Тетрадь в косую линейку

– Нет! Именно ей не хочу! Не в коня корм абсолютно. Поэтому забудь!

– Алин, а ты уверена, что твой Димка сможет вот так же как ты посчитать, что его не касаются проблемы родной сёстры?

– Не сможет, разведусь. Пока я с ним, решать её проблемы он не будет!

– Алин, он мужик всё-таки, а не твоя собственность.

– Вот пусть этот мужик и выберет по-мужски, со мной он останется или займётся проблемами сестры.

– Ты знаешь, что я в такой ситуации выбрал.

– Босс, не ровняй! Это раз. Во-вторых, вот с чего ты взял, что его вмешательство может ей на пользу пойти? Если он начнёт ей помогать, это лишь утопит её ещё глубже! Она не хочет напрягаться! Её проблемы это способ заставить её сделать это! Ясно?!

– Скажи это Димке.

– Да не услышит он меня. Не услышит! В такой ситуации, когда я пытаюсь что-то говорить, меня не слышат. Как ты с чемоданом. Не слышат и всё. Никто, ни разу! Я лишь проблемы получаю, а результат даже не нулевой, а отрицательный. Для меня всегда очень отрицательный! Хотя вру. Аркадий, вот он единственный услышал, и то не сразу… его лишь то, как меня откачивали, сподвигло призадуматься, может, я всё-таки права была…

– Это у вас примирение было?

– Вроде того. Я не выдержала нашего отчуждения, поехала извиняться. Подумала, чёрт с ней, с этой моей правдой, это не его правда, кому она вообще нужна, какого чёрта я ему её сказала? Поеду, скажу, что двинулась малость башкой, вот и наговорила глупостей. И тут выяснила, что он переступил через себя и сделал всё так, как сказала. И ещё и благодарен мне. Представляешь? Думала, сойду с ума от счастья. Расслабилась, напилась. Что было дальше, ты знаешь.

– Алин, Димка настолько тебя любит, что наверняка услышит. Поговори.

– Босс, вот какого чёрта ты пытаешься сохранить мой брак?

– Не хотел говорить, но скажу… Когда твоему Димке звонил рассказать, что в клинику тебя отправил, парень в открытую со мной разрыдался, мол жизни он без тебя не мыслит, что угодно сделает, лишь бы тебя вернуть. Сказал, что с чем угодно готов мириться, лишь бы ты не уходила. Ему не нужны ни квартира, ни деньги. Ему нужна ты. И без тебя жить он не будет. Я ему сказал, что если он будет тебя шантажировать самоубийством, ты точно уйдёшь и не только на могилку не придёшь поплакать, а вообще постараешься забыть, что знала, поскольку слабаков ты презираешь. Ты ценишь лишь самодостаточных мужественных мужчин. Единственный способ тебя удержать – не показывать слабости и мириться с твоим непростым характером. Тогда у него есть шанс. Так что сделает он всё, как ты хочешь. Лишь поговори откровенно и объясни.

– Босс, вот за что люблю тебя, так это за то, что ты всегда по совести поступать стараешься. Только сейчас зря ты это сделал. Я не хотела тоже говорить, сложно очень в таком признаться, но похоже сегодня день проработки моих проблем. Налей мне рюмочку. Вот выпью сейчас ещё и расскажу тебе то, что, наверное, тебе лучше знать… До краёв, до краёв наливай.

Босс налил мне полную рюмку. Я залпом осушила, потом посмотрела ему в глаза и решительно проговорила:

– Значит так, я не просто так Димку пыталась сепарировать. Он теперь стал полноценным нормальным мужчиной, и ему нужна женщина, настоящая нормальная женщина, способная к сексу и рождению детей. Я не могу ни того, ни другого. И не смогу никогда. Я согласилась с ним расписаться лишь по одной причине. Он был инвалидом, и это ему не требовалось. Сейчас ситуация изменилась, но он как последний дебил цепляется за меня. Он всё знает о моих проблемах, но упорно твердит, что готов при мне жить монахом, лишь бы я не уходила. Это глупость несусветная! Понимаешь?! Он вырос из наших отношений. Вырос! А цепляется мне за подол как неразумный ребёнок. А теперь ещё эта тварь появилась… И я печёнкой чувствую, что если оставлю Димку с ней, она утопит их обоих. И это какая-то чёртова западня, из которой я выхода пока не вижу… Мне надо как-то очень аккуратно сыграть, чтобы и от неё его дистанцировать и к себе не привязать ещё больше, потому что ему нужна нормальная женщина, нормальная!

