Терновая ведьма. Исгерд

Колдунья взвилась, как ужаленная.

— Нет!

Но бороться с Лютингом не было надобности — наваждение прошло так же быстро, как возникло: приморский королевич снова спал, свесив голову набок.

— Проклятье! — Терновая колдунья безотрадно опустилась в жухлую траву, стиснула виски. — Как же мне заставить вас очнуться?

Как назло на ум не приходило ни одной идеи. Наверняка всему виной был прожорливый Гладан-Къёль — недаром о нем ходили легенды. Следовало убираться при первом появлении зловещих костей, а теперь осталось положиться на милость судьбы. Ни петь, ни колдовать сейчас принцесса не могла.

А не попробовать ли утащить спутников? Она с надеждой покосилась в сторону ветра. Раз он в прошлом умел летать, то должен весить не слишком много. Стоит рискнуть.

Изольда поднялась и крепко ухватилась за мягкий сапог Хёльмвинда. Рывок — и он на вершок сдвинулся с места. Повозившись еще немного, колдунья с горем пополам дотащила верховного до соседнего дерева и остановилась, отдуваясь.

— Неподъемная ноша!

С Лютингом дела обстояли куда хуже: ей не удалось даже выволочь его из гнезда корней.

«Может, соорудить для них носилки — идти станет легче…» — Изольда огляделась в поисках подходящих прутьев — у дубов на соседней поляне как раз имелась пара разлапистых длинных сучков.

Но стоило ей отойти от Таальвена Валишера на шаг, раздались хруст и шорох. Заросли шиповника заволновались, расступились — на луговину выскользнула невысокая фигурка в нищенской рясе и капюшоне.

В его складках лицо полностью терялось, но принцесса все же почувствовала, с каким изумлением на нее уставились невидимые глаза. А затем тишину нарушил резкий хрипящий голос:

— Тина, кровь и старые кости, а ты почему не спишь?

— Я… мне… — вконец растерялась Изольда.

Невероятным казалось встретить в зачарованных дебрях кого-то еще. Разумно ли обращаться к незнакомцу за помощью?

— Мои спутники внезапно уснули, — решилась поведать девушка.

По тому, как повернулась под капюшоном голова, можно было проследить за взглядом загадочной фигуры: на секунду он замер на белых волосах Хёльмвинда, затем плавно переместился к ножнам у бедра Таальвена.

— Я пыталась привести их в чувство, но… — Колдунья взъерошила кудри.

Тут же глубокий провал накидки жадно впился теменью в ее изрисованные терновником черты.

— Черным-черна от шипов, выколи мне глаз! — надтреснуто скрипнула незнакомка.

В том, что она женщина, сомнений не осталось.

— Прошу прощения? — Изольда неловко попятилась. Новая знакомая нравилась ей все меньше.

— Я говорю: в дебри вы забрели, — поспешно исправилась пришелица. — Края гиблые — не уйдете, так лиха натерпитесь или того хуже… По тропам здесь рыщет смерть!

От замогильного голоса волосы на затылке у принцессы зашевелились, но, смерив страх, она вежливо ответила:

— Мы с радостью покинем Гладан-Къёль, как только я разбужу своих провожатых…

— Нет, — зашаталась на месте темная тень, — ждать нельзя! Если не убежать сейчас, костей не соберешь.

Она ткнула в белеющие в лунном мареве связки и тихонько взвыла — то ли от трепета, то ли от нетерпения.

— Я живу тут много лет и знаю, о чем толкую!

Беспомощно оглядевшись, принцесса коснулась металлических заклепок на куртке Лютинга.

— Я вновь попробую их растормошить…

— Нет, — Пришелица вжала голову в сутулые плечи. — Слишком долго — они грядут!

— Они? — Перед глазами у терновой колдуньи заплясали черные круги.

— Те, кто насылает колдовской сон. Когда луны вступают в полную силу, они творят свои пакостные чары, а затем шарят по лесам в поисках свежатины — беспощадные, обезумевшие от голода!

— Как же быть? — Изольда покачнулась, едва сдерживаясь, чтобы не начать судорожно оглядываться.

— Идем со мной — я дам тебе зелье, прогоняющее морок. Только оно развеет проклятую дрему.

Заслышав о том, что придется бросить своих спутников, принцесса остервенело замотала головой:

— Я не оставлю их — беззащитных, безоружных!

Если хочешь спасти чужие жизни, поторопись! — От возбуждения фигура подскочила на месте. — Вот-вот явятся глодальщицы, и от них не защитят никакие травы.

Глодалыцицы? Терновая колдунья ухватилась за ветку, чтобы не упасть. Слабость накатывала на нее жаркими волнами. А вдруг тень в балахоне говорит правду и хищные прожорливые чудовища уже подбираются к луговине? Сумеет ли принцесса совладать с мечом Лютинга, если придется им воспользоваться?

Убегая от жутких картин в разыгравшемся воображении, Изольда шагнула к незнакомке.

— Далеко ли до твоего дома?

— С десяток саженей. — Длинные рукава услужливо замельтешили. — Всего несколько минут напрямик через Алую лощину. — Ты успеешь вернуться со снадобьем, но нужно спешить!

— А эти… глодалыцицы… — Изольда нервно вздрогнула, — точно не доберутся сюда раньше?

Голос, ставший секунду назад заискивающим, вновь сердито зашипел:

— Кровь и кости, девочка! Чудовища крадутся с запада, обходя лес следом за колдовскими лунами. Свет ведет их, видишь? — Сморщенная растопыренная пятерня вознеслась к небу, словно пытаясь сграбастать в охапку звезды, Серб и Альхеку. — Пока он падает под косым углом, бояться нечего…

Изольда уставилась на лунные лучи, выхватывающие из темноты костяные связки.

— Но осталось недолго, — угрюмо каркнула незнакомка, — меньше болтовни!

И, развернувшись, заковыляла обратной тропой.

На то, чтобы принять решение, у принцессы было меньше минуты — потом низкорослую тень в капюшоне не выследить. От напряжения свело пальцы. Как поступить? Причин доверять странной пришелице не было, но от ее сумбурных угроз сделалось так страшно, что выбора не осталось: нужно добыть лекарство для Таальвена и Хёльмвинда. И хотя бросать их тревожно, из двух бед ночевка в окружении костей куда опаснее.

Потому Изольда торопливо присыпала обмякшие тела своих спутников листьями и подалась в чащобу за безликой фигурой.

— Подожди! Как тебя зовут?

— Ида, — прошелестело вовсе не там, где колдунья рассчитывала.

Пришлось с треском пробираться через колючие кусты.

— Я живу в Гладан-Къёль больше ста лет, — пояснила женщина, голосом направляя принцессу.

— Одна?

— С сестрами… Всего нас трое.

Речь ее то приближалась, то отдалялась, будто Ида семенила по непролазным дебрям кругами, двигаясь быстро, как болотный огонек. Вообразить такое было тяжело, учитывая почтенный возраст сгорбленной старухи.