Тевтонский крест
Шрифт:
Щербатый, усатый, волосатый пошел пятнами, сжал кулаки.
– Ты… я… я… ты… Я вызываю тебя…
– В любое время, в любом месте!
– Прекратите! – Мункыз сунул факел в чьи-то руки, встал между Бурцевым и разгневанным усачом.
– Зачем ты впустил сюда слуг сатаны, Мункыз! – набросился незнакомец на старика-алхимика.
– Успокойся, Франсуа, к шайтану они не имеют никакого отношения.
– Они принесли адово оружие! Это немецкие колдуны!
– Уверяю тебя, ты ошибаешься.
– О нет, это ты ошибся, открыв пред ними наше убежище. Ты поверил их лживым речам, так? Но разве не
– Слышь, ты! – взорвался Бурцев. – Я вот тебя сейчас самого так изничтожу!
– Хва-а-атит! – вскричал Мункыз. – Не тешьте нашего общего врага междоусобными распрями.
Бурцев взял себя в руки. Действительно… Давно ли сам разнимал Бейбарса с Бурангулом и читал им мораль. Да и грешно обижаться на убогого-то. А в глазах незнакомца плясала сумасшедшинка. Чем-то сродни той, что Бурцев видел во взгляде юродивого, повешенного у Иосафатских ворот.
Усач в гамбезоне тоже остывал. Злобно зыркал, пыхтел воинственно, однако драться уже не лез.
– Познакомься, Василий-Вацлав, это Франсуа де Крюе, – со вздохом представил Мункыз. – Доблестный рыцарь ордена Иоанна Иерусалимского, воин белого госпитальерского креста. Входил в отряд каида-магистра Гийома де Шатонефа, павшего под Аккрой. Франсуа – рьяный и непримиримый противник Хранителей Гроба. Иногда даже слишком рьяный и слишком непримиримый.
Мункыз покосился на разбитые «шмайсеры».
– Мне жаль, что так вышло.
– Мне тоже, – буркнул Бурцев. – Этот Франсуа…
– Достойнейший воин. Когда шла битва за Эль Кудс, он прикрывал отход своего каида и был ранен. Я спрятал его у себя, излечил и…
– Излечил? – хмыкнул Бурцев. – В самом деле?
Отчего-то ему вспомнилась вонючая смесь для эликсира молодости. Если Мункыз и врачует чем-то подобным…
– Чему ты удивляешься, Василий-Вацлав? Я целитель, опытный лекарь.
Прозвучало это гордо.
– Ну да, конечно. Кстати, твоего Франсуа случайно не в голову ранили?
– В голову, – удивленно поднял седые брови Мункыз. – Но ты-то как узнал? Рана давно затянулась и сокрыта под волосами.
Бурцев усмехнулся. Такие раны волосами не шибко-то скроешь.
– Почему ты смеешься, Василий-Вацлав?
– Да так… Сарацин помогает госпитальеру – вот и смешно.
– Франсуа отважно сражался против немецких колдунов. Он друг, Василий-Вацлав.
Ну, что тут поделать? Не всегда везет с друзьями при первом знакомстве. Порой случаются недоразумения. Оставалось смотреть на случившееся философски. Бурцев постарался. Еще один взгляд на искореженные «шмайсеры». Потом – на снаряды. Хорошо, что друг Франсуа начал не с «шайтановых сосудов».
– Именно Франсуа, да будет тебе известно, открыл нам тайну подземелий, – продолжал Мункыз. – Он помогал поддерживать связь с воинами франкского каида Армана де Перигора. Он приносил нам вести от магистра красного креста…
Магистр красного креста?! А звучит! Правда, первая ассоциация – со «скорой помощью». Хотя храмовники-тамплиеры в самом деле носили красные кресты на белых одеждах.
– …И он же снабжал Армана информацией о планах германцев, – закончил алхимик.
– И, между прочим,
не только Армана. – В освещенное пространство вступил Джеймс. Брави улыбался. – Здравствуй, благородный Франсуа де Крюе! Его Святейшество Григорий Девятый благодарен тебе за помощь.– Его Святейшество? Благодарен? Ага! Так вот кто был информатором папского шпиона в Святой земле!
Иоаннит пригляделся. И куда только подевалась былая враждебность!
– Джезмонд?! Коман?!
– По-немецки, Франсуа, по-немецки, – попросил Джеймс. – Мой друг не знает французского.
Взгляд, брошенный на Бурцева, красноречиво говорил, о каком друге идет речь.
– Ви? – Франсуа повторил свой вопрос по-немецки. – Как? Как ты здесь очутился, Джезмонд? И почему… О, чудо! Это ведь чудо Господне, не так ли?! Ты прозрел?! Раньше у тебя не было одного глаза, а теперь…
– Не совсем так, Франсуа, – виновато развел руками брави. – Просто я снял с лица повязку.
– А под повязкой… Так ты прятал здоровый глаз?
– Извини. Конспирация.
– А-а-а… – разочарованно протянул Франсуа. – А я-то думал… Но погоди-ка…
Раненный в голову рыцарь нахмурился:
– Ты действительно посланец Святого Рима, а не дьявол в человеческом обличье?
– Какие нужны доказательства? – вздохнул Джеймс.
– А перекрестись!
– Пожалуйста. – Брави демонстративно осенил себя крестом. Раз и другой. И третий. – Ну? Теперь все в порядке?
Госпитальер сник:
– Так, значит, ты и твои спутники не немецкие колдуны?
– Нет.
– И я напрасно ломал ваши адовы громометы?
– Совершенно напрасно.
От «пардонов», «энтшульдигенов» и прочих сдержанно-покаянных извинений Франсуа проку теперь было мало. Наверное, иоаннит и сам это сознавал, а потому не усердствовал особенно. Но зато мир и взаимопонимание в лагере новых союзников были восстановлены. Франсуа в спину не ударит – а это тоже дорогого стоит.
– Я твой должник, брави, – заметил Бурцев.
– Хочешь рассчитаться сразу? – с улыбкой искусителя предложил Джеймс. – Расскажи, откуда взялись Хранители Гроба? Кто они такие.
– Нет. Воздержусь. Пока. Победим – вот тогда придет время объяснений. Такой ведь у нас с тобой был уговор?
Да, долгие обстоятельные беседы о Хранителях лучше отложить на потом. История-то получится невероятная, умопомрачительная, труднодоступная средневековому менталитету. Чего доброго, Джеймс еще и не поверит, сочтет лжецом. А уж если шпион Его Святейшества Григория Девятого вообразит, что Бурцев хитрит и виляет, если решит, что русский воевода сознательно утаивает от Святого Рима важные сведения… В общем, тогда предпочтительней было бы подставить спину под удар Франсуа. Кольтелло разъяренного брави пострашнее будет.
От невеселых мыслей Бурцева отвлек Сыма Цзян. Китаец вел себя весьма странно. Подошел к одному из разбитых горшков, мазнул пальцем по рассыпанному порошку. Посмотрел. Понюхал. Лизнул.
– Ты чего, Сема? Выплюнь каку.
Узкие глаза китайца смотрели широко и удивленно.
– Порошка грома и молния, Васлав! Та самая порошка, что моя возилася в Силезия для Кхайду-хана.
– Не может быть! – не поверил Бурцев.
В самом деле, откуда у иерусалимских подпольщиков китайский порох?