The Мечты

– А... а как же вы? – голос его звучал очень растерянно и вместе с тем – нетерпеливо.

– Я взрослая девочка, справлюсь, - заверила его Женя.

А он вдруг широко ей улыбнулся – первый раз за вечер открыто и искренно, совсем-совсем по-настоящему. И сказал:

– Даже если ее дома нет – все равно спасибо вам. До свидания!

И с этими словами торопливо ломанулся из кафе, оставив Женьку одну с парой притихших посетителей и мечтательной официанткой, глядевшей ему вслед. Потом барышня перевела взгляд на Женю и с нотками доброты в голосе проговорила:

– А они раньше всегда вместе сюда приходили. Может, еще придут, как думаете?

– Не знаю, - Женька пожала плечами и тоже засобиралась.

Когда чуть позже она шла по набережной, прислушиваясь к звукам моря, то на душе было снова достаточно уныло, чтобы в который раз осознать – не сложилось в ее жизни. Нет романтики, нет любви, никому она не нужна, а зачем-то всего этого хочется. Чтобы ради тебя совершали подвиги или хотя бы били морду. Ну в самом крайнем случае она бы согласилась на прогулки под луной. Женька мрачно хохотнула, и в этот самый миг, словно в ответ на ее мечтания, разверзлись небеса и… нет, мир ее, конечно же не переменился, но на землю с небес хлынул дождь такой силы, что уже через пять минут она оказалась промокшей до самого белья.

Сокращая путь, Женя бросилась в ближайший проулок, который через проходной двор должен был привести ее прямо к родному дому.

Но и тут не сложилось.

Откуда-то словно из ниоткуда, но если быть точной, то из-за угла выкатил на полном ходу здоровенный автомобиль иностранной марки и в довершение всех ее мучений окатил водой с ног до головы, преспокойно пролетая мимо. От неожиданности Женька взвизгнула, метнулась в сторону и, оступившись, оказалась в глубокой луже, в которой ее ноги в нарядных лодочках утонули по самые щиколотки. Что было делать дальше? Зачем? Туфли не спасешь, ноги тоже. И на Женю напал ступор. Так и стояла в луже, пока к ней не подплыл тот самый автомобиль, что обдал ее водой, дав задний ход, и в нем она к своему удивлению узнала знакомый Рэйндж Ровер.

Дверца перед ней раскрылась, и из машины, перегнувшись через соседнее сиденье, высунулся Роман Моджеевский собственной персоной, ошалело глядя на нее.

– Садитесь! – скомандовал он начальственным тоном. – Живо, а то простудитесь!

– Идите к черту! – выкрикнула Женя.

– Сейчас не время препираться! Потом расскажете все, что обо мне думаете. Садитесь, говорю!

– А вы мне расскажете, что я вам должна за испорченное сиденье. Езжайте своей дорогой.

– Нет, ну вы прямо так и проситесь! – пробурчал Роман себе под нос и скрылся внутри салона, чтобы выйти со своей стороны прямо под дождь и без зонта. Ливни, впрочем, немилосердны и к миллионерам. Этот – моментально промочил его одежду и обувь, пока он обегал машину, чтобы добраться до застроптивившейся Женьки.

– Как видите, претензии за сиденья будут неактуальны, - он демонстративно развел руками. – Садитесь, или я вас сам запихну.

– Не подходите ко мне, - отпрыгнула в сторону Женя. – Я кричать стану!

– Евгения, пожалуйста. Я не хотел… вас задеть. Кому будет лучше, если мы оба заболеем? Разрешите, я отвезу вас домой.

– Вас никто не заставляет мокнуть, - проворчала она, но, кажется, начала сдавать позиции. Было слишком сыро и холодно, чтобы продолжать сопротивляться.

– Ну я же не могу пребывать в комфорте, когда мокнет дама. К тому же по моей вине. У вас, кстати, губы синие.

Женя бросила на него злой взгляд, но все же решительно протопала по лужам к его машине и распахнула дверцу.

