Теряя невинность. Автобиография
Шрифт:
Мы сидели в оранжерее в саду на Холланд-парк,11. и я заметил, что Сноуден начинает покрываться испариной. Он поерзал на сиденье и посмотрел на меня.
– Я не знаю, как это сформулировать, Ричард.
Я взглянул на него, гадая, что он собирается сказать.
– Любое дело имеет практический результат. Я перейду к делу. Каким образом мы можем помочь вам, Ричард?
Я не знал, что ответить. Сноуден прояснил свои намерения.
– Я имею в виду, как мы можем помочь вам лично?
Мой рассудок помутился от этого вопроса. Мне предлагали взятку.
– Что, черт возьми, это значит? – сказал я, потрясенный и рассерженный, пытаясь дать ему шанс остановиться. Но он не сделал этого.
– Каждый нуждается в чем-нибудь в жизни, – сказал Сноуден.
– Спасибо, – ответил я. – Я вполне благополучен. Каждый день
С этими словами я встал и вышел из оранжереи. Я больше не хотел иметь с этим человеком ничего общего. В то время как Джон и я пытались подать совместную заявку на проведение национальной лотереи, намереваясь собрать много миллионов фунтов на благотворительные цели, этот человек пытался подкупить меня, дабы я остался в стороне и позволил пройти его заявке, что привело бы к сбору меньших средств на благотворительность, но обогатило бы его и его компанию. Я спустился по лестнице и прошел в туалет. Там на клочке бумаги я нацарапал некоторые слова, которые он употребил. Мне никогда раньше не предлагали взятку. Затем я снова поднялся по лестнице, и мы с Джоном вывели Сноудена из дома.
– Я не ошибся, не так ли? – спросил я Джона. – Это означало взятку?
– Скорей всего, да, – сказал Джон.
Позже Джон рассказал мне, как он чуть не упал со стула, когда Сноуден произнес эти слова. Короче говоря, судебный прецедент разрешился присяжными в мою пользу, Сноуден и компания GTECH выступили в роли ответчиков, и моя репутация была защищена. В своем заключении в суде постаревший Джордж Кармен отметил, что, помимо любого коммерческого успеха, которым можно наслаждаться, безукоризненно чистая репутация – самая важная вещь. Сноуден «выбрал не того человека, сказал неправильные слова в неправильном местеи в неурочное время».
Эпилог. Щедрость и превратности судьбы
За последние десять лет произошло много событий. Я был настолько занят, что просто не мог сесть и написать второй том этой книги. Однако все эти годы я продолжал ежедневно вести записи в своих черных блокнотиках. Так что рано или поздно я найду время, чтобы переписать все это должным образом, причем постараюсь сделать это как можно быстрее. А пока думаю просто предоставить вам возможность ощутить то, что происходило.
Эта книга начинается с описания моей первой попытки совершить кругосветное путешествие на воздушном шаре. Оно закончилось в алжирской пустыне. Так что представляется целесообразным довести это повествование до логического финала, рассказав о последнем путешествии, которое, наконец-то, сумело вбить в меня толику здравого смысла. Я осознал, что, наверное, пора более рационально использовать все то, чему я научился, организовывая эти авантюры. Но, как бы то ни было, путешествие оказалось просто великолепным.
Незадолго до поездки кто-то предложил мне вести дневник, и вот теперь, стряхнув с него пыль, я решил воспользоваться им. Вместо того, чтобы отредактировать и «причесать». я собираюсь представить эти записи на суд читателя в том виде, в каком они были сделаны, чтобы вы сами смогли почувствовать, как ощущает себя человек, плывущий в воздухе на высоте нескольких тысяч футов над землей и движимый к месту назначения одной лишь силой ветра.
День первый. 18 декабря 1998 года
Этот дневник я веду для своего крестника Тео, провожавшего нас сегодня из Марракеша, для Лочи, Индии, Вуди, для всех моих необыкновенных племянников и племянниц, а также для моих детей Холли и Сэма.
Замечательные марокканцы встретили нас как родных. Холли и Джоан приехали в аэропорт. Солнце поднималось над Атласскими горами, и наш воздушный шар выглядел в его лучах, как прекрасная мечеть. Странное дело, я даже не слишком нервничал. Просто все это путешествие готовила отличная команда. Мы успели так переволноваться в прошлые полеты, что теперь у меня действительно возникло ощущение: удача улыбнется нам. Единственным серьезным осложнением оказалось то, что накануне американцы и англичане начали бомбить Ирак, а нам примерно через 30 часов предстояло пролететь вдоль иракской границы, в каких-нибудь пятидесяти милях от нее.
