The marriage stone

– Спокойно ночи, крестный, - улыбнулся он, а затем взглянул в сторону Ремуса.
– Спокойной ночи, Ремус.
– И после этого быстро пересек комнату и забрался на кровать, на которой сидел Северус, определенно решив для всех четверых, кто, где будет спать этой ночью. То, что он не испытывал никаких видимых сложностей, чтобы забраться в ту же постель, которую Снейп, очевидно, забронировал для себя, было неудивительно - в конце концов, в Хогвартсе они спали на одной кровати.

Удивительно, но Сириус на это лишь вздохнул, посмотрел на Северуса, пожал плечами и повернулся к другой кровати. Ремус воспринял это как сигнал забраться в нее и готовиться ко сну.

Они оставили камин и свечи зажженными - никто не хотел оставаться в кромешной тьме в этом незнакомом окружении. К тому же, в комнате было достаточно прохладно. Как только Сириус сел на кровать и начал стягивать ботинки, Ремус задернул полог, наложил согревающие и шумозаглушающие чары. Он решил не использовать шумоизолирующие заклинания - те блокировали звуки в обе стороны, а он хотел, чтобы было слышно, если кто-то вдруг войдет в комнату.

Люпин начал снимать ботинки, стараясь не замечать мужчину рядом с ним. Ни он, ни Северус не стали переодеваться в пижамы, как Гарри, зная, что, возможно, им придется сражаться посреди ночи - отражая нападение врагов. Но верхнюю кожаную одежду они, разумеется, сняли.

Ремус, наконец, снял ботинки и разделся до льняной рубашки. Люпин не стал снимать ее - слишком много шрамов было на его теле, и он их стеснялся. Во время миссий он и Сириус уже спали на одной кровати, но теперь у него было ощущение, что медленно и неуловимо, но между ними что-то стало меняться. Как бы он не старался, но, все же, не смог удержать глаз от обнаженной кожи, открывшейся после того, как Блэк стянул с себя майку и бросил у кровати. Тело его было средоточием мускулов и сухожилий - ни капли жира. Ремус часто мечтал о том, как будет дотрагиваться до каждой частички этого тела. Взгляд его на мгновение остановился на татуировке на плече Сириуса - знаке первенца чистокровной семьи. Всегда чист, - говорилось на фамильном гербе, будто бы поддразнивая оборотня. Как бы Люпин не старался быть незаметным, но Блэк все-таки почувствовал на себе взгляд и беспокойно нахмурился.

– Хочешь, я превращусь в собаку?
– мягко и тихо, чтобы никто больше не услышал, спросил он.

С мгновение Ремус пытался понять, что предлагал друг - в прошлом тот уже не раз превращался в Мягколапа, чтобы Люпин не чувствовал себя неудобно с ним в одной постели. Но, по какой-то причине, сегодня он этого не хотел. Ремус быстро замотал головой, нервно дернул одеяло и быстро под него забился. Сириус улыбнулся и нырнул рядом с ним.

– И ты взаправду не знал, что блондин к тебе клеится?
– спросил он.

Ремус перевернулся на спину и уставился на него. Блэк разлегся, опершись на локоть, и с любопытством смотрел на лучшего друга.

– Такое не часто со мной случается, - сообщил ему Ремус.

– Я постоянно к тебе клеюсь, Луни, - напомнил Сириус, и Люпин вынужден был признать правдивость его слов. Еще в школе Сириус флиртовал с ним - хотя это были лишь только шутки.

– Это не всерьез, - подчеркнул Ремус.

Блек долго не отвечал, и потом вдруг, к величайшему удивлению Люпина, оборотень почувствовал руку друга на своем лице. Пальцы Сириуса нежно повернули Люпина. В его глазах не было ни тени шутки - в них мерцало что-то совсем иное, от чего у Ремуса захватило дух. Когда Сириус Блэк сосредотачивал на тебе все свое внимание, казалось, будто бы стоишь в самом центре солнца.

– Нет, Луни, это всерьез. И пойми, наконец - я не сдамся.