Босс некоторое время молча смотрел на меня, потом тихо проговорил:

– Давай по порядку. Появившаяся сестра, прям тварь-тварь?

– Рыба-прилипала, паразит по своей сути, но ни разу не поймала удачную жертву. Ей дан шанс – больной ребёнок. Посвятит себя ему, сама, именно она, всё у неё начнёт налаживаться. Но она категорически делать это не хочет. Сейчас у неё идея-фикс: брат хорошо устроился, надо прилипнуть к нему и не напрягаться. Но если ей это позволить, проблемы покатятся, как снежный ком. В результате утопит всех.

– Понял. Теперь о тебе. Что за проблема у тебя? Я могу найти врачей.

– Себе их ищи! Всё. Этот вопрос закрыт.

– Подожди, сегодня с утра ты боялась собак. Сейчас ты перестала их бояться. Здесь может быть всё так же. В чём твоя неполноценность? Да от одного твоего вида можно возбудиться и кончить. А дети, дети необязательны, можно счастливо жить и без детей.

– Никто ни от какого моего вида возбуждаться не будет! Всё! Вопрос закрыт.

– Ты хочешь сказать, что всё это время живешь с мужем как брат с сестрой?

– Да.

– Но вы же жили до его инвалидности. Как вы жили?

– Как соседи мы жили, я дала ему возможность после увольнения из полиции остаться здесь и искать работу. Просто помогла хорошему человеку. А потом, когда ранили его, я поняла, что единственная возможность его вытянуть, это замужество, он хотел быть моим мужем. Нас расписали прямо в реанимации, Аркадий поспособствовал. Вот так и стала его женой. Мама в шоке была. Я потом её уже постфактум уведомила. Но сейчас, кстати, с Димкой у неё отношения лучше, чем со мной. Он очень светлый мальчик, и поэтому портить жизнь я ему не хочу. Он должен быть счастлив.

– И ради практически чужого человека ты была готова уборщицей работать?

– Коней на переправе не меняют. Я ввязалась в это, значит, несу ответственность. Я взяла её на себя сама. А вот чужие ноши, как угодно обусловленные моралью, типа сестра-брат и невестки сват, это увольте.

– Алин, скажи мне, вот как отцу скажи, невозможность сексуальных отношений это физиологическая проблема у тебя или психологическая?

– Не лезь, босс. Я с отцом даже помыслить не могла такие проблемы обсуждать. Я их и с матерью-то не обсуждала. У меня прям пуританская семья была, не в смысле веры, а по строгости нравов и сознательному ограничению в потребностях, стремлению обходиться минимумом. Мама до сих пор себя искусственно ограничивает, не позволяя себе ничего лишнего. И не объяснишь ей, что в этом нет ничего хорошего. Так что не в пользу моей откровенности твой довод.

– Ты себя подобно им ограничиваешь в плотских так сказать утехах?

– Я не ограничиваю! Это проблема, нерешаемая проблема, босс. Всё. Прими к сведению и забудь.

– Тебя кто-то изнасиловал, а ты не могла этим поделиться с родителями?

Он вбросил наугад, но попал точно в цель, и я, не сдержавшись, поскольку была пьяная, моментально гаркнула:

– Заткнись! Заткнись сейчас же!

– Попал, – резюмировал босс.

– Тварь ты! – я схватила со стола стакан и запустила в него.

Он на автомате уклонился, стакан, пролетев мимо него, врезался в окно и с дребезгом мелкими осколками осыпался вниз. Я нервно сжалась, ожидая, что и стекло окна расколется, но оно устояло.

– Здесь пуленепробиваемые стёкла. Так что можешь швырять дальше, – с усмешкой проговорил босс.

– Тварь! – повторила я.

– Троекуров собственной персоной. Сначала к медведю в образе собаки потащил, теперь исповедоваться заставляю. Алин, заканчивай истерить, у всех есть скелеты в шкафу. Твой тебе явно мешает. Давай утилизируем его вдвоём. Я помогу. Честно. И клянусь, что никогда не припомню.

– Что ты хочешь утилизировать? Что?! То что я ненавижу голых мужиков, и что меня только изнасиловать можно, расплатившись за это душой?

– На яхте тебя тоже изнасиловали? – опять вбросил он пришедшую ему на ум версию.

– Да! Да! Теперь и это знаешь. Доволен? – зло выдохнула я. – Теперь доволен?!

– Расклад стал более понятен, – достаточно спокойно проговорил он, потом помолчал немного и негромко спросил: – В голову не приходило попробовать, чтобы любящий тебя мужчина, не раздеваясь, попытался тебя возбудить? Вдруг тебе просто приятно будет?