Тьерри

Северное поселение, как я и предполагала, выглядело прогрессивней, чем деревенька рода Земнерин и та, что была южней. Уже сходя склона, мы заметили замерзший ров вокруг огромной крепости и решетчатые, опущенные ворота за мостом. Стража ходила поверху с арбалетами. Болты не простые, металлические. Не было никакого шанса пройти незамеченными через патруль - поселение окружала белая поляна. К счастью, цвет шевелюры компаньона оказался синонимом белого флага. Нас вышли встречать.

– "Кто это с тобой, мальчик?" - проскрипел голос искаженный системой.

Это не мог быть мой соотечественник, хотя в костюме он двигался бегло.

– "Это настоящая земнерин".

Едва решетка за нами опустилась, как люди вышли из маленьких каменных домишек, наростами приставленных к внутренним стенам крепости. Они были одеты как вымершие народы севера на Земле: меховые шубы, унты, рукавицы. Их было так много и в отличии от аборигенов они были такими разными, что я невольно испытала возбуждение. Сердце забилось сильнее.

– "Нашёл совпадение", - провещал незнакомец.
– "Семьдесят седьмая группа. Хелена Акмали".

– "Акмали?" - ахнул кто-то.

– "Это жена доктора Эбиуса!"

– "Прошу, пройдемте".

Меня в спешном порядке отделили от рыжеволосого, вовсю выискивающего в толпе подобных себе, и повели вглубь двора, где открыли двери в первое внутреннее помещение. Люди здесь сидели за большим столом, в окружении утепленных глиной стен, и чистили оружие. Не пистолеты или винтовки, а мечи и кинжалы. Два огромных камина излучали тепло. При виде нас мужчины и женщины повставали с мест. Незнакомец в экзокостюме повторил, что я жена Эбиуса и ко мне вышли несколько человек. Калима, правнучка Эбиуса, её муж Эбиус (названный в честь доктора) и их десятилетние близнецы - Ахмед и Вивиан.

– "Мы найдем Вам одежду", - тепло улыбнулась женщина.

Пока они рассматривали меня, я скользила взглядом по залу. Рыжий был прав, среди всех прочих здесь жили и его родственники. Один, с перебинтованной шеей, точивший кинжал за дальним концом стола, вовсе являл собой копию моего брата, а заметив, что я на него пялюсь, подмигнул прямо как Деррик.

– "Подождите", - отдёрнула мужика в экзокостюме,- "Мне нужен биокостюм Александра Майкевича или любого другого медработника".

– "Сыворотка выветрится".

– "Мне нужно сделать обследование".

Застегивая на себе элементы экипировки, я вспоминала тот день, когда какой-то гаремник подумал, что я нападаю на хайар. Разрыв капилляра - стабилизатор заморозил область, но кровь подтекала.

– "Жаль", - выдал вердикт северянин, стоящий у пульта.
– "Доспех не предполагает хирургическое вмешательство такой сложности".

– "Жаль", - согласилась.

– "Сколько у вас ещё стабилизатора?"

– "Две дозы".

– "До гор двое суток пути. Там есть могила неизвестного солдата".

Я даже рассмеялась. Нервное, наверное.

– "Эй! Вы куда?" - бывший фаворит нагнал меня во дворе, когда я накидывала капюшон мехового плаща. Его уже одетые в штаны ноги обвивали рыжеволосые мальчишки.

– "Мне сказали, что ещё севернее есть горы и оттуда открывается замечательный вид", - нагнувшись, я полюбовалась детьми и, распрямившись обратно, криво улыбнулась.
– "Прощай?"

– "Но как же так...
– зайвхан недоуменно распахнул зеленые глазища, - Вам не разрешили остаться?".

– "Я шла сюда не для этого", - отстегнув браслет, я вытащила переплетающий кисть гобелен с изображением Акхра-Омы, её сестры и их любимых мужей, - "Это тот земнерин от которого ты ведёшь начало. Храни его".

Неуверенно приняв подарок, парень замолчал, смотря мне прямо в душу. При других обстоятельствах, я бы подумала, что он голодал, а я маячила перед ним с подносом, полным хлеба. Внутри стало как-то тоскливо и зябко. Пересекая заснеженную поляну, я оглянулась раза три, а он все стоял за решетчатыми воротами. У подножья гор я вколола всё, что осталось от сыворотки и, выкинув склянки, начала карабкаться. Давление неумолимо поднималось с каждым метром. Я ощущала, что живу.

Все накатилось как-то сразу. Умершие после второй чистки родители. Подорвавшийся Густав, которого мы довели до участия в неравной войне. Ким, повесившийся в тюрьме. Алиса, бросившаяся под прессовую машину на заводе. Даже её крепкие, широкие, кости превратились в тонкий слой бумаги... и она была не первая, их всех там "коржами" называли. Деррик свихнулся после её смерти, слонялся, напивался и кололся, пока не прибился к Транспорталу. Я бы могла остаться, если бы не он. Я бы могла... быть сейчас в другом месте, если бы не он. Каким был смысл моей жизни?

Меня чем-то вытошнило, но я только утерла рот рукой. Смысла не было. О нем не хотелось даже рассуждать. Высокогорный воздух был прекрасен. Сильные порывы метели подхватывали плащ, теребя примитивные шнуры-завязки. Я едва видела перед собой, но шла вперёд, представляя себя героиней фильма про далекий север. На вершине было тихо и тепло. Опустившись в снег щекой, я сжала ладони, унимая биение сердца. Зимний покров в ночи пестрил такой отчаянной гаммой света, что закрывались глаза. Впервые за многие месяцы мне по-настоящему захотелось заснуть и забыть всё произошедшее, как своеобразный, оригинальный сон. Возможно, это и был сон, а я опять заснула за столом, наглотавшись таблеток после очередного выпуска экстренных новостей.

– "Моя хайар?"

Нет. Тот парень, снова увязался за мной. В своем грязном плаще и сапогах он сидел в сугробе рядом и пялился...

– "Тьерри".

– "Что?" - не поняла.

– "Меня зовут Тьерри".

Мне захотелось от души фыркнуть, всплеснув руками, но сил не было и я лишь молча села, выныривая из снега:

– "Что ты тут забыл, Тьерри?"

– "Моя хайар, знаете, я бы мог вернуться назад. Я не против быть Вашим фаворитом. Мы могли бы обосноваться в общине земнерин и прожить счастливую жизнь".

Удивленно вскинув брови, я наткнулась на вполне человечную, уверенную улыбку. При слабом эффекте стабилизатора, я едва могла сопоставить этот приятный хрипловатый голос, со знакомой костлявой фигурой.

– "О, Тьерри...", - вздохнув, я сняла браслет и вытащила колбочку с ясно-голубой жидкостью на донышке.
– "Это называется стабилизатор, ну или сыворотка. Он избавляет человека от голода, душевных тревог и притупляет физическую боль. Я принимаю их всю жизнь".