The Pirate Adventure
Шрифт:
— Я сбегаю за помощью, — сообщил Том, подымаясь с колен и убегая куда-то за дверь. Очевидно, понял, что если дальше так глазеть, то ни к чему хорошему это не приведет. Но разве в их команде были лекари? Кто им поможет? Антонио? А может Сара? Разве они смылили что-то в лечении?
— Что же это такое? Помогите... Кто нибудь... — шептала она, как какое-то заклинание. Заклинание, которое ни черта не срабатывало. Страх сковывал ее движения, пальцы холодели, она их почти не ощущала. А сердце между тем билось так бешено, словно пыталось отбить чечетку. Все быстрее и сильнее с каждой секундой.
"Нет! Нет!!! Прошу, не закрывай глаза! Не закрывай глаза!!!" — Френсис прислонила руки к его груди, сложив их в таком положении,
Френсис знала, что, если эта тварь соединит ее с Посланником, то она сможет увидеть его воспоминания. Его мысли, его чувства. Он будет открыт ей так, как никакой мужчина прежде, с которым ей доводилось встречаться. Она увидит все.
Но только она делала это не ради того, чтобы приоткрыть завесу тайны. Она надеялась на то, что жидкость клюнет на приманку — на нее, такую свежую, теплую и живую — и тогда отпустить из своего плена Посланника, даст ему шанс на выживание.
"Зачем мне все это? Что я делаю?" — подумала она, хотя уже ничего сделать не могла. Время нельзя было повернуть вспять. Все решится сейчас. Либо они умрут вместе, либо выживут.
Перед тем, как разум ее начал меркнуть, уволакивая девушку в какой-то чудовищный водоворот мыслей и воспоминаний, она увидела перед собой маленького, светловолосого мальчишку, будущего Посланника. Мальчик пару раз хлопнул в ладоши и шепнул: "Браво".
Я благодарю всех тех, кто читает мой бред. Просто...чуваки, спасибо, я вообще человек ленивый, никогда ничего до конца не довожу. А вы вот своими отзывами меня "пинаете".
Всё, я ухожу взрослеть :) Капец, я не верю, что скидываю это перед...
В общем, всем спасибо! :3
Глава 19. Ошибка гения
Глава снова была разделена. Здесь заложен не весь смысл, поэтому и предупреждаю...
Артур неуклюже передвигался на своих маленьких, но не смотря на это, очень энергичных ножках, прочесывая задний двор в поисках камней. Крохотные, его близко посаженные глазки с необычайной быстротой находили в густой траве камни, и не какие-то там, а с определенной формой, окрасом и гладкостью. На счет последнего критерия возникали некоторые проблемы, так как море располагалось в нескольких милях от деревеньки, и берег его был грязный, совсем непригодный для поисков гладких камушков.
На лице мальчика не было радости или какого-то детского восторга, с которым обычно и гоношилась малышня — глупая, широченная улыбка и сильно распахнутыми глаза, в которых обычна читалась та самая невинность, которой не хватало во многих взрослых – но только не этот мальчик. Это дитя смотрело на мир иначе, на его овальном, румяном личике читалась отнюдь не детская решимость, с которой он выискивал камни, отбирал в кучке самые лучшие и совал их по карманам.
Затем эти камушки были разложены рядом с конюшней, где земля была вытоптана и практически не росла трава. Так мальчик лучше видел свои творения. Он сооружал пирамидки за пирамидкой из камней, отходил в сторонку и, глядя на них, задумчиво хмурил густые бровки, словно художник, оценивающий свою картину. Возможно, для взрослых это были всего лишь кучки камней, но для этого паренька все это казалось куда серьезным занятием. Он был настолько этим поглощен, что не сразу услышал свою мать.
— Арти, дорогой, встречай братца!
