The Мечты. О любви

Сашка недовольно уселся обратно за стол, а Богдан, наблюдая за происходящим, не иначе как с целью приобретения опыта, повернулся к Юльке.

— Так кому ты Тиффани своего продавать собралась?

— Разумеется, тебе. Ты же заказывал.

— И придумать сразу устраивающую тебя цену — не судьба.

Богдан хлопнул себя по лбу, Малич-старший рассмеялся, а Андрюшка громко выкрикнул:

— Больна!

— Ничего ему не больно, — поспешила успокоить сына Юля и улыбнулась уже Богдану: — Честно сказать? Я собиралась тебе их подарить на день рождения. Но учитывая все обстоятельства, это было неэтично. Понятно?

— А потом? — прищурился Моджеевский.

— А потом ты на меня обиделся. А я обиделась, что ты обиделся.

— Интересная версия, — кивнул Богдан.

— И очень в стиле Юлии Андреевны, — подтвердил Андрей Никитич.

— Ну вот сейчас пойдем вещи собирать — и ты убедишься, что я действительно нашла твои дурацкие запонки! — возмутилась она.

— Обязательно, не сомневайся, — рассмеялся Моджеевский. — Только сначала у тебя другие дела. Собрать Андрея и подумать, что очень нужно забрать из квартиры.

— Значит, вы уезжаете? И Андрея увозите? — оживился Сашка.

— Ты бы так об уроках думал, — осадил его Малич-старший. — Три минуты — доесть кашу и две — собраться. Начинай!

В ответ Александру Андреичу ничего не оставалось, кроме как затарахтеть ложкой. Стефания только усмехнулась, а Юлька сделала глоток чаю и проговорила:

— Ты ослабил норматив. У меня на собраться было полторы. Или это потому что я проворнее?

— А Андрея за минуту соберешь? — толкнул ее локтем в бок Богдан.

— Подгоняешь?

— Ага! Запонки не терпится получить.

— Так я тебе и поверила, — рассмеялась она и выдала: — Засекай!

После чего подхватилась со стула, поймала радостно хихикающего вместе с ней Андрюху и умчалась с ним в комнату. Сашка заржал.

Солнечный луч снова скользнул по кухне Андрея Никитича и замер на Бодином плече. А потом его растревожил телефонный звонок, прозвучавший из кармана пиджака.

Номер, высветившийся на экране, был знакомым и удивления не вызвал. Чему уж удивляться, что тебе звонит руководитель пресс-центра после новостей, с которыми их ознакомила Стефания.

— Доброе утро, Вячеслав, — принял звонок генеральный директор «MODELIT», — вы сегодня крайне рано.

— Здравствуйте, Богдан Романович, — отозвался на том конце довольно спокойный, несмотря на нетипичное для него время и, видимо, непростые обстоятельства, голос. — Прошу прощения, что тревожу, но у нас есть проблема, решать которую без предварительного согласования с вами будет некорректно. В СМИ появилась публикация относительно вашей частной жизни, и теперь почта и телефоны разрываются. Мы будем давать какие-то комментарии?

— Нет, — категорически отрезал Моджеевский. — Если кто-то захочет интервью — на ваше усмотрение. Сочтете нужным, чтобы я с кем-то встретился, я готов выслушать ваши рекомендации. Но только с предварительно оговоренным кругом вопросов.

— Понял. Сейчас этот снимок гуляет по сети — мы ищем, где был опубликован изначально. Когда будут результаты — сообщу. Но не могу не спросить — вы знаете, кто мог вас сфотографировать?

— Нет, — задумчиво ответил Богдан, — но это точно не кто-то из знакомых. Снимок сделан у детского сада. Я был там всего пару раз. И никого не встречал, кого знал хотя бы в лицо.

— Перетрясти каждого родителя и коллектив будет проблематично, но, скорее всего, ноги растут оттуда. Вас узнали и сняли. Мы попробуем найти место первичной публикации. Неплохо бы вдогонку опубликовать что-то перекрывающее эту шумиху. К обеду предложу вам пару вариантов на рассмотрение. Вы сегодня будете?

— В офисе не буду, но я на телефоне.

— Ясно. Тогда хорошего дня. В случае изменения ситуации я вас извещу.

На этом можно было отключаться, что Моджеевский и сделал, мысленно послав к черту всю эту бесконечную возню вокруг его драгоценной персоны. Ну да, права Юлька — мажор. А раз так, то только и остается, что сохранять спокойствие и непоколебимо принимать последствия, будто бы он и правда великая звезда шоу-биза. Так нет же. Специально профессию выбирал потише. Программисты, как правило, за редким исключением от своей одиозности не страдают.

Стефания прятала улыбку, наблюдая за ним. Андрей Никитич напротив — любопытства не скрывал. И только восьмилетний юноша по имени Александр в это время доскребал с тарелки свою манку. Потом продемонстрировал матери и отцу проступившее из молочно-белой массы дно и свалил собираться.

И тут на пороге показалась Юлька с Андрюшкой на руках.

— Минута десять! — мрачно выдала она. — Но это потому что твой сын забросил левый носок под кровать!

Богдан вскинул на нее голову, вынырнув в более приятную реальность, и улыбнулся:

— Вот именно левый, да?

— Именно левый. Он и подписан был — Left. И с динозавриком. Мы любим носки со смешными картинками.

— Если с динозавриком, то принимается, — кивнул Богдан, забрал у Юльки мальчонку и повернулся к Маличам. — Андрей Никитич, если вдруг какие резвые писаки у вас объявятся, вы позвоните, хорошо?

— Думаешь, сами не справимся? — уточнил Андрей Никитич.

— Даже не сомневаюсь, что справитесь. Но мне бы еще понимать, откуда ноги выросли.

— Мы позвоним, Богдан, — улыбнулась Стефания. — У нас, конечно, определенный опыт имеется в работе с прессой, но… все же рекомендую подумать о каком-то сообщении для СМИ. По крайней мере определить для них диспозицию и показать дистанцию, за которую вы их не пустите. Потому что иначе могут только усиливать давление.

— Чтобы усиливать давление нужно иметь более реальные основания, чем чужое белье.

— Соглашусь. Но вы не знаете, случайность это или по умыслу.

— О Богдане и раньше немало писали, — отмахнулась Юля. — И будут писать дальше. Что ж теперь, на каждый чужой чих реагировать?

— Скажи еще, что ты читала, — повернулся к ней Богдан.

— Конечно, нет! Еще не хватало! Особенно не читала про эту… которая лицо косметического бренда!

— Юлька, Юлька… — усмехнулся Андрей Никитич и подтолкнул ее к выходу. — Все! Идите уже. Не читала она…

— Совсем не читала, — кивнул Моджеевский и потопал за ней следом.

А когда они оказались на один лестничный пролет ниже, посреди площадки, а сверху уже хлопнула дверь в отцовскую квартиру, Юля резко повернулась к нему и заявила:

— Иногда я думаю, что если хоть половина из этого правда, то у тебя замашки маньяка и стоит держаться подальше.

— Уже не получится.

— Уже нет. Но лучше не оставлять без присмотра. Наворотили мы, да?

— Разгребем, — заверил ее Богдан, глядя, как Царевич уверенно топает со ступеньки на ступеньку, и легко коснулся ее губ поцелуем.