The Darkness

– Дилан, все хорошо, - шепчет.

Я открываю рот, который нервно закрывается, затем снова и снова. Я дергаюсь. Кая корчится от боли, когда я хватаю её за кисти, сильно сжимая. Девушка испускает стон, сжимая губы:

– Дилан, ты не спишь, слышишь? – она приоткрывает рот, переведя взгляд на больную кисть. – Черт, Дилан! – она отпрянула, сев на колени, и начала отползать к стене, поглаживая руку. Я остался сидеть на месте, тяжело вздыхая. Мне не хватает воздуха.

От лица Каи.

У него паническая атака?

Дилан попытался подняться, но тут же свалился на колени. Все его тело тряслось так, словно он нагишом ходил по улице в минус тридцать. Я сглатываю, смотря на свой синяк, и встаю, идя к нему. Парень дергается, когда я помогаю ему встать:

– Тебе нужно умыться.

Он отрицательно качает головой, отчего я закатываю глаза.

– Он не выкидывает её, - дрожащим голосом произносит.

Я напрягаюсь. Видимо, началось.

Дилан прекратил трястись, смотря на меня. Я узнаю это выражение лица. То, что так напугало меня той ночью. Парень ухмыляется, когда его глаза начинают слезиться.

Черт.

Я хочу отойти, но стою слишком близко, поэтому Дилан успевает схватить меня за плечи, резко и довольно грубо прижимая к стене.

– Дилан, - я вскрикиваю, когда он сильно сжимает мои плечи. Черт, теперь синяки останутся. Поднимаю глаза на парня, лицо которого остается довольным:

– Что ты тут делаешь?

Я хмурюсь:

– Боже, во что я ввязалась…

– Что ты тут делаешь?! – кричит он, тяжело дыша. Я вжимаюсь в стену, кусая губы. Дилан наклоняет голову на бок, продолжая смотреть мне в глаза, не моргая. Я сжимаю ладони в кулак, когда он подносит свои пальцы к моим губам. Отлично. Моя челюсть трясется, раскрывая рот, когда он тянет мою нижнюю губу вниз. Она у меня болит от укусов, так что чувствую, как поврежденная кожа вновь рвется.

– Он не выкидывает её, понимаешь? – его голос более спокойный. Я судорожно киваю. Дилан убирает руку от моих губ, опуская лицо, чтобы заглянуть мне в глаза снизу. Я усмехаюсь:

– Почему бы тебе самому не выкинуть её?

Лицо парня моментально меняется, заставляя меня заскулить: он зол. Явно зол, но я даже понятия не имею, что сказала. Дилан сильно бьет ладонью в стену. Я хмурю брови, напряженно сглатывая.

– Ты хочешь убить меня, да? – что он несет. Я даже не могу соединить все в одну цепочку, чтобы понять. Дилан опускается к моему лицу, что заставляет меня задержать дыхание. Я приоткрываю губы, когда он поворачивает мою шею, нашептывая на ухо:

– В…тс…ф…

Эм. Я пытаюсь шевельнуться, чтобы отодвинуть его, ведь его холодные губы практически касаются моего уха, что немного неудобно. Его дыхание ледяное, не такое, как у Мета. Они с ним совершенно разные, но меня тянет к обоим. Мне хочется быть с Метом, а помочь Дилану. Правда, мне скорее кажется, что я смогу помочь Дилану, чем добиться чего-то от Мета.

Стоп!

О чем я сейчас думаю?!

Дилан спокойно дышит, что сбивает меня с толку. Он не так напряжен, как прежде. Может, уснул? Аккуратно поворачиваю голову: да, он спит. Выдыхаю. Но Дилан начинает висеть на мне. Я пытаюсь устоять на ногах, но падаю на пятую точку, придерживая парня, который не реагирует. Я выпрямляюсь, осматриваясь. Мама. Она будет волноваться, если не обнаружит меня в комнате, но, скорее всего, если, она выпила с подругой то, либо останется у неё, либо придет и сразу ляжет спать. Что ж, будем надеяться на лучшее. Хотя, в моем положении…

Я тяжело вздыхаю, стараясь удобнее расположиться у стены, ведь Дилан куда тяжелее, чем кажется. Да, такой концовки моего дня я не предусматривала.

Дилан спокойно посапывает, но его лицо все ещё мокрое. Он иногда вздрагивает, дергая ногами или руками, а в целом, когда он такой, то нравится мне больше. Я усмехаюсь, потирая лоб.

На часах уже пол одиннадцатого.

