Террариум для Царевны-лягушки

– Ничего-ничего, присаживайся, – ответил ей мужчина низким с хрипотцой голосом.

Но не этот голос привел Меланью в замешательство, а то обстоятельство, что произнес он это на русском.

Теперь настала ее очередь окаменеть, тупо глядя на него. При ближайшем рассмотрении ее взору открылись дополнительные подробности его внешности. У мужчины были крупные рабочие, мозолистые руки. Он держал серый камень и наждачную бумагу, а перед ним были разложены такие же серые камни разных форм и набор инструментов, похожих на хирургические.

– Извините, – выдавила она из себя во второй раз, но уже на русском.

– За что? За «старого козла»? Так это – правда! Я не в обиде! Люблю, когда человек говорит то, что видит, – засмеялся мужчина, и его угрюмое лицо осветилось.

– Все равно нехорошо получилось... Это я от боли, – смутилась Меланья.

– Что у тебя случилось со спиной?

– Перелом копчика, – ответила она.

– Знаю... Копчик – это остаток хвоста, который человеку не нужен...

– Но человек иногда ищет приключений на свою голову, – добавила она, стряхивая с волос колючки и лепестки роз.

– Это возможно! – снова улыбнулся мужчина. – Но трещина, а уж тем более перелом очень болезненны, – закончил он свою мысль.

– О! Это – да!

– А ты, видимо, уже нашла? – прищурился он и наконец-то положил серый камень, который все это время держал в руках, на стол рядом с другими булыжниками.

– Чего нашла? – не поняла Меланья, судорожно пытаясь вытащить из волос напрочь запутавшуюся колючку.

– Приключения... на копчик.

– А... – засмеялась в ответ Меланья. – Я и сейчас в активном поиске. Разрешите представиться – Меланья. Я как будто и не за границей, столько людей разговаривает на моем языке.

– Это просто место такое. А так в стране немногие говорят на русском. – Мужчина стряхнул с руки серую пыль, вытер ладони о себя и протянул относительно чистую руку Меланье.

– Лев Леопольдович.

– Ах, вот вы какой! Страшный зверь! – сделала круглые глаза Меланья.

– Уже напугали мной красивую девушку? – усмехнулся он.

– Еще как! Сказали, что и общаться не будете, но моя ругань, смотрю, пошла мне на пользу.

Лев Леопольдович снова очень внимательно посмотрел на нее.

– Ты так внезапно появилась... вместе с солнцем, из роз...

– Да, и с ушибленной задницей, – вздохнула Меланья, которая не могла не думать об этом, сидя на твердом пне.

– С чувством юмора, – поправил ее Лев Леопольдович. – Ты ведь знаешь, что безумно красива?

– Мне говорили об этом... Не один раз, – уклончиво ответила она. – Но не объяснили, что я красива безумно. Хотя я стремительно приближаюсь именно к этому состоянию.

– Кто бы спорил! А еще... Я могу говорить «ты»? Ты очень похожа на женщину, которую я очень хорошо знал. Вот мне на мгновение и показалось, что я сошел с ума или умираю, раз она пришла за мной...

– А она что, умерла? – уточнила Меланья.

– Причем давно...

– Понятно, почему вы так остолбенели, когда увидели меня, – кивнула Меланья.

– Еще бы! Какая стать, какие глаза и волосы, а область декольте...

– Это – мой больной вопрос. Хотелось бы почаще встречаться с мужчинами одним взглядом, – засмеялась Меланья, дотрагиваясь пальцем до серого камня, лежащего к ней ближе других.

– О... Понимаю... Та женщина, что я знал, тоже стеснялась своей груди. Но таким бюстом нужно гордиться и зарабатывать им деньги, раз уж туда так тянутся взгляды.

– Я ведь не посмотрю, что вы немолоды, – ответила Меланья, беря камень и взвешивая его на руке, словно собираясь метнуть.

– Ты что подумала? Меланья, я не в том возрасте, как ты уже заметила, чтобы думать о глупостях. Я имел в виду, что ты могла работать моделью для украшений, в основном колье и бус... Я давно искал модель для вещей, в которые вложил душу, но ни одна из худосочных девиц с пустыми глазами не достойна слез Солнца.

– Слез Солнца? – переспросила Меланья, глядя себе на ладонь, которая стала серой от пыли. Зато сам камень приобрел желто-коричневый полупрозрачный оттенок.

– Это янтарь? – догадалась она.

– Да, я имею в виду янтарь, и эти экземпляры – тоже янтарь. Я работаю с янтарем. Не понимаю, как можно работать с другим камнем? Взять хотя бы ограненный алмаз. Лаконичный, симметричный, мертвый, одинаковый и не интересный для меня, как для художника. Алмазы, рубины, сапфиры... Пусть с ними работают ювелиры, а я не могу повторяться, мне это не интересно. Природа дала таким, как я, другие сокровища, и одно из них – янтарь. Нет ни одного одинакового камня! Застывшая тысячелетняя смола, окаменевшая, отшлифованная ветрами и водами, вобравшая в себя жизнь и сохранившая ее навеки. Разглядывая эти дары природы, никогда нельзя предугадать, что в них можно найти... Застывших насекомых, травинки, пыльцу, росу и много такого, чего уже и в природе-то нет. Вымерло. А эти экземпляры будут жить вечно...

– Не жить, а сохраняться, – поправила его речь Меланья.

– Да, но я не могу относиться к янтарю, как к мертвому камню. Он живет, в нем заключена Вселенная, он даже на ощупь теплый, в отличие от других камней.

– Я поняла, что вы – фанат янтаря.

– А ты фантастически янтарная девушка.

– Понимаю, что в ваших устах это лучший комплимент.

– Да, – кивнул Лев Леопольдович. – Ну, так что? Станешь моей моделью? Пару фотосессий для очень важных журналов и для любителей таких вещей – и ты получишь двести тысяч долларов.

– Сколько? – чуть не упала с пня Меланья.

– Двести тысяч. Сразу же отдадут наличными или переведут на счет. Именно на такую сумму рассчитан контракт для модели экстра-класса.

– Которой я не являюсь, – напомнила Меланья.

– Именно я решаю, на ком хочу видеть свое изделие. Так ты согласна?

– Лев Леопольдович...

– Просто Лев, Леопольдович – слишком длинно.

– Я думаю, что если эти снимки для цивильных, дорогих журналов с красивыми вещами... То почему нет? Это должно быть интересно! По крайней мере, я хочу попробовать.

– Не упустить шанс, – подсказал Лев.

– Именно... Тем более, что я ищу работу и такая сумма в чужой стране для поднятия собственной самооценки мне не помешает.

– Я рад. Тебя послало Провидение, я просто сразу увидел в тебе свою модель.

– А та женщина... Ну, на которую я похожа, кем она была для вас?

– Ты очень чуткая, уловила, что я говорил о ней...

– ...по-особенному, тем более что вы помните о ней после стольких лет... Вы сказали, что она давно умерла... – продолжила Меланья.