Тевтонский Лев

— А где живет большинство?

— Те галльские неумехи? — презрительно скривился ланиста. — Купил молодых по дешевке, дурак! Гонору у них много, а толку… Ладно, хоть не жалко — пусть мрут. Да ведь и умереть красиво не могут, а зритель такого не любит. А, вон и Клавдий с Аписом идут. Куда это их собаки носили?

— Сальве, Валерий.

— Сальве, Клавдий. Как жизнь?

— А то не знаешь? — присаживаясь на скамью, хмыкнул старик. — Этот новичок кто, галл?

— Нет. — Ланиста покачал головой. — Юний сказал, он не знает языка галлов.

— Значит, германец, — уверенно кивнул старик.

— Или фракиец, иллириец, грек. — Красавчик Апис улыбнулся. — Главное, он понимает латынь, так и спросите у него самого, чего гадать? Эй, парень, ты кто?

— Человек, — пожал плечами Виталий и со вздохом добавил: — Из далекого-далекого будущего.

— О, видали? — хмыкнул гладиатор. — Он у нас, оказывается, философ! Ладно, пойду-ка я отдохну… Что сегодня на обед, Валерий? Опять рыба?

— Ну рыба, и что с того? Между прочим, вкусная.

— Вот сам ее и ешь! — презрительно сплюнул Красавчик. — А я предпочитаю мясо в белом бобовом соусе.

— Ну ладно, ладно! — Валерий с неудовольствием нахмурился, но не стал перечить своей суперзвезде. — Велю, чтоб тебе принесли мясо. Все, как ты любишь, Апис! Кстати, не хочешь переселиться в доходный дом? Клоден, хозяин, сдает апартаменты на четвертом этаже, как раз над моими, не такие уж плохие.

— Ага, знаю я, — отмахнулся гладиатор. — На четвертом этаже пусть галльские неумехи живут, если, конечно, сподобятся заработать хотя бы по пять золотых. Кстати, этот центурион Марк Сульпиций — богатый человек?

— Ну… — Ланиста взъерошил затылок. — Думаю, да, раз уж он метит в квесторы.

— А-а-а! Так вот в чем дело! Значит, в квесторы?

— Ну или в эдилы, преторы, трибуны… откуда я знаю? В общем, рвется во власть. Война в Косматой Галлии закончилась, чем ему теперь заняться?

— Война в Галлии закончилась? — недоверчиво прищурился Клавдий. — Ну-ну…

Обед был простым, но довольно сытным: чечевичная похлебка, жаренная на углях рыба, каша из зерновых. Потом всех гладиаторов выгнали во двор, и уж тут-то Виталий смог наконец внимательно рассмотреть свое новое окружение. Кроме Красавчика в шеренге обнаружились еще четверо неплохо одетых парней лет двадцати пяти — мускулистых, тренированных, явно знающих себе цену. Все же остальные выглядели доходягами: галльские подростки лет пятнадцати или чуть больше, жалкие, полуголые, грязные, торопливо глотающие объедки.

— Ну! — Выйдя на середину двора, ланиста прищурился. — Рад вам объявить — скоро сатурналии! И в этот веселый и радостный праздник внесем свою лепту и мы! Важный господин Марк Сульпиций устраивает игры!

Однако большинство гладиаторов этому известию вовсе не обрадовались, чего и следовало ожидать. Лишь Красавчик Апис горделиво приосанился, да еще парочка здоровяков переглянулась с довольным видом.

Рабы притащили со склада корзины с учебным оружием — тяжеленные тупые мечи и столь же тяжелые латы, защищавшие лишь конечности и оставляющие грудь полностью открытой — зритель хочет крови! Тренировались полуголыми, в одних набедренных повязках. Отыскалась подобная и для новичка. Учебный меч, конечно, был слишком тяжел, чтобы им фехтовать, зато позволял развивать мускулы. В напарники Виталию сначала дали молоденького галла, но после пары схваток вернули на попечение все того же Аписа. Уж слишком неравны оказались силы — парнишка быстро утомился, упал в песок. Красавчик же был словно железный, так что ближе к вечеру аспирант не чуял под собой ног.

— Отлично, отлично! — похвалил Клавдий, собирая мечи. — А? Что скажешь, звезда ты наша?

— Неплохо! — Красавчик усмехнулся. — К нему бы еще актера приставить.

— Приставим! — тут же кивнул подбежавший ланиста. — Завтра же я своего приятеля приведу. Энея, вы его знаете.