– И чего вам дома не сидится в такую погоду!

– Так я пашу без выходных, возвращался вот… Я правда не хотел.

– Это и удивительно, - вздохнула Женька и поежилась.

Моджеевский нахмурился и шагнул к ней. Они оказались очень близко друг от друга, так, что Женя даже слышала запах его парфюма, который от дождя как будто бы становился сильнее.

– Сядьте уже, бога ради.

Она кивнула и забралась в салон. Роман захлопнул дверцу и, обойдя машину, сел со своей стороны. Текло с них обоих, но смотреть на начинавшую подрагивать Женьку у него сил не было – и так за день наработался, как собака. А Ринго по-прежнему не знал, что такое работа. Он включил обогрев, потянулся к заднему сиденью и, как волшебник, вынул откуда-то собственный пиджак, после чего решительно накинул его на Женины плечи.

– Так лучше?

– Лучше, - согласилась Женя, помедлила и добавила: - Спасибо.

Роман удовлетворенно кивнул и тронулся. Не умом, конечно, а вдоль улицы. Ехать им было близко, добрались в считанные минуты. Откровенно говоря, дольше препирались. Он поглядывал на ее тонкий профиль и усмехался себе под нос, гадая сколько ей лет. Не девочка же, но последнее время вызывала в нем куда больший интерес, чем молоденькие девчонки, с которыми он внаглую вошкался первое время после развода, оправдывая статус богатого холостяка, ушедшего в отрыв. Сейчас Роман тягался только с работой, на баб ни времени, ни желания почти не оставалось. А тут… вот это. Синеглазое.

Рома хмыкнул и свернул на очередном повороте к Жениной калитке. Дождь разыгрался, кажется, еще сильнее.

– Вам есть кому позвонить и попросить встретить с зонтиком? – спросил он.

– Я все равно уже мокрая, - усмехнулась Женя, высвобождаясь из его пиджака. – Плюс один…

Он повернулся к ней и прервал ее борьбу за свои права, оставляя собственную одежду на ее плечах.

– Потом отдадите. На три минуты его хватит. Может, успеете добраться до подъезда.

– Пришлю с курьером, - рассмеялась Женя, выскочила из машины и шустро побежала по родному двору, где каждая колдобина была знакома с самого детства. Роман еще некоторое время глядел ей вслед, размышляя о чем-то своем. А потом, когда услышал, как гулко стукнула подъездная дверь в святая святых чертова «исторического памятника», неспешно тронулся дальше, объезжая этот дурацкий район, будто нельзя было развернуться. Ему очень хотелось продлить этот нелепый вечер, в который он неожиданно угодил из своей очень обыкновенной реальности.

Если утро начинается не с кофе и сигареты...

Если утро начинается не с кофе и сигареты, то вряд ли его можно приравнивать к удачному старту дня. Сентенция весьма спорная, но против нее не попрешь в том, что касалось жизни отдельных индивидуумов, к коим причислялся и господин Моджеевский Р.Р. Сила привычки – великая сила. Потому любые раздражающие факторы можно так-сяк нивелировать столь вожделенными минутами на собственном балконе – весна располагала к тому, чтобы распахнуть окна во всю ширь и смотреть, как, подобно муравьям, копошатся рабочие на любимой стройке. Это его успокаивало и вполне себе расслабляло.

А в расслаблении с некоторых пор Роман Романович очень нуждался – во всех смыслах. На работе он вошел в мертвую петлю, из которой выбраться шансы представлялись на данном этапе призрачными. Нет, дела шли в гору. Но среди этих дел он и дышать забывал последнее время. К тому же партнеры активно подбивали к участию в предвыборной гонке если не в качестве кандидата, то как спонсора. В общем-то, в его положении давно пора обзавестись своим человеком во власти. Роман и прикармливал последнее время две политические партии на местном уровне. Сам – пока не совался. Куда ему? Разве только сдуру или на спор. Но нет-нет, а мысли эти в голову лезли среди переговоров, встреч, бизнес-планов и обедов с партнерами.