Тёщин подарок
Шрифт:
Тоска была вызвана тем, что он был уверен: мясо будет готовым через три–пять минут, как обычно разогревал его в микроволновке, максимум пятнадцать. А тут придется терпеть полтора часа. Но вслух сознаваться не стал. Девушка сегодня была грустной. Но сейчас ее глаза горели интересом. И грех было этот интерес не поддержать.
Они вошли во флигель одновременно, благо дверной проем был широким. И застыли, вдыхая запах старины и тайны. Львовна не была старухой в полном смысле этого слова. Ей только–только стукнуло семьдесят. И она еще была тем живчиком. И если бы не слабое сердце, прожила бы, наверное, очень долго. Но запах какой–то древности витал. Возможно,
Кристина разглядывала помещение с большим интересом, чем в прошлый раз. Сегодня жители этого дома стали ей более близкими и знакомыми. И знакомство хотелось продолжать. Даже несмотря на жадность некоторых лиц. Она вспомнила пресловутый миллион, сузила глаза и с вызовом посмотрела на Боярского.
– Что–то не так? – уточнил мужчина, удивленный ее резкой переменой настроения.
Девушка, не оборачиваясь, прошла к дивану, похлопала рукой, приглашая его сесть рядом, дождалась, когда он это сделает, и, наконец, задала вопрос, который мучил ее сегодня весь день:
– Максим, а зачем вы взялись за это неблагодарное дело с моей опекой? Что послужило стимулом?
Она ожидала, что он начнет юлить, оправдываться или что–то сочинять. Только он многозначительно фыркнул, пожал плечами и произнес:
– Никакого секрета здесь нет. Деньги, причем очень большие.
– Вот так просто – деньги? И вы спокойно в этом признаетесь?
– А что ты от меня хотела? Я одинокий, холостой мужчина. Водиться с детьми мне доверили один раз в жизни, и тот раз закончился полным моим фиаско. И вдруг твоя бабка в завещании просит заняться опекой внучки. Причем, заметь, возраст твой она не указала. А я даже не предполагал, что моя бывшая жена была настолько шустрой и ранней. Я просто был уверен, что тебе лет пять или около того. И лишь миллион долларов заставил меня пересмотреть свои взгляды, – он все это произнес, глядя на свои руки, сложенные на коленях. А затем поднял глаза и уточнил:
– Я ответил на твой вопрос?
Она задумалась на минуту, кивнула и ответила твердо:
– Да! – все оказалось не таким страшным, как представилось там в кафе. Вот не зря же говорят, что со слухами и домыслами нужно обращаться аккуратнее. И сейчас она даже могла его понять. – Как вы ко мне относитесь сейчас?
– Сейчас? – он посмотрел на нее долгим взглядом. – Сейчас я готов тебе помогать и без денег.
Она вопросительно выгнула бровь. А он продолжил:
– В какой–то миг я понял, что очень любил Брониславу. Мне казалось порой, что я ее ненавижу. Только очень ошибался. И сейчас мне ее очень сильно не хватает. Я никогда не думал, что любил твою мать. Мы поженились так, ради прикола. Но когда она погибла в автомобильной аварии, я тосковал по ней, хотя при жизни готов был убить несколько раз точно. И ради памяти этих двух женщин считаю, что должен тебе помочь всем, чем смогу.
Кристина ничего не ответила. Ей еще предстояло переварить его рассказ. Она легко поднялась с дивана и сказала:
– Давайте все же шкатулку поищем, ради которой мы сюда пришли.
Глава 10
– С чего начнем? – уточнил хозяин дома, обводя помещение флигелька взглядом. – Боюсь, что мы, если начнем искать в одном месте, проищем все отведенные двадцать четыре дня. Предлагаю разделиться. Я ищу здесь, а ты в спальне. Согласна?
– В спальне, так в спальне, – просто согласилась Кристина и, легко пританцовывая, продефилировала
туда. Что–то незаметно переменилось в настроение девушки, повышая его градус.Она зашла крохотную комнатку, обставленную очень скудно. У стены стояла узкая кровать, заправленная пикейным покрывалом. В Германии таких уже точно не осталось. Перпендикулярно кровати располагался тяжелый дубовый шкаф. А напротив стоял комод. У кровати в изголовье притулился одинокий стул с наброшенной на него цыганской шалью с кистями.
И вся вот эта скудность обстановки рассказала девушки в один миг, какой одинокой бабка была по жизни. И лишь несколько теплых эпизодов, как та черная шаль с красными розами, согревали ее существование.
– Эх, бабуля, бабуля! – прошептала Крис, погладила шаль двумя пальцами, – почему ты со мной так поступила? Я, между прочим, в отличии от тебя все эти годы жила в любви и заботе. И если бы ты не выкинула меня за порог своей жизни, словно собачонку, любила бы тебя и согревала своей заботой.
Но поженились бы тогда мама и Максим? Возможно, что нет. И она так бы и осталась рядом с Генрихом, который зиял черной пустотой в ее груди. Словно с девушки сняли розовые очки, и она сейчас только сумела его разглядеть. А также она успела разглядеть Боярского. И с удивлением поняла, что у них с неизвестной ей матерью полностью совпадают вкусы на мужчин. Кристина очень любила своего отца и считала его практически идеалом. А сейчас она с интересом приглядывалась к ее второму мужу. И разница в возрасте почти в двадцать лет нисколько не смущала девушку. Вопрос только в том, как он сам на нее смотрит? Заметил ли, что перед ним совсем не ребенок, а взрослая женщина? Но судя по утренней реакции и тому, как он просто и подробно ответил на ее вопрос, заметил.
Но хватит придаваться рефлексии. Она в этой комнате по делу. Нужно искать шкатулку. Девушка присела на стул, накинув бабушкину шаль себе на плечи и внимательно оглядела комнату. Где здесь может быть спрятана шкатулка?
В кровати очень маловероятно. В шкафу? Если только в антресолях. Но по словам Максима они в этот дом переехали недавно. Пожилая женщина вряд ли стала бы забираться так высоко. А вот комод подходил в самый раз. Девушка подошла к нему и подняла скатерть, накинутую на верхнюю крышку комода. И с удивление обнаружила две тысячи рублей, спрятанные под скатеркой на черный день.
Бабушка Маша тоже так делала. Объяснить порыв она не могла. У папы денег было достаточно, чтобы хорошо содержать свою мать и дочь. Но генетическая память была сильнее сил разума. И в этот миг девушка почувствовала настоящее родство со второй бабулей. А затем она начала раскрывать ящики по очереди.
Левый маленький был забит колготками и теплым носками. Она пошарила под ними рукой, но ничего не обнаружила. В соседнем лежало нижнее белье. Смешные трусики в цветочек и лифчики, купленные в дорогом брендовом магазине. В этом странном сочетании была вся Львовна: противоречивая и непредсказуемая.
Ниже лежали футболки, спортивные штаны и халаты. А в самом нижнем ящике было постельное белье и пара пушистых полотенец. И под ними она наткнулась на что–то твердое.
– Максим! – тут же позвала девушка, чтобы ничего не извлекать без свидетелей. – Там что–то лежит твердое и прямоугольное.
Он быстро пришел к ней на помощь, ловко запустил руки внутрь и достал толстый, в дорогом кожаном переплете фотоальбом. Задумчиво взвесил его в руках и неожиданно предложил:
– А давай посмотрим! Если шкатулка здесь, то она никуда от нас не сбежит.