Тэтэ
Шрифт:
Он понаблюдал за домом Горюнова и придумал план. Можно было обойтись без снайперской винтовки. Конечно, лучше всего бы грохнуть полковника в темноте подъезда. Так лучше. Меньше психических травм. Ведь когда-то полковник его отпустил, А мог бы посадить в тюрьму. И за изнасилование дочери, и за воровство. Он поймал Итальянца на месте преступления.
Итальянец тогда скупал солдатскую тушенку у прапоров и толкал разным гражданам. Однажды Итальянец нашел на территории Военного Города целый склад просроченной тушенки. Один пьяный прапор показал ему. Раньше этот прапорщик служил в Афгане, и так привык пить, что
Итальянец задрал голову вверх и почесал затылок.
— Сколько же тут? Море! Море тушенки. И свинина в маленьких и больших банках, и говядина в маленьких и больших банках.
Можно ведь все это продать. Не можно, а нужно! Хорошая тушенка. Они сами только что закусывали такой банкой. Даже не банкой, а банками. Они вдвоем съели три банки тушенки. Вкусная. Черт возьми. Даже вкуснее, чем не просроченная. Наверное, дошла.
Итальянец украл у Саши-Афганца ключи от склада. Запер помещение, предварительно вытащив на воздух пьяного Сашу. Он вывез весь склад на двух фурах. Как? Через Запретную Зону. Осталось так, совсем немного, килограммов пятьсот, шестьсот. Можно вывезти на простой легковушке. У Итальянца была тогда Тринадцатая. Он прокатил прямо через Первый Пост. Уже хотел повернуть в Запретную Зону, как увидел прекрасную девушку.
— Подвезти, что ли? — Он остановился и приоткрыл дверцу.
Она молча села. Как обычно на Запретке он отдал пару пузырей и они покатили дальше. Проехали солдатские казармы. Потом свернули направо вниз. Там был склад с тушенкой. Там они напились и Итальянец транул девушку Иру на грязном матрасе. На нем здесь иногда раньше спал прапор Саша из Афгана.
— Послушай, — сказала девушка, — женись на мне. Я в тебя влюблена. Я, между прочим, дочь комдива.
— Какого комдива? — не понял Итальянец.
— Ну мой папа командует этой лавочкой, — она сделала рукой круг.
Ира Горюнова, понял Итальянец. Во попал. У нее папаша — слово на букву е с й на конце. — Убить может, если узнает, что он — слово на е с приставкой: вы — его пятнадцатилетнюю дочку. Хотя она и была не целка. Девушка, но не целка. Кто-то ее уже отоварил. Одноклассники, наверное. Им на разных там детских днях рождения не терпится свой — слово на х — куда-нибудь сунуть.
— Значит, тебя звать Ира? — спросил Итальянец.
— Да. А ты, что, меня знаешь?
— Нет, но много слышал.
— А что ты слышал?
— Есть, говорят, у комдива дочка. Настоящая Принцесса.
— Принцесса? Так и говорят.
Он хотел добавить, что говорят — слово на е — эта Принцесса, как кошка. Но промолчал. Может, это и не про нее говорят. Да и вообще, неудобно такие вещи говорить в глаза.
В это время в дивизию приехали три вредных полковника. Проверяющие. Виктор Алексеевич им и то, и то. И пожрать рыбки с икоркой, и выпить греческого коньяку. Слово на х с приставкой: по. — Уж и отсосали им раза по три. Нет, опять за своё:
— Слово на х с окончанием: и — вы тут делаете, полковник?
— Ну, то есть как, работаю.
— Да ни — слово на х — ты не работаешь.
— А что же я, по-вашему, делаю? — обиделся немного
Виктор Алексеевич.— Дрочишь, — сказал один по имени Альберт.
— Дрочишь, дрочишь, — строго сказал второй.
— Ну не знаю, — сказал комдив. — Самому мне, что ли, у вас отсосать. — Они как раз проезжали мимо большого старого здания из побеленных досок.
Уже почти стемнело, а им все чего-то надо, подумал полковник. Надо показать, что они проверяющие из Москвы. Пидоры. Где они только такие фуражки нашли. Как у эсэсовцев. С очень высокими тульями.
— Да это ерунда, — ответил Виктор Алексеевич.
— Ну что, что это? — настаивал один из полковников.
— Это склад просроченной тушенки.
— Просроченной? Ты что, командир, рехнулся, что ли?!
— Откуда у тебя просроченная тушенка?
— Давай, поворачивай к складу.
Они галдели, как будто сроду не слышали про просроченную тушенку.
— Тушенку привезли из Афгана.
— Да ты что — слово на х с приставкой: о — комдив, — сказал Альберт, — надо было там ее оставить. Раздать местным жителям.
— Так вы же из Москвы и запретили. Сказали, что нет никаких местных жителей. Все — слово б — враги. Ну и привезли ее сюда. Теперь она немного просрочилась.
— Ни — слово на х — вы тут не делаете, Давай к складу.
— А что там делать?
— А что там другие делают? Вот, я вижу, свет через щель пробивается.
— Тушенку, наверно, просроченную кто-то жрет, — сказал другой проверяющий. Ну, комдив, что вы только тут делаете.
Виктор Алексеевич уже хотел выругаться как-нибудь, но машина остановились. Они подъехали.
Вот пидоры, подумал комдив, но вслух сказал:
— Не лень вам осматривать заброшенные сараи? Я бы на вашем месте сейчас в бассейне плавал сейчас с девочками, а…
— Хватит болтать, открывай, — сказал Альберт.
— В бассейне еще поплаваем, — сказал другой.
— Еще успеешь — слово на х — пососать, — совершенно спокойно добавил третий.
Комдив дернул дверь, но она оказалась запертой изнутри.
— Открывайте, мать вашу! Кто там? Наверное, прапора тушенку считают, — полковник почувствовал, что начинает потеть. — Он опять постучал.
— Считают, считают и никак не сосчитают, — полковники переминались с ноги на ногу.
— Не считают, а жрут, наверное, — сказал Альберт.
— И не только жрут, пьют, думаю еще. Водяру. — Слово на х с окончанием на: и — вы тут делаете, комдив, я не понимаю?
Раз! И дверь отъехала в сторону.
Сначала Ира хотела спрятаться.
— Это отец! — зашептала она. — Меня ищет.
— Тебя? — удивился Итальянец, — в сарае?
— Давай вместе спрячемся.
— Они не уйдут.
— А может, уйдут? Давай, не будем открывать.
Но в дверь стучали и стучали.
— Открой, — Ира вышла из-за ящиков, — а то он солдат вызовет. При свидетелях хуже будет.
И Итальянец открыл.
— Ты что здесь делаешь? — спросил комдив. Раньше он встречал Итальянца. Как-то пили вместе на зимнем празднике. Чуть тогда вместе с Итальянцем и Марой вместе в баню не поехали. Девочки были длинноногие, спортсменки, баскетболистки. Надо было поехать.
— Зашел погреться.
— Чего?! — Все полковники ворвались в склад.