У нас есть Боб Райе – лучший метеоролог в мире.
Он уверен, что сумеет помочь найти подходящий ветер, который пронесет нас прямо вдоль границы, не пересекая ее. Я уже пообещал, что если он ошибется, мы зажарим его на Рождество вместо традиционной индейки. Разумеется, это в том случае, если нас самих к тому времени не поджарят.Почти все мои близкие друзья и родственники, за исключением Сэма, бывшего в школе, прилетели, чтобы проводить нас. Накануне они прилетели вместе с нами на Карибы, чтобы там отдохнуть. Как только мы приземлились на острове, мне передали, что я должен немедленно возвращаться обратно, поскольку подул тот самый ветер, который нужен. Прогноз погоды выглядел просто великолепно. Если все пойдет как надо, мы успеем вернуться ко дню рождения дедушки -«дню подарков». на следующий день после Рождества [93] .
93
День, когда принято дарить подарки обслуживающему персоналу, посыльным и т. д.
Нас ждал потрясающий прием музыкантов, верблюдов, жонглеров и даже ковров-самолетов. Дети Алекса Ричи – Алистер и Дункан, моя дочь Холли и дочь Пера Дженни собрались вместе, чтобы нажать на кнопку, запускающую шар в воздух. Мы надели парашюты и попрощались со всеми: с моими родителями, с моим зятем, дочерью и всеми друзьями. У всех присутствующих на глаза навернулись слезы.
Пошел обратный отсчет:10-9-8-7-6-5-4-3-2-1 – и взлет!
Мы плавно поднялись на 2 тысячи футов. Дверь гондолы все еще была открыта. Все хлопали в ладоши и радостно кричали. Неожиданно шар резко пошел вниз: мы попали в нисходящий поток воздуха. Пришлось включить горелки едва ли не на полную мощность, чтобы подогреть гелий. Мы проскочили через воздушный поток, и как я потом понял, слегка перестарались.
Мы стрелой уносились в небо, а тем временем нижняя часть наружного шара стала тлеть:1700 футов в минуту,1800. 1900 футов; наконец взлет замедлился, но горелки уже прожгли дыры в нижней части шара. На наше счастье, они находились в самом низу оболочки, и пламя не затронуло шар с гелием, что было бы катастрофой. Мы могли продолжать полет. Дыры, конечно, не украшали шар, но и не препятствовали осуществлению нашего плана.
Все просто здорово. Мы летим вместе с птицами, и летим туда, куда нужно. Вроде бы все работает: мы набрали полетную высоту, капсула гондолы загерметизирована, шар цел. Мы в самом начале пути, от которого ждем захватывающих приключений. Под нами проплывают прекрасные Атласские горы, покрытые снегом.
День второй. 19 декабря 1998
Час за часом мы летим, восхищаясь фантастическим видом могучего Атласского хребта, проходящего почти по всему северу Африки, от Марокко через Алжир, Ливию и, по-моему, почти до Египта. Спустя семь часов после старта мы прощаемся с гостеприимными марокканцами и оказываемся над Алжиром.
Алжир очень пострадал в ходе непрекращающейся гражданской войны. Мы стали тому свидетелями два года назад, когда из-за проблем с воздушным шаром пришлось здесь приземлиться. И вот сегодня мы летим вдоль Атласских гор над непроходимой пустыней примерно там же, где нам с Алексом однажды пришлось сбрасывать с шара буквально все, чтобы прекратить быстрое снижение, грозившее обернуться падением, – мы выбросили даже целый пакет долларов! Тогда Алекс спас наши жизни, взобравшись на крышу гондолы и сбросив топливные баки за миг до того, как мы должны были удариться о землю.
На этот раз все как будто бы идет хорошо. Я бы даже сказал – слишком хорошо. Когда наступили сумерки и гелий в шаре над нами начал остывать, мы вновь включили горелки. На этот раз мы правильно рассчитали их мощность, и вместо того, чтобы свечой взмыть в небо, как это случилось при нашей последней попытке облететь вокруг земного шара, просто зависли на одной и той же высоте, освещая пламенем горелок ночные арабские небеса. За высотой нужно было следить постоянно, чтобы не подняться выше, чем в течение дня. В противном случае слишком разогретый и находящийся под давлением гелий стал бы просачиваться сквозь оболочку шара, что сократило бы срок нашего возможного пребывания в небе. Поэтому мы решили установить дежурство и спали ночью по очереди.