Тевтонский крест

Вместо ответа – надменная усмешка.

– Я не желаю разговаривать с тобой, русич.

Было ясно – брави сам с трудом сдерживает гнев и вряд ли удовлетворит сейчас навязчивое любопытство новгородского сотника.

– Да я! – совсем взбеленился Гаврила. – Да тебя!..

К ним уже спешили встревоженные венецианцы.

– Хватит, сказал! – рыкнул Бурцев. – Уймись, Алексич! Это приказ!

Гаврила – весь красный и злой – отступил, скрежеща зубами.

Брави вновь повернулся к Бурцеву:

– Я вижу, ты здесь главный. Так, может, назовешь свое имя? Мое-то ты знаешь, уж не ведаю откуда.

– Василий, – хмуро представился Бурцев.

Затем, хмыкнув, добавил:

– Буслаев.

Мол, и мы тоже не лыком шиты, мистер Джеймс Банд.

– А Джеймсом Бондом я тебя назвал случайно. Просто... знавал я в свое время одного шпиона и убийцу с таким именем. Не лично, конечно, а так... гм... понаслышке знавал. Вот и брякнул наобум.

– Ну-ну... ладно, не будем об этом. Скажи лучше, за что тебя отец Бенедикт в колодки засадил?

– А вот у него бы и спросил, – скривился Бурцев. – Вместо того чтоб резать. От живого Бенедикта было б больше пользы, чем от мертвого.

Одноглазый пожал плечами:

– Возможно. Только выкрасть его живого, не поднимая шума, не удалось бы. А по доброй воле «святой отец» с нами нипочем не пошел бы. Кстати, не забывайте, синьор Василий Буслаев, нам тоже еще предстоит выбираться из этого милого местечка.

Бурцев умолк. Да уж, милое местечко... Пробиваться, небось, придется с боем. Взять, что ли, кольчужку штандартенфюрера? Ладно, обойдемся. Стягивать ее с мертвеца – долгое дело, а времени сейчас – в обрез. Да и придется ли эсэсовский доспех кому-нибудь впору? И бежать в нем неудобно. А от пули все равно не спасет.

Он взял другие трофеи. Поднял «вальтер» Бенедикта, сгреб под мышку «шмайсеры» эсэсовцев-охранников.

– Умеешь с этим обращаться? – поинтересовался Джеймс.

Бурцев кивнул.

– Очень хорошо.

Расторопный кнехт тем временем разомкнул последнюю колодку – на ногах Ядвиги. Пленники быстро обувались, стягивались в кучку. Один из «МП-40» Бурцев вручил Сыма Цзяну. Освальд и Дмитрий взяли мечи тевтонских рыцарей.

Венецианские гвардейцы глазели на освобожденных пленников с любопытством. Даже пытались улыбаться. Улыбки, однако, выходили вымученными и неискренними.

Джеймс и кондотьер что-то обсуждали с кнехтом. Бурцев прислушался к немецкой речи.

– Что с ключами? – спрашивал начальник венецианской стражи.

Кнехт снял с пояса гремящую связку, отстегнул два ключа:

– Этот – от внутренней, а этот – от внешней решетки канала.

– Лодки?

– К внутренней решетке привязана одна гондола. Больше загнать туда не удалось.

– Ладно, хватит, – буркнул «эллин». – Посты?

– Если плыть под самыми стенами крепости – не заметят. Но на мосту с внешней решеткой – дозор, которого никак не миновать.

– Орденские братья? Хранители?

– Хранители.

– Плохо.

– Их только двое, и наблюдают они за Большим Каналом. Можно подобраться с тыла и влезть на мост...

– Джезмонд?

Брави кивнул:

– Думаю, справлюсь.

– Тогда вперед. Ты, – взгляд кондотьера уперся в кнехта, – уйдешь с нами. Тебе ведь не хочется объясняться с Хранителями по поводу случившегося здесь?

Кнехту не хотелось.

«Интересно, кто же все-таки командует операцией? – гадал про себя Бурцев. – Одноглазый агент 007 или этот тип в железном колпаке под антику? Или у них тут разделение труда?»

Глава 28

По пути не встретили никого. Видимо, кнехт хорошо знал, где и как миновать охрану. Вышли в коридор, освещенный редкими чадящими факелами, свернули направо. Еще раз. Спустились по ступенькам вниз. Попали в полузатопленную галерею, откуда сразу потянуло сыростью, запахом тины и стоялой воды. Дальнейший путь преграждала массивная решетчатая дверь под низкой аркой. В конце тоннеля виднелся слабый рассеянный ночной свет. Ночь уже?! Однако! Бурцев почесал в затылке. Интересно, сколько же времени они находились в отключке после газовой атаки?

Бурцев подошел к самой воде, заглянул за решетку, поинтересовался шепотом:

– Там что, ров?

– Канал, – так же тихо ответил Джеймс. – Идет через резиденцию отца Бенедикта. Здесь – тайный выход из замка.

Канал посреди крепости?! Ишь ты! Венеция – одно слово...

Решетка уходила под воду на треть, а то и больше. Утопленный металл покрывала ржавчина, кое-где свисали грязные клочья водорослей. Однако приподнятые чуть ли не к самому арочному своду мощные петли, на которых держалась решетчатая дверь, тяжелый замок и солидный засов располагались над водой и прямо-таки лоснились от жира. По-видимому, смазывали их тут часто и обильно.

За решеткой покачивалась на привязи маленькая, чуть скособоченная узкая лодка-плоскодонка. С одним-единственным длинным и легким кованым веслом на корме. С заниженным правым бортом, через который полагалось опускать это весло в воду. С металлическим гребнем, венчающим круто изогнутую носовую часть. Ну, здравствуй-здравствуй, венецианская гондола...

На 11-метровые весельные «такси» поздней Венеции эта лодочка, правда, походила мало. Миниатюрная гондолка была рассчитана лишь на трех человек, а вместо стандартного венецианского черного цвета борта гондолы покрывали грязно-серые остатки некогда яркой краски.

Кнехт-проводник влез в воду по пояс, поднялся по решетке, как по лестнице, до замка, повернул ключ. Дверь отворилась. Ни навесной замок, ни внутренний засов, ни петли даже не скрипнули. Полминуты спустя Джеймс и один из копейщиков «эллина» уже сидели в лодке. Венецианский гвардеец отложил оружие и взялся за весло, мигом перевоплотившись в гондольера. Брави держал в руках второй ключ кнехта и кинжал.

– Ты поплывешь с нами, – шепнул одноглазый убийца Бурцеву. – Если не получится уйти без шума, пригодится твое умение обращаться вот с этим.

Палец киллера указывал на трофейный «шмайсер».

– Поплыву, – согласился тот.

Отчего бы и нет? Быть полноправным напарником всегда приятнее, чем обузой.

Копейщик-гондольер вел их легкое плавсредство мастерски: асимметричная лодка ни разу не царапнула бортом о стены тесного тоннеля, не пробудила эха предательским всплеском. Быстро и бесшумно гондолка выскользнула из затопленной галереи к невысокому, широкому и крепенькому арочному мостику.

Снаружи мост прикрывала небольшая – в рост человека – деревянная стена. Видимо, мостик этот являлся частью оборонительного комплекса замка, и штурмовать его с внешнего канала было бы полнейшим безумием. Однако здесь – внутри крепости – над водой нависали только вычурные перильца. С тыла мост беззащитен.