект особой государственной важности. Кто из полковников лучше разбирается в строительстве, Николай Ефимович?

— Мне сложно ответить, сейчас, но я быстро выясню.

— Да, я понимаю…

— Разрешите?

— Говорите, полковник.

— Из нас лучше разбирается в строительстве полковник Ясенецкий, — он указал на стоявшего рядом.

— Полковник Ясенецкий, назначаю вас начальником стройки, оба полковника будут вашими заместителями. Вы чей подчиненный — Цветкова или Самсонова?

— Генерал-полковника Самсонова, — ответил он.

— Пригласи, — попросил граф Войтовича.

Самсонов вошел.

— Здравия же…

— Отставить, генерал. Я назначил Ясенецкого начальником стройки, оба полковника — его заместители. Дадите ему свой прямой номер телефона, разрешаю ему звонить вам днем или ночью, когда потребуется. Прошу обеспечить его всем — любой техникой и людьми, потребуется и ракету дать, если она здание в воздух поднимет и удержит.

— Извините, Роман Сергеевич, не могу — Ясенецкий переведен на другую должность.

— Молчать, — повысил голос Граф, — я вам еще слова не давал. Распоряжение мое понятно?

— Понятно — выполнить не могу, — ответил Самсонов, — приказом министра обороны он переведен в другой род войск — к генерал-лейтенанту Цветкову, я там не командую.

— Ясно, — ответил Кузьмин, — этот приказ я приостанавливаю, остаетесь в распоряжении генерал-полковника Самсонова на время строительства. И помните — распоряжения Романа Сергеевича может отменить только Верховный главнокомандующий — я не могу. Игорь Станиславович, дайте Ясенецкому свой телефон и пусть приступает к работе. Все свободны.

— Есть, — ответили офицеры и вышли.

— Цирк какой-то, а не деловой разговор, — вздохнул Граф, — нервы все, нервы. Чайку попьем с сахаром — глюкоза все-таки. Люда, — сказал он по селектору, — организуй, пожалуйста, три чая с сахаром.

Они выпили чай, пригласили в кабинет командующих.

— У нас были запланированы несколько спутников, которые должны быть доставлены на орбиту. Напомните, пожалуйста, когда и сколько?

— Два моих — десятого и двенадцатого июля, — ответил Самсонов.

— Три моих — одиннадцатого, пятнадцатого и семнадцатого июля, — пояснил Цветков.

— Корпуса спутников одинаковые? — спросил Граф.

— Абсолютно — начинка разная, — ответил Самсонов.

— Мне нужен корпус спутника без начинки, только корпус. Как быстро сможете его доставить?

— Полагаю, что через два дня сможем, — ответил Цветков.

— Как происходило все раньше — вы доставляете спутник с начинкой на космодром, там его монтируют в ракету и запуск. Так или как-то иначе?

— Да, Роман Сергеевич, так, — ответил Самсонов, — мы понимаем, что подвели не только вас, но и себя, страну в целом. Придется годик без них обойтись.

— Годик? Вы собираетесь еще годик цех строить? Максимум три месяца — больше я вам не дам, даже не мечтайте о годике. Спутники… я не о спутниках думаю, вы мне более важные мероприятия сорвали. Спутники — это семечки. Как на этот срыв отреагирует Президент — я не знаю. Как только выяснят конкретно по зданию — сносить или поднимать — надо доложить Верховному, Николай Ефимович, за вас я это делать не стану. Ладно, вернемся к спутникам. Через два дня корпус, к пятнадцатому числу все спутники должны быть у меня. Семнадцатого их все запустим в один день. К спутникам должны быть координаты — на какую высоту их запускать. Вопросы есть?

— Роман Сергеевич, цех же не готов, как мы их запустим? — спросил Самсонов.

— Вы — ни как. НИИ запустит. Этот цех не для спутников, хотя их там запускать легче и удобнее. Все — езжайте на стройку, докладывайте Президенту, в общем, работайте и меня в курсе событий держите.

Граф посидел немного в одиночестве, пошел в одну из комнат, вытащил загрунтованный подрамник, поглаживая его рукой, достал карандаши, краски и фотографии, сделанные в бывшем коттедже. Улыбнулся радостно и стал наносить карандашный эскиз на холст.