— Братца? — мальчик насупился так, словно для него слово "братец" значило что-то типа "самое скучное создание на белом свете, не достойное внимания такого великого меня". Впрочем, все стало ясно после того, когда братец сам вышел во двор, потискать малыша. Это был высокий, статный мужчина с огненно-рыжими волосами —
такими же распетрушенным, как и у племянничка. Тонкие, белые губы играючи передвигали огромную, змеиноподобную курительную трубку, из которой выплывали густые, синие облачка. Он был одет в потрепанный килт — этакий полосатый кусок материи с одной единственной лямкой, к которой были прикреплены кожаные ножны, а за спиной высовывалось черное дуло мушкета. Увидев, чем занимается мальчик, мужчина ухмыльнулся, выпустил порцию синюшного дыма и осмелился подойти ближе. Трава под его сапогами громко хрустела и выдавала его присутствие.— Ну, что, карапуз? — задорно спросил он, кладя руки на бедра. — Все дети, как дети: скачать верхом на собаках, возомнив себя солдатами, а ты продолжаешь камушки перебирать.
Мальчик что-то пробурчал невнятное в ответ, что-то вроде: "ага, зато я не гуляю по улице в юбке" и снова уткнулся взглядом в сторону пирамидок. Его-то они увлекали куда больше, чем какие-то двоюродные братья, которых видел он пару раз в своей жизни и эти пары раз казались для него такими же унылыми, как развлечения соседских ребят.
— Я тоже рад тебя видеть, — продолжал неунывающе говорить рыжеволосый. — Может, обернешься? А то ведь я скоро отчаливаю. Можно сказать, приехал сюда ради тебя, любимого братишки.
Мальчик даже глазом не моргнул. И это уже начинало раздражать. Хотя, с одной стороны, его можно было понять. Этот мужик был ему двоюродным братом, которого малыш не собирался ставить даже рядом со своей семьей, не то что считать ее частью.
Не дождавшись никаких ответных подач, мужчина подошел ближе и ловко схватил мальчишку за живот и прижал к себе. Тот был, естественно, этому не рад. Мало того — он начал брыкаться и рычать, как нелюдимая собака.
— Ну, как вы там? — на крыльцо вышла матушка Арти — молодая женщина с очень добрым лицом. Мальчик совсем не был на нее похож...не считая только курносого носика. Все остальное…дитё понабрало от отцовской линии.
— Все нормально, — не отпуская брыкающего Арти, крикнул в ответ мужчина, зажимая уголком рта дымящую трубку. — Мы с ним прекрасно ладим!
— Только не придуши его на радостях, Скотт, сынишка у меня такой хрупкий.
— Ага...ахххм! — последний звук он издал в тот момент, когда "хрупкий сынишка" дотянул свои клешни до его прядей и вырвал целый клок волос. Это было очень неприятно.
* * *
Скотт достал из ведра щетку и, встряхнув ею, принялся чистить гриву своему коню. Иногда, он не выдерживал одиночества и принимался что-то насвистывать себе, сквозь трубку, с которой он не расставался также, как и со своим любимым килтом. Артур продолжал игнорировать гостя, гулял где-то рядом, собирал очередной хлам для своих гениальных идей. На этот раз его привлекли не булыжники, а деревянные, тонкие сучья, выпавшие с деревьев. И что было приятного в этой коллекции — Скотт понятия не имел, но говорить что-либо вслух на счет этого не собирался. Уж больно ему была дорога жизнь. А место, где безжалостно был выдран клок волос, продолжал напоминающее пульсировать.
— А ты потом вернешься к себе в Шотландию?
О чудо из чудес. Это мелкое существо заговорило! Да еще и с кем... Со Скоттом. Не уж — то где-то поблизости помер медведь? Мужчина прекратил водить щеткой по шкурке коня и посмотрел через плечо на брата.
— Да,— кратко ответил он. — Там у меня много дел.
— А ты ведь путешествовал, да? Где ты был?
Скотт опустил щетку обратно в ведерко с водой, где то благополучно исчезло в мыльной пене, а сам обернулся лицом к мальчику. Глаза его задорно засияли. Он понимал, что сейчас настал шанс похвастаться. Заставить этого мелкого заморыша раскрыть от удивления рот и услышать их его уст это долгожданное "Вау".