Дверь открывается, и отец Дилана замирает, моргая, видимо, не веря своим глазам. Я мило улыбаюсь, прося его помочь мне встать. Гарольд трясет головой, но опускается, поднимая Дилана на ноги. Тот все ещё в сонном состоянии, поэтому что-то бубнит, пока отец укладывает его на кровать. Он весь мокрый, словно чем-то болен. Я хмурюсь, прислоняя ладонь к его лбу, но Гарольд говорит, что это нормально. Его наоборот нужно укрыть. Я напрягаюсь, когда понимаю, что Дилан хоть и мокрый, но холодный.

Мужчина провожает меня до квартиры, не спрашивая, что я делала там. Думаю, он устал после очередного вызова, но завтра обязательно начнет выяснять.

Я открыла дверь: в коридоре у стены спала мать. Да, она пьяна. Я закатываю глаза, обходя её, и направляюсь в свою комнату, чтобы, наконец, лечь спать.

Этой ночью никто не кричал.

========== Глава 10. ==========

Моя мать, вроде, - взрослый человек, твердящий, что пьёт в последний раз, но все повторяется. Она, стакан воды, пара таблеток и головная боль. А ведь впереди ночная смена.

Я зашла на кухню:

– Как ты?

– Боже. В следующий раз буду осторожней, - она держится за лоб.

Я закатываю глаза, проходя к холодильнику:

– Ага, ага, слышала уже.

Женщина молчит, тяжело вздыхая:

– Мне не хватает его.

Я замираю с бутылкой молока в руках. Поворачиваю голову, чтобы рассмотреть, в каком состоянии мать. Она вспоминает отца не так часто, да и говорит так, словно он умер.

Но, если честно, иногда мне так и кажется. Его нет с нами. Его покорило море, затмив весь рассудок ещё в детстве. А моя мать была сильно влюблена в него, поэтому соглашалась на все, даже ждать его. Она и до сих пор любит его. Сильно, ведь ждет. Кажется, прошло уже больше года со дня его последнего приезда. Если быть честной, то у меня нет такой сильной привязанности. Он не участвовал в моей жизни. Единственное, что он сделал, это познакомил меня с морем. И этого вполне достаточно, чтобы любить его.

– Ладно, - женщина поднимается, глотая таблетки, - я в ванну, а ты, - смотрит на меня, задумавшись, - а у тебя выходной, - махнула рукой, покидая кухню.

Такое впечатление, что меня послали.

Я открыла бутылку, поднося её к губам.

– Не из горла! – крик мамы, заставляет меня дрогнуть, отчего немного ледяного молока проливается мне на шею. Я сжимаю губы, развожу руки и прикрываю глаза:

– Я поняла!

Возвращаюсь в комнату, чтобы продолжить делать домашнюю работу. Но мысли перегружены иным. За вчерашний день произошло больше, чем за десять лет моей жизни: ко мне приходил Мет, мы чуть ли не поцеловались, я помогала Дилану, который в последствии опять рехнулся под вечер. Я потираю лоб, сидя за учебником. Поднимаю глаза на окно: волны бьются о берег. Скорее всего, будет шторм.

Но я удивлена, что отец Дилана так и не заходит, чтобы узнать подробности вчерашнего вечера. Хотя, может это и к лучшему.

Я встряхнула головой, отогнав мысли, чтобы углубиться в науки, которые впаривают нам в школе.

***

– Так значит, ты сама уехала? – Мария села на край моей парты, когда я опустилась на стул:

– Меня подвезли.

– Кто? – поднимает бровь девушка, складывая руки.

– Какая разница? – вытаскиваю учебник.

На лице Марии заиграла улыбка. О Боже, я знаю это выражение лица.

– У тебя кто-то появился! – утверждает она, смеясь. – Почему ты молчишь об этом?

Я выпрямляюсь, смотря ей в глаза:

– Может быть все потому, что у меня никого нет, - подмигиваю.

– Нет, ты ведешь себя «страннее обычного», так что точно что-то случилось. Ты не отвертишься! Рассказывай, - она опускается на стул рядом.

Я поднимаю глаза на Мета, который разговаривает в компании парней. Парень переводит взгляд на меня, улыбнувшись. Я ответила ему тем же. Они стояли возле дверей, так что, когда та открылась, то мой взгляд резко переметнулся на вошедшего Дилана. Он выглядел, как бы сказать, «свежее». Думаю, он выспался. Эта мысль радует меня, и я широко улыбаюсь, когда О’Брайен бросает на меня взгляд, кивнув.