The Prodigy

– Хорошо, - чуть коверкая букву «р», весело отозвалась девочка, болтая ногами. Алхимик рассмеялся и схватил дочь на руки, закружив по комнате.

– Спасибо, - выдохнул он, - спасибо… берите нейтрализатор… да всё берите, что захотите!

Верити улыбнулась и обняла себя руками; холод всё не отступал, и встать она пока не решилась.

Неожиданно с улицы раздались какие-то крики; сквозь щели между ставнями и под дверью заскользили лучи, похоже, от мощных фонарей.

– Что происходит? – удивлённо спросила Рити, увидев, что Златан застыл на месте, прижимая дочь к себе.

– Это инквизиция, - онемевшими губами сказал алхимик, - зачистка… они отслеживают несанкционированные зелья и использование магической энергии.

– Что они?.. – начала Верити, поднимаясь с пола, и тут дверь буквально снесли одним движением. Рити подняла руку, закрывая глаза от мощного потока света. Рядом послышался звонкий визг Арадии и крик Златана.

Затем Верити услышала выстрел.

Кто-то подскочил к ней и с силой вогнал в шею иглу.

Рити вскрикнула; её швырнули на пол и стянули за спиной руки, а потом вокруг наконец-то стало темно.

========== –48– ==========

Очнулась Верити с отлично знакомым ощущением – тело не слушалось, сознание ускользало, перед глазами стояла темнота, дышать было тяжело. Остро пахло какой-то смесью лекарств, сигаретного дыма и крови.

По мерной дрожи и шуму мотора, Рити понимала, что она в машине, а по гулкому звуку эха предполагала, что это довольно большой фургон.

Когда спустя какое-то время Верити наконец начала снова ощущать своё тело, то выводы её стали ещё более неутешительными. Руки над головой были скованы наручниками, рот заклеен скотчем, а глаза завязаны. Ноги тоже не слушались, то ли из-за того, что были связаны, то ли ещё не отошли от действия транквилизатора.

– Эй, она очнулась, - с опаской заметил мужской голос, но другой, ленивый и неторопливый, тут же успокоил его:

– Не переживай, она даже двигаться не сможет. Она у нас не первый стригой.

Машину ощутимо тряхнуло; Рити больно ударилась затылком, а кто-то из говоривших витиевато выругался и прошёл мимо неё к кабине водителя, обдав Верити волной сигаретного дыма.

– Эй, придурок, ты там заснул?! – крикнул мужчина и, судя по звуку, ударил кулаком по перегородке, отделяющей кузов от кабины водителя. Видимо, этот человек был тут главным.

– Долго ещё? – спросил нервозный голос, - когда приедем?

– Да не трясись ты, - пренебрежительно отозвался второй, - подумаешь, девка да алхимик малохольный.

Верити поняла, что Златан тоже здесь – она уже почти пришла в себя и пыталась анализировать ситуацию. Куда их везли, догадаться было нетрудно. В штаб-квартиру Инквизиции, откуда живым вернуться было крайне сложно. Инквизиторы официально были органами правопорядка, хотя методами мало отличались от тех же Гончих. Рити часто слышала от Гэбриэла об их рейдах, зачистках и расследованиях, а несколько раз лечила их жертв, многие из которых были светлыми и добрыми людьми.

При мысли о брате Верити тяжело вздохнула; она уже давно и сильно жалела о тех годах, когда пыталась отстраниться от него, переехала в другой конец Тальнера и сбрасывала все его звонки. Теперь, скорее всего, её просто убьют, и они с Гэбриэлом больше никогда не увидятся.

– Где мы едем? В Визене?

– Да, здесь безопаснее, чем в Хольцрине, - начал главный, и тут, словно в такт его словам, машину снова тряхнуло, взвизгнули тормоза, и дрожь прекратилась.

– Твою мать, - выругался инквизитор; Рити услышала, как передёрнули затвор, и к её виску прижалось дуло пистолета.

– Да оставь ты девку, иди сюда, - прошипел главный, - не могу связаться с нашими.

Послышался жуткий лязг, и Верити застонала от резкой боли в ушах – настолько громкие звуки стригоям были категорически противопоказаны. Впрочем, спустя секунду Рити об этом мгновенно забыла; на неё дунуло прохладным ночным ветром, видимо, из раскрытой дверцы фургона, и послышался насмешливый голос:

– Я бы на вашем месте этого не делал, господа инквизиторы.

Верити судорожно вздохнула. Когда голос Шеридана приобретал такие интонации, ничем хорошим это не заканчивалось. А сегодня это, похоже, относилось не только к ней, но и к инквизиторам.

– Что вы сделали с нашими людьми? – главный инквизитор, судя по голосу, не испугался.

– Сегодня вторая ночь полнолуния, - медленно, с нескрываемой насмешкой, отозвался Крис, - в это время категорически не рекомендуется отправляться в Визен на экскурсии, вы этого не знали? Всякое может случиться на тёмной дороге… Особенно с ворами.

– Кого ты назвал вором?!.. – начал второй инквизитор, но тут же послышался судорожный вдох; видимо, главный его ударил.

– Вы знаете, что это? – куда и на что показывал Шеридан, Рити не поняла, но главный инквизитор тут же ответил:

– Метка клана волков.

– Отлично, господин инквизитор. И вы, должно быть, в курсе, что не имели никакого права нападать на члена моего клана?

– Мы не нападали на оборотней, - возразил инквизитор с изрядной долей недоумения.

Порыв воздуха подсказал Верити, что кто-то – скорее всего, Крис – запрыгнул внутрь фургона и подошёл к ней, одним движением разорвав на груди блузку; дробью отозвался в ушах звук падающих на пол оторванных пуговиц.

– Твою… - инквизитор коротко выругался, - она же стригой.

– Ключ, - бросил Шеридан и наконец снял повязку с глаз Верити. Она прищурилась и огляделась. Крис обернулся, чтобы взять ключ от наручников у одного из инквизиторов – крупного мужчины лет сорока. Второй был поменьше и поуже в плечах, лет тридцати, ярко-рыжий и веснушчатый. Оба были в практичной тёмной одежде и военных шнурованных ботинках.

– Где вы её поймали? – спросил Шеридан, отцепив её скованные руки от металлической скобы наверху.

– В столице Хольцрина, - ответил инквизитор, - за несанкционированное применение магии.

– Конкретнее.

Верити испуганно опустила глаза на свои скованные цепью ноги. Если Крис начинал говорить такими короткими отрывистыми фразами, ничего хорошего это не означало.

– Вылечила его дочь, - рыжий инквизитор кивнул куда-то вправо, и Рити, проследив за его взглядом, повернула голову – там, так же в наручниках, пристёгнутых к верхней скобе, сидел Златан. Будучи человеком, он гораздо медленнее отходил от транквилизаторов и, судя по всему, был ещё без сознания.