– Сириус, - отчаянно прошептал Люпин. Он так хотел верить его словам, и, в то же самое время, знал, что эта его вера на самом деле ничего не значит. Если Сириус чего-то хотел, Ремус подарил бы ему все, что у него есть, даже если бы это убило его.

И в следующий миг губы Сириуса накрыли его собственные, пробуя его на вкус, ловя мягкий стон, сорвавшийся с губ Ремуса. И это было так здорово, так сладко…будто бы все радости и удовольствия, которых он лишал себя всю свою жизнь, слились в одно совершеннейшее чувство. Люпин знал, что не важно, во что он верит, на что надеется, о чем мечтает и чего боится. Он просто целиком и полностью принадлежал Сириусу Блэку, и это всегда было так.

Сириус оборвал поцелуй раньше, чем это зашло бы слишком далеко, и Ремус пришел в себя, беспомощно глядя на мужчину в неярком свете накрытой пологом кровати. Сердце его бешено колотилось, и он чувствовал, что совершенно себя не контролирует. Сириус же, будто бы искал что-то в его лице, его безжалостный взгляд пронзал глаза оборотня. Но, что бы он там не увидел, это вернуло нежную улыбку его губам. Ремус подумал, что за всю свою жизнь не сможет понять, что же значил этот взгляд.

– Увидишь, Луни, - мягко прошептал Блэк и устроился рядом.
– Увидишь.

Теперь Ремуса трясло. Он дрожал от какой-то чистой, незамутненной эмоции, с которой не знал, как совладать. На сей раз это было связано не с волком, а с человеком. Это принесло чувство стыда - Люпин почувствовал себя таким напуганным, так безнадежно жаждущим чего-то…будто бы девочка-подросток после первого поцелуя. Но это ведь и был его первый поцелуй! И, все же, ему казалось, что он, как взрослый человек, должен гораздо лучше справляться с подобного рода вещами.

А затем Сириус обнял его, прижался рядом, так близко, так крепко, что Ремус почувствовал этот знакомый, родной изгиб его тела. Боги, неужели таким и должно было быть это чувство? Таким правильным, таким пьянящим? Казалось, он готов был умереть - так сильно колотилось сердце.

И тут вдруг Сириус положил ему руку на грудь, принося покой, чувство защищенности. Теплое дыхание коснулось уха Ремуса - от мягкого шепота Блэка Люпин затрепетал.

– Все хорошо, Луни, - сказал ему Сириус.
– Обещаю. Все в порядке. Просто спи, ни о чем не думай, спи.

Ремус не верил его словам, но, в конце концов, это было неважно. Перестать думать - если Сириус хотел, чтобы он сделал это, он мог это сделать. Он лежал в объятьях Сириуса Блэка, прижавшись к его обнаженной груди. Разве не об этом он мечтал всю свою жизнь? Он послушался Сириуса и перестал думать - и просто слушал биение его сердца рядом со своим, сильное, приносящее покой. И, за мгновение до того, как погрузиться в пучину сновидений, Ремус неожиданно понял, что, наверное, впервые его волк был полностью доволен.

Сняв ботинки и верхнюю одежду, Северус забрался на кровать рядом с Гарри. Не желая, чтобы Поттер чувствовал себя не в свой тарелке, он оставил на себе штаны и толстую рубашку и скользнул под одеяло. У изголовья кровати он расположил меч - так, чтобы его легко было достать в случае чего, а затем положил под подушку палочку. Внезапно он обратил внимание, что мальчик внимательно за ним наблюдает. Кровать была куда меньше хогвартской - тут уже не могло быть и речи о каком-то расстоянии между ними. Он чувствовал тепло тела Гарри на своей коже.

– Ты зол?
– мягко спросил Поттер. Вопрос удивил его.

– Конечно, я зол, - тотчас же ответил Северус, воздвигая звукозаглушающий щит над пологом кровати.
– Так зол, что готов его убить!

Эти слова, казалось, ошарашили молодого человека. И он неуютно заворочался.

– Я имел в виду себя, не Элрика, - пояснил Гарри.

– Тебя?
– удивленно уставился на него Северус, заметив неподдельное беспокойство в ярко-зеленых глазах.
– Думаешь, я бы разозлился на тебя за то, что тебя похитили? Это ведь не твоя вина!