Терновый Король

Почему-то этот простой вопрос напугал Энни больше, чем сначала напугала темнота.

– А вы разве не знаете? Разве вы не святая? И вообще кто вы? И где та женщина с золотистыми волосами? Дама задумчиво улыбнулась.

– Моя сестра? Очевидно, где-то рядом. Что же касается меня, то с некоторых пор я не знаю, кто я такая, – произнесла дама. – Хотя очень жажду это узнать. Так же, как ты.

– Я знаю, кто я такая. Я Энни Отважная.

– Ты знаешь свое имя, только и всего. Все прочее всего лишь догадки или иллюзия.

– Не понимаю.

– Неважно, – пожала плечами незнакомка. – Лучше скажи, чего ты хочешь?

– Чего я хочу?

– Ну да. Ты ведь зачем-то пришла?

Энни заколебалась.

– Я хочу выбраться из этой пещеры. Из гробницы святей Мефитис.

– Нет ничего проще. Возьми и выйди.

– Как? Так просто?

– Да. Один из выходов ты уже знаешь. Но есть и другой. Это все, что тебе от меня нужно?

Энни ненадолго задумалась. Возможно, она сошла с ума, а если нет…

Если она не сошла с ума, то на этот раз должна поступить разумней, чем в прошлый.

– Нет, – твердо ответила она. – Когда ваша сестра насильно похитила меня, она мне что-то говорила. Поначалу я не придала ее словам большого значения, решив, что все это чепуха или что мне это просто снится. Более того. Я поведала о своей встрече прайфеку Хесперо, и он подтвердил мои сомнения.

– А теперь?

– Теперь я думаю, что она была настоящей. И хочу разобраться в том, что она говорила и что имела в виду.

Губы незнакомки слегка тронула улыбка.

– Она сказала тебе, что, когда он придет, в Эслене должна появиться королева.

– Да. Но что все это значит? Кто такой «он»? И почему она сказала это мне?

– Уверена, что все эти вопросы ты уже задавала моей сестре.

– Да, но она ответила какую-то несуразицу. Я тогда так испугалась, что побоялась задавать ей лишние вопросы. Поэтому, пользуясь случаем, хочу это сделать сейчас.

– Мало ли что ты хочешь. Далеко не всем и не всегда удается получить то, что хочется.

– Но вы и она наверняка что-то от меня хотите. Все от меня чего-то хотят. То и дело я слышу: веди себя так, а не иначе, обещай то, обещай это или, и того хуже, отправляйся в монастырь. Послушайте. Если вам что-нибудь от меня нужно, объясните мне так, чтобы я поняла. А если нет, то лучше убирайтесь из моих снов!

– На этот раз ты сюда пришла по своей свободной воле, Энни, – вздохнув, произнесла дама. – Поэтому можешь задавать мне вопросы. Постараюсь дать тебе более вразумительные ответы, нежели моя сестра. Но ты должна понять, Энни: что бы ты себе ни воображала, мы принадлежим себе в гораздо меньшей степени, чем вы, люди. Собака не может говорить, как человек. А туча не может звучать, как лютня. Собака умеет лаять, а туча – греметь. Так уж они устроены.

Энни в недоумении поджала губы.

– Ваша сестра сказала, что Кротения не должна пасть. И что, когда придет некий таинственный «он», в Эслене должна быть королева. При этом она добавила, что моей матери-королеве в скором времени будет грозить смерть. Выходит, она знала о том, что королеву собираются убить?

– Знала.

– А почему меня не предупредила?

– А разве это могло что-нибудь изменить? Покушение на твою мать было совершенно прежде, чем ты успела бы вернуться в Эслен. Моя сестра сообщила все, что тебе надлежало знать.

– Она вообще мне ничего толком не сообщила. Непонятно, кто тот человек, который должен прийти? Почему должна появиться какая-то королева? И самое главное, какую роль во всем этом деле должна сыграть я?

– Когда придет время, ты сама все узнаешь. Если, конечно, не забудешь того, что тебе было сказано. Повторяю еще раз. Должна появиться королева. Королева, но не жена короля, как ты, надеюсь, понимаешь. Королева, у которой в руках будет вся верховная власть.

От изумления у Энни открылся рот.

– Нет-нет, – сказала она. – Я ровным счетом ничего не понимаю. Но скажите…

– Ты должна знать, Энни, что такая королева есть.

– Вы имеете в виду, что я должна стать ею?

– Иного не дано, – пожала та плечами.

– Но это невозможно. Мой отец, мать, брат и все мои сестры должны умереть… прежде чем…

На мгновение она замолчала.

– Так вот оно что, – наконец произнесла она. – Значит, все это должно произойти?

– Я не знаю.

– И не надо. Не говорите мне этого. Скажите что-нибудь более существенное.

– Мы видим только неизбежное, Энни, – склонив голову набок, произнесла дама. – Как хорошая повариха, я знаю, когда жареное мясо нужно посолить или приправить лавровым листом. А когда требуется оставить его на вертеле еще на час-другой.

– Но Кротения не кусок мяса.

– Нет. Но и не весь мир. Возможно, я больше похожу на врачевательницу, чем на прорицательницу. Я вижу раненого человека, у которого тело превратилось в сгусток гноя. В нем кишат многочисленные черви, которых становится все больше и больше. Они растут, множатся и толстеют, пожирая все, что осталось от его плоти. Я ощущаю его боль. Вижу его болезнь. Знаю, какие снадобья или мази могут ему помочь. Знаю, что и когда нужно прижечь огнем.

– Но Кротения еще не гниет.

Женщина покачала головой.

– Она уже в предсмертной агонии.

– Вы – облако и одновременно врачевательница, – взмахнув рукой в направлении дамы-прорицательницы, с пафосом произнесла Энни. – Кротения – кусок мяса и раненый человек. Почему бы вам не изъясняться обыкновенным, доступным для понимания языком? Вы утверждаете, что моей семье и стране угрожает огромная опасность. И что я должна стать королевой или сделать из себя королеву. Ради этого я оказалась в Вителлио в тысяче лиг от дома. Но скажите мне хотя бы, что я должна делать? Остаться здесь или уйти? Только хватит нести всякий вздор насчет жареного мяса и болящих.

– Ты находишься там, Энни, где тебе следует находиться. А что тебе делать, я уже сказала. Остальное ты должна разгадать сама.

Энни закатила глаза.

– Час от часу не легче. Тогда хоть ответьте прямо, если можете. Почему именно я? Если вы не можете толком предвидеть будущее, почему святые избрали меня, а не Фастию? И не маму?

Дама повернулась к Энни спиной и удалилась на несколько шагов, но потом остановилась и, вздохнув, произнесла:

– Потому что я ощущаю, что нужна именно ты. Потому что это нашептали мне дубы, несмотря на то что их уничтожает греффин. И потому что из всех живущих женщин ты единственная можешь так просто, без приглашения явиться ко мне, как сделала это сейчас.

– Что?

– В прошлый раз, когда ты беззаботно прогуливалась, греясь на солнышке, тебя призвала моя сестра. Я же тебя не призывала. Ты пришла ко мне по собственной воле.

– Я… но как?

– Это я уже тебе сказала. Ты заключила договор со святой Цер. Когда ты молишься мертвым, нужно платить. Таковы неминуемые последствия этого действа.

– Но я же не знала.

Дама усмехнулась.

– Когда слепец подходит к краю скалы, спрашивает ли его воздух о том, знает ли он или нет, что делает, прежде чем отказать ему в своей поддержке? Спрашивают ли его лежащие внизу скалы о том, знает ли он или нет об их существовании, прежде чем он сломает о них свои кости?