The Мечты

– Вау, - пробормотал Моджеевский и вернулся взглядом к Женьке. – Это... вау!

– Теперь у тебя есть самолет.

– Это значит, что теперь у меня совсем нет недостатков?

– А у меня?

– Ты потрясающая. Я... – он сглотнул и медленно положил модель на стол, чтобы протянуть к ней руку. – Я... не знаю, за что ты мне досталась. Может, когда-то какую-то старушку через дорогу перевел, я не помню...

– Ну разве только в ранней молодости, - веселилась Женя, вкладывая свою ладонь в его. – Потом ты явно перестал ходить пешком.

– Не помню, - повторил Роман. – Я в шестнадцать уже на мопеде гонял. Давай потанцуем, а?

– Давай.

Моджеевский поднялся и потянул ее вверх, за собой. И она пошла, глядя на море, сейчас тихонько плещущееся прибрежными волнами.

Площадка для танцев здесь была совсем маленькая, сколоченная из досок прямо над водой, и походила на деревянную баржу, украшенную яркими лампочками-огоньками, как в старом кино. Сейчас они были на ней совсем одни. Моджеевский вел ее в танце и нежно касался губами виска. Его движения были размеренными и уверенными, как все, что он делал. Ему подходило танго. Ему, черт возьми, вообще все на свете подходило, и не любить этого человека было невозможно.

Но тем не менее, обычно люди спрашивают «за что мне это» - когда в горе взывают к небесам. У него же вышло с точностью да наоборот. Ей казалось, что он счастлив с нею. За что она ему?

– Жень, - шепнул Роман ей на ухо, когда мелодия сменилась в очередной раз, страсть превращая в нежность.

– М? – так же негромко мурлыкнула Женя, в который раз позволяя себе увлечься сказкой. Он помолчал, обдумывая то, что хочет сказать. А едва заговорил, его голос звучал так, будто бы он волнуется, что было Моджеевскому несвойственно.

– Ты знаешь... – услышала она, когда он уткнулся лбом в ее лоб. – Если бы я не сделал предложение тебе в Италии, я бы сделал его сегодня... А ты... ты согласилась бы?

– Согласилась бы, Ром, - кивнула Женя. Все свои глупые измышления она затолкала поглубже, под корку, туда, откуда лучше не давать им выхода. С ней случилось то, что просто не могло случиться ни при каких раскладах. А вот случилось! С ней! Как там она рассуждала? Принять правильное решение. Вот и принимай, Евгения Андреевна. Самое правильное решение своей жизни, которое не спишешь на обстоятельства. Оно зависит только от себя самой. – Конечно же, согласилась бы.

Моджеевский облегчённо выдохнул, будто и правда боялся услышать другой ответ. Пусть даже и в свой день рождения. Притянул Женю к себе ещё теснее и проговорил:

– Хорошая моя... Я тебя так люб...

И разрывая его признание на две части, одна из которых успела сорваться с губ, а вторая не была произнесена, в кармане Роминых брюк зазвонил телефон, в очередной раз не давая ему послать все к черту и быть здесь и сейчас только для себя.

Он вздрогнул и глянул на Женьку в некоторой растерянности.

А она улыбнулась и сказала:

– Если уж не отключил его – то слушай. Принимай поздравления.

Впрочем, в поздравлениях ли дело, ни один из них утверждать не мог с абсолютной уверенностью. Потому что, когда Моджеевский вытащил трубку, на экране радостно отображалось Нинкино имя.

Роман скрежетнул зубами, взглянул на Женину реакцию, которая сейчас была совершенно непонятной. И наконец принял звонок.

– Да, Нина! – выпалил он, не отрываясь от Жени.

– Рома, здравствуй! – раздался в трубке голос бывшей. И был тоже малопонятным – ровным, но несколько напряженным. – С днем рождения тебя, дорогой. Желаю тебе, чтобы мечты твои исполнялись. Ну и счастья, конечно. Его много не бывает.

От «дорогого» Моджеевский, если честно, даже икнул. Она не поздравила его ни разу ни с одним праздником за все прошедшие три года с их разрыва. И этот неожиданный порыв немало его удивил. Но ещё больше насторожил тон, которым Нина произносила слова поздравлений. Совершенно непонятный тон, а ведь он давно изучил любые интонации голоса бывшей за столько-то лет их не самого плохого брака.

– Спасибо, - буркнул Ромка, - сегодня я вполне счастлив. Ты как? Здорова? Все нормально?

– А мы с детьми тебе подарок приготовили, - продолжала своё Нина. – Я завезти хотела, но… ой… не получится.

Последнее она выдохнула будто с трудом.

– Я не дома. Что случилось-то?

– Да ничего, - отмахнулась Нина. – Упала.

– Как это упала? – не понял он.

– Ну как люди падают!

– Растяпа! Сильно грохнулась? Хотя если за руль не можешь, то явно сильно.

– В голове звенит, - грустно усмехнулась Нина. – И нога распухла.

– Ого! Ты в больнице хоть была? Или врача вызвала?

– Само пройдет.

– Ты всегда крайне безответственно относилась к своему здоровью, - нахмурился Моджеевский. – А если сотрясение у тебя? А если перелом? Оно же не сразу последствия дает. Вызывай скорую!

– Не буду, - упрямо буркнула бывшая. – Танюшку только напугаю. На ночь компресс сделаю и повязку тугую. А голова… полежу.

– Напугаешь ты ее, если сознание потеряешь! Или еще чего похуже! Ты какого черта такая упертая?

– Да ничего не случится, отлежусь, - голос стал совсем тихим, и вдруг Нина заявила чуть оживленнее: - И вообще! Я не собиралась тебе об этом говорить. У тебя праздник. Хорошо погулять!

– Прекрати, а! – рявкнул Роман, заводясь. – Тебе в больницу надо! Я сейчас пришлю к тебе Борисыча, он отвезет.

– Ой, слушай. Ну вот только твоего Борисыча не надо, - без энтузиазма возмутилась в ответ и Нина. – Что ж у тебя чуть что – так Борисыч.

– Тогда сам приеду, - мрачно ответил Моджеевский. – Нельзя тебе без медпомощи!

– Не выдумывай, Рома!

– Сорок пять лет Рома. Жди, через час буду. И постарайся не вставать, пожалуйста.

– Постараюсь, - вздохнула Нина и отключилась.

А Роман так и остался стоять, прижимая к уху телефон. И среди всех промелькнувших в голове мыслей он вдруг остановился на одной, последней. Главной. На лице Жени прямо перед собой. Моджеевский сглотнул. И медленно убрал трубку, не разрывая их взглядов.

– Жень… - сдавленно прошептал он.

– Что? – бесстрастно спросила она.

– Я… ты же все поняла, да?

– Конечно же, я все поняла, - для надежности Женя еще и кивнула самым решительным образом.

– Прости… правда, прости… ну разве я могу ее бросить в таком состоянии?

– Не можешь.

– Женя!

– Я Женя чуть меньше, чем ты – Рома, - улыбнулась Женька. – Поезжай.

– Я отвезу тебя домой. Смотаюсь с Ниной в больницу, а потом к тебе. Сразу же. Ничего не закончилось, у нас вся ночь еще впереди.