— Как же, как же, неудавшийся трагик! — усмехнулся Апис.

— И что? — обиделся за приятеля Валерий. — Подумаешь, карьера не сложилась, да ведь он талант, это сразу видно! И нам помогает. Ну? — Ланиста перевел взгляд на Виталия. — С оружием определились?

— Он неплохо владеет длинным мечом, — произнес Клавдий, переглянувшись с Аписом. — Пусть пока будет «галлом», а потом переведем в мирмиллоны. Парень он здоровенный, мускулистый, выносливый.

— Да, — согласился Красавчик. — В мирмиллонах ему самое место! Эй, галл, скоро фракийцев бить будем! Плечом к плечу.

Виталий пожал плечами: галлом быть или мирмиллоном, без разницы. Задерживаться в гладиаторской школе он вовсе не собирался, рассчитывал, улучив подходящий момент, сбежать, и как можно быстрее. Куда — другой вопрос, который следовало со всем тщанием обдумать.

— Ну что же… — Юное лицо Господина Ну озарилось довольной улыбкой. — Я не зря потратил деньги. Ладно, Беторикс, ступай отдыхать, ужин тебе в карцер принесут.

Ах да — карцер, апартаменты для новичков. Впрочем, уже то хорошо, что можно будет наконец остаться одному, подумать.

В карцере, располагавшемся в самом углу казармы, неожиданно оказалось довольно уютно. Скорее всего, ланиста подсуетился: мягкая солома толстым слоем устилала весь пол, а поверх была постелена циновка. Имелся и старый плащ — укрываться на ночь, да и еду принесли вовремя — кашу, белый галльский хлеб, вино в узком глиняном кувшине. Вино, кстати, неплохое, жаль, что разбавленное.

Подкрепившись, Виталий растянулся на соломе, чувствуя навалившуюся усталость. Не заметил, как задремал, но с усилием прогнал сонливость, заставляя себя думать. А думалось здесь хорошо: никто не отвлекал, не приставал с расспросами.

Итак, на дворе пятьдесят третий год до Рождества Христова. Эпоха Цезаря. Римская провинция, город Нарбонна. В Галлии, Косматой Галлии, той самой, что была недавно завоевана Цезарем и где ожидалось в недалеком будущем, в начале следующего, пятьдесят второго года восстание вождя арвернов Верцингеторикса. Со временем и местом своего пребывания он наконец определился, но что это дает? На первое время надо как-то выжить, а там уже думать, как выбираться отсюда. Как он вообще в эту эпоху попал? С чего все началось? Пожалуй, с той самой заброшенной фермы, которая на деле оказалась вовсе даже не заброшенной. Не случайно в нее электричество провели. И Веста не случайно послала его в сарай за дровишками да там и заперла! А выбрался оттуда Виталий, как сейчас понимал, уже совсем в другом времени. Он хорошо помнил толстый прорезиненный кабель, который шел к сараю и который он тогда по наивности принял за принадлежность какой-нибудь электропилы. Видать, не дрова Васюкин там пилил… Ни сам Васюкин, ни Веста по виду не похожи на ученых, способных соорудить в сарае на заброшенной ферме посреди леса действующую машину времени, тем не менее выходило, что именно эти двое были последними современниками, с которыми он соприкасался, и из их владений его утянуло в прошлое. Значит, без них не обошлось. Но зачем им это было надо? Хотя не исключено, конечно, что темпоральный сдвиг произошел в результате какого-то природного процесса.

Новоиспеченный гладиатор поворочался, стараясь устроиться поудобнее. К счастью, спать на соломе под колючим шерстяным плащом вместо одеяла ему было не привыкать, и «комфортные» условия не отвлекали от главного. А главное в том, что раз уж переход во времени возможен в одну сторону, то он возможен и в другую. Вот только как его запустить, чтобы вернуться в свою эпоху? Сопоставив все факты, Виталий все же склонялся к выводу, что забросил его сюда процесс не стихийный, а тщательно организованный человеческими руками. На той заброшенной ферме — ключ ко всему. И едва ли он первый. Может, есть и другие «попаданцы»? Хорошо бы их найти, вместе куда легче будет выбираться. Но начинать надо с точки вброса — той виллы в землях арвернов, возле которой его схватили легионеры Марка Сульпиция. Скорее всего, то была не вилла, а адифиция — разрушенная усадьба какого-то зажиточного галла. Надо ее найти!