The Мечты. Бес и ребро
Шрифт:
Впрочем, примерно представляя себе Юлькин упертый характер, он вряд ли мог усомниться в серьезности ее намерений. Однако, если аргументированно обосновать целесообразность увеличения ежемесячной суммы, падающей на карту дочери, – ну там инфляцией, изменением прожиточного минимума и стоимостью потребительской корзины, которая день ото дня не дешевеет – то шансы подбросить ей побольше у него таки имелись. Главное задаться целью.
– Ты сразу на вокзал? – спросила Юлька, которая разве что не подпрыгивала на месте, виляя хвостиком. – Давай прокачу, а?
– Бэ! – получила она в ответ. – Завтракала?
– Не-а! Но мы можем позавтракать вместе
– План одобряю, - хмыкнул Малич-старший и, подхватив одной рукой сумку, а другой – дочку, поволок своей незамысловатый скарб в сторону очередного транспортного средства по дороге домой.
Пока завтракали в популярной столичной кафешке, в которой витал некоторый дух «столовой», но кухня славилась исключительно как «домашняя», Юлька с видом великомученика выслушивала отцовское неодобрение за свои лихачества на дороге. Юльке вообще было свойственно сперва натворить, а потом мучиться.
«Я пойду на курсы экстремального вождения! – торжественно обещала она и тут же добавляла: - Ты ж права не отберешь, не уполномочен!»
«Я тебя домой увезу! И Женьке под надзор сдам!» - не менее торжественно постановлял отец.
«Не получится, мне долги отрабатывать!»
«Ох, испугался!»
«Я всего лишь хотела показать тебе возможности своей детки!» - а то, что «детка» ей в бабки годилась – к делу отношения не имело.
«Ты мне еще про движок от Мессера расскажи, - вконец развеселился Андрей Никитич. Но, напустив на себя строгий вид, в заключение выдал: - Хватит мне зубы заговаривать. Ешь! А то на собственную тень уже похожа. И не думай, что я не заметил!»
И Юлька честно и благородно ела, прекрасно помня, что у папы пунктик на их с Жекой правильном питании. Да и, честно говоря, готовили правда вкусно, а она правда иногда забывала поесть в извечной беготне из универа на работу, да с работы в универ. Потому что целеустремленная. И потому что, в отличие от некоторых, не сидит на папиной шее. К счастью, об этом Малич пока еще не догадывался. Пока ему хватало наблюдать, как его ребенок лопает вареники с вишней и запивает вишневым же киселем.
Потом еще был чай из больших кружек в красный горох и пироги.
А завершало эту сладкую феерию потребованное Юлькой мороженое, которое в нее уже с трудом влезало.
За их веселой перебранкой шустро бежало время, не оставив Маличу ни шанса задремать прямо здесь после малосонной ночи и последующего перелета. Час отъезда все близился. И из кафе они выбирались, спохватившись, что эдак недолго пропустить поезд.
Напоследок Юлька сунула отцу здоровенную коробку с роботом-штурмовиком из «Звездных войн» и радостно объявила:
– Это самой мелкой!
Повертев упаковку, папа хрюкнул, но все же выдал:
– Это на будущее или с учетом, что сама будешь играть?
– Я думаю, играть в это будет даже Роман. Он же как раз из поколения старой трилогии!
– Подлизываешься?
– Есть немного. Женьку за меня поцелуешь?
Андрей Никитич внимательно воззрился на младшую дочь и, помолчав, выдал:
– Приезжать домой совсем не входит в твои намерения?
– Пока нет. Потом, позже. Па, не обижайся, а! У меня правда причины есть.
– Ну… О причинах – Женьке рассказывай, если захочешь. Я не стану давить. Но… - Малич-старший сунул подмышку коробку с роботом и внимательно воззрился на дочь. – Ты уж… Дома – всегда лучше.
– Дома – лучше всего, - подтвердила Юлька. – Я потом обязательно. Может, даже осенью.
О
том, что осенью Богдан Моджеевский улетит в Великобританию, Юлия Малич знала очень хорошо. И сама не понимала, радуется этой мысли или нет. В сущности, хоть в Солнечногорске он, хоть в Лондоне – для нее одинаково недосягаем, и об этом лучше не задумываться. Лучше думать о том, что за Таврию ей еще отдавать долг. Да и этого робота она купила в рассрочку, которую надо погасить в течение года. Но все эти проблемы Юлька будет решать самостоятельно. И обязательно решит!– Опоздаешь, - наконец пробормотала она и подалась к отцу, чтобы крепко его обнять. А в итоге еще и хлюпнула носом.
– Не разводи сырость, - весело обнял ее в ответ отец, а через полчаса благополучно дрых на своей законной полке под перестук колес. Впрочем, перед этим он предусмотрительно успел включить на зарядку телефон.
И лишь одного не учел Андрей Никитич. На перроне родного Солнечногорска его поджидала шумная компания Моджеевских (без учета Жени, которая по-прежнему оставалась Малич). Роман одной рукой энергично сотрясал ладонь тестя, в то время как другой прижимал к себе ярко-розовый пакован под названием «дочка», Женя весело сообщала о том, что соскучилась, а юная Елизавета радостно ревела, перекрывая вокзальный галдеж.
В общем, позвонить Стеше ему снова не дали. Олигарх Моджеевский традиционно решил по-своему:
– Этих женщин оставляю на вас, Андрей Никитич, а мне срочно надо в столицу. Уже машина ждет. Вы оттуда, я – туда. Вернусь завтра.
– Деловой! – хохотнул Малич. – Сбагрил мне девок, значит, да?
– Ну не оставлять же хозяйство без глазу! – возмутился Роман.
Где ему было знать, что в это самое время без глазу болталось другое хозяйство, совершенно неподконтрольное Андрею Никитичу. И, может быть, даже ждало… Говорила же, что скучает!
– Это ты сейчас выражаешь недоверие? – вставила свои пять копеек Женя, обернувшись к Роману.
– Это я сейчас волнуюсь. Я первый раз уезжаю, а ты одна останешься?
– Можешь ехать спокойно, - заявил Андрей Никитич, - мы справимся.
На том и порешили. Розовый пакован был вручен деду, его сумка подоспевшему водителю, а Роман отправлен восвояси. В смысле – в столицу. Потом они долго разбирались с чего начать – с прогулки или поездки домой. И после долгих обсуждений решили все же отправиться на набережную. Слишком уж погода располагала. Набежавшие облака не давали солнцу палить природу в полную силу, а небольшой бриз позволял дышать воздухом, а не раскаленным жаром.
Женя болтала без умолку, хотя обычно это совсем не было ей свойственно. Но тут очевидно – соскучилась же. Проживя всю жизнь бок о бок с человеком, невозможно не скучать в его отсутствие, даже поселившись через дорогу. Это Андрей понимал очень хорошо, потому что и сам нет-нет, да и скучал. А уж его отпуск – вполне себе повод соскучиться еще сильнее.
Только он впервые за последние полтора десятка лет сознавал, что скучал не только по дочкам. Сейчас в нем рождалась и крепла уверенность, что в его мыслях и душе поселилась еще и странная экзотическая пичуга яркого фиалкового цвета. И выбираться ни из мыслей, ни из души, кажется, не собирается. Она же заставляла поторапливать время, лишь бы только скорее увидеть ее воочию, а не воскрешать в памяти те часы, которые они провели вместе. Ей-богу, их было слишком мало для его слишком большого возраста, чтобы насытиться ими впрок.