Тесная Связь

— О-у, — тяну я, поднимаясь на одну ступеньку вверх, и сую руки в карманы джинсовой куртки, продолжая. — Это неверный ответ. Вы явно ничего не знаете о мире подростков.

— Да? — он вставляет ключ в замок, изогнув брови, и с какой-то насмешкой интересуется. — Ты — подросток. Раскрой же мне ваш секрет. Облегчи старику задачу, — переглядывается с женщиной, которая так же улыбается, бросив на меня взгляд.

— Мы все сумасшедшие, — мой ответ слишком прост. Надуваю шар из белой жвачки, который разрывается, поэтому приходится вновь сунуть его в рот, что я делаю пальцами. И это ни в коем случае не принимает моя мать. Она строго смотрит на меня, шепотом прося вести себя прилично.

Хэнк смеётся, переваривая сказанное мной:

— Что правда, то правда, — замок щелкает, после чего мужчина выпрямляется, толкая дверь рукой, и жестом приглашает нас войти внутрь:

— Прошу, — вздыхает мужчина.

Мать сразу же входит, эффектно виляя ягодицами, что не может оставить без внимания Хэнк. Мужчина берется за ручки чемоданов, потащив их за собой. К слову, темный блестящий паркет и стены, покрытые узорчатыми обоями не вызывают у меня удивление, так что не открываю рот от «восторга», как поступает мать, которая начинает кружиться, желая осмотреть всё.

Спокойно вхожу внутрь, толкая дверь ногой. Да, я ожидала нечто похожее. Внешне этот зал выглядит так, словно здесь проводят важные встречи с коллегами по работе. Хотя, всё возможно. Сразу видно, что люди живут в достатке.

Убрано, пахнет свежей выпечкой.

— Мистер О’Брайен! — кажется, я подпрыгиваю, невольно схватившись за сердце, ведь слишком внезапно к нам выбегает старушка в фартуке, о который вытирает мокрые руки. Она разводит руки в стороны, обнимая мужчину, тот отвечает тем же. Довольно теплый прием, что говорит о том, что эта пожилая дама правда занимает не последнее место в его жизни.

— Я не слышала, как вы пришли. Простите. Слух уже не тот, — она смеется, отчего на приятном белом лице становится куда больше морщинок.

— Не извиняйся, Елена, — смеётся Хэнк, сразу же представляя нас. Мать не теряет времени, подходит к старушке, пожимая её ладонь, и мило улыбается, как она это умеет. И да, бросает на меня взгляд, серьезный, строгий, просящий. Намекает, что и мне стоит проявить уважение и представиться, поэтому закатываю глаза, вынимая руки из карманов, и медленно шаркаю ногами к служанке, протягивая ладонь с тонкими пальцами:

— Кейси.

Старушка слишком долго всматривается в мое лицо. Её бледные губы растягиваются в улыбку, которая кажется мне очень теплой, что странно. Обычно я сторонюсь незнакомых людей, но эта дамочка очень даже притягательная.

— Ваша дочь такая прелестная, — она пожимает мою ладонь обеими руками, что немного смущает, поэтому пальцами убираю локоны волос за уши, сжимая губы в слабую улыбку, которую пытаюсь прятать, немного опустив лицо. Руки Елены трясутся. Интересно, сколько ей лет?

— Не стойте! — внезапно воскликнула старушка, отходя от меня.
– Вы, наверное, устали с дороги. Идемте, я все подготовила к вашему приезду, — она быстро направилась на кухню, покачиваясь при ходьбе.

Что ж, перемещается она довольно быстро, несмотря на возраст.

— Хорошо, мы только вещи разложим, — Хэнк не возражает ей, сунув руки в карманы своих брюк. Смотрит на мать, улыбаясь всеми зубами, ведь видит, что та в восторге:

— Она такая милая, — женщина продолжает нервно потирать ладони, повернувшись лицом к мужчине, спиной ко мне. Складываю руки на груди, стараясь принять невозмутимое выражение лица, но всё равно краем глаз поглядываю на «парочку».

— Да, и заботливая. Она, как бабушка для Дилана, — мужчина не теряет времени, обнимает женщину за талию, оставляя поцелуй на её губах. Мама поддается вперед.

Изгибаю брови, уставившись на отдавшихся страсти людей. Эм, может, они забыли обо мне?

Хотя, кого я обманываю. Ответ вполне очевиден. Думаю, если бы я не села в машину, то они бы так и уехали без меня. И это вовсе не сарказм. Я вполне серьезна, хотя виду не подаю.

Какой раз за день закатываю глаза? Они уже болят. Оглядываюсь по сторонам, думая, чем бы себя занять, пока эти двое ублажают себя при помощи языков и телесного контакта. Позади меня раскрытые двери. Гостиная? Бросаю взгляд на мать, которая никак не желает отпустить мужчину из своих объятий. Всё, он увяз. Безвозвратно. Рука Хэнка скользит по спине матери, останавливаясь на её ягодицах. Сжимает, а мои внутренности выворачиваются наизнанку. Сую два пальца в рот, имитируя рвотный рефлекс, после чего опускаю руки вдоль тела, направляясь в сторону гостиной комнаты.

Помещение большое, с камином. На полу бардовый, узорчатый ковер. Несколько кресел и длинный диван. Зеркальные шкафы возле стен, на полках которых стоят разные бутылки. Не могу рассмотреть, что написано на этикетках, поэтому спокойно кручусь, проходя в центр гостиной. Здесь пахнет никотином, что уже вызывает отрицательные эмоции.

В конце помещения дверь. Небольшая, чем привлекает мое внимание.

Оглядываюсь, понимая, что никто меня не ищет, так что спокойно иду к двери, поправляя ремни рюкзака. Берусь за металлическую ручку, дергая несколько раз, после чего дверь поддается, со скрипом раскрываясь. Заглядываю в щель, после чего толкаю дверь, чтобы та полностью распахнулась передо мной. Спуск. Лестница вниз. Темно. Голые стены, покрытые белой краской. С непринуждением спускаюсь вниз, начиная гадать, куда меня приведет эта дорога. Может, это что-то вроде подсобки?

Аккуратно перебираю ногами, спускаясь ниже. Чтобы не покатиться кубарем вниз, прижимаю ладони к стене, всматриваясь в темноту. Кажется, впереди ещё одна дверь. Касаюсь её рукой, скользя к ручке. Дергаю, удивляясь, что всё дается настолько просто. Открываю дверь, сразу широко распахиваю, уверенно делая шаг на небольшой выступ, с которого вниз ведут каменные ступени. В небольшом помещении с низким потолком пахнет сыростью. Тусклое освещение не вынуждает меня щурить глаза, что уже радует. С интересом разглядываю несколько рядов стеллажей, или можно назвать это шкафами, на полках которых спокойно стоят бутылки. Думаю, это алкоголь.

Ничего так, запас на долгое время.

Спускаюсь вниз, свободно осматриваясь по сторонам. Поднимаю глаза в потолок, с которого сыпется штукатурка. Кружусь медленно, делая шаг к стеллажам, но ругаюсь под нос, чувствуя под ногами какой-то жесткий предмет, о который спотыкаюсь. Удерживаюсь на ногах, опустив голову. Смотрю на откатывающуюся в сторону от меня железную биту. Моргаю, быстро подходя к ней, и наклоняюсь, коснувшись пальцами холодного железа, что тут же безжалостно обжигает кожу. Но не отдергиваю руку, слабо улыбнувшись. Одной рукой беру биту, а другой убираю выпавшие на лицо пряди волос.

Выпрямляюсь, сжимая предмет. Я занималась боевыми искусствами. Но бита — очень даже полезная вещь. Уж точно удар нехилый.

Беру её обеими руками, встав в боевую стойку. Пытаюсь вспомнить, каким движениям меня учили, и повторяю одно из них, начиная размахивать битой, как мечом.

Голова закружилась моментально, поэтому поскальзываюсь на полу, но развожу руки в стороны, удержавшись на ногах. Взглядом скольжу по ровному строю бутылок, понимая, что мать вряд ли будет в восторге, если я разобью здесь что-нибудь в первый же день. Так что лучше свалить.