Тиамат

Лавра привели в чувство, но он лишь мычал, поэтому послали за доктором. Бабуля посмотрела на меня всего один раз, но этот взгляд мог бы забить гвоздь. Губы плотно поджаты, в глазах ярость. Это война. Мне конец.

Иллюзий по поводу Лавра ни у кого, разумеется, не было. Все знали, как он меня дёргал. Его можно понять – я кукушонок, отбирающий материнскую любовь и внимание. Нельзя понять лишь черную неблагодарность. Так отплатили семье за хлеб, кров и доброту. Змей, пригревшийся у них на груди, укусил. «Змей» – потому что я на подобное был неспособен.

Видимо, тьма вызрела в моем уме. Отравила, заставила встать на дыбы и, наконец, огрызнуться. И Лавруша стал только первой жертвой этого чудища. Будут другие. Я чувствовал внутри чужака. Я боялся.

Теперь то, что вчера бы казалось немыслимым, воспринималось само собой разумеющимся. За обиду – бить насмерть. Смирение унизительно.

Это правда всё я? Тот, кого Нима учила в любой ситуации оставаться бесстрастным? Так что со мной? Откуда эта безуминка, непривычное ощущение внутренней силы?

Поразительно, но мне это нравилось. Пусть так будет всегда.

Стряхнув оцепенение, я прошел через зал и вышел на улицу. Никто не стал останавливать, хватать за руки, выяснять что случилось и как. В глазах этих людей я покойник. Лавр – бастард, а собаки барона вечно голодные…

3

На этот раз всплытие прошло почти незаметно. Неудивительно, учитывая, что ржавая клеть мало чем отличалась от камер барона. Казалось, кислый запах мочи, испражнений и прелой соломы я пронес в Тиамат контрабандой. Чувства и ощущения питомца уходили не сразу. Своего рода фантомные боли, когда чувствуешь ногу, которой давно уже нет. Симбиоз с людьми делал нас уязвимыми, а страданий и боли у них было с лихвой.

К счастью, пережитое внизу в Тиамате воспринимались как сон, что хорошо описывало суть погружения. Действительно, мы как бы засыпали в питомце, но эта связь была обоюдной. Иногда людей посещали особые сновидения, а взаимопроникновение ментальных слоев делало наши культуры похожими.

По сути, большой разницы нет, ведь существа – проводники для безначального круговорота праны. Через меня, видимо, потекла ее темная часть. Дела внизу хуже некуда. Всё, что заботливо строил – разрушено. Кцум будто сорвался с цепи.

Некоторое время я рассеянно моргал, привыкая к глубине деградации. Еще вчера казалось, что упасть ниже уже невозможно, но сегодня-таки пробил это дно. И даже под ним еще есть куда падать. Стану таким же, как Сири – одним из искушающих людей голосов. Скормлю мальчишку палачу и найду другого. Выращу убийцей, маньяком или хотя бы подонком, как «темные» любят.

Воистину бесславный конец для куратора мудрецов! Так кто кого там курировал? Чему я мог научить? Нет ни добродетелей, ни большого ума. Не было даже осознавания этого прискорбного факта. Возможно, юнцу показывали путь к просветлению, а он катался в святых, как турист и бездельник.

В Тиамате же носиться с ним некому. А насколько я хорош как пилот, прекрасно видно по Кцуму. Делиться можно только тем, что у нас есть. Ведь если было, куда делось теперь? Значит, ничего за душой нет. Учил там не я! Учили меня! Я этого так и не понял на Цинте.

Застигнутый врасплох ум погрузился в пучины отчаяния. Неудивительно, что мой питомец без праны. Ничтожество не способно воодушевить, возвысить или внушить толковую мысль. Может лишь утянуть на дно, где само прозябает.

Кцум психанул из-за меня. Подсознание питомца зеркалом отражает мысли пилота. Понятно, что шеф накрутил, но почему я повелся? Бонус в несколько «темных» уже не спасет. Да и стоят ли они человеческой жизни? Сири точно уж никогда не догнать. Она виртуоз.

Да уж… Злодейству, как и всему, придется учиться всерьез. На неумелые пакости спроса не будет, а жить как-то надо. Сегодня, похоже, норму не вытяну. Разве что ставка сыграет. Кто-то всё еще верил в меня.

Посмотреть статистику сразу я не решился. В бездушных цифрах пряталась отсрочка или приговор. Прана – единственное, что удерживает духа от растворения в Бездне. И даже этими жалкими крохами надо делиться: аренда клети, налог, оплата жриц сновидений. Хорошо бы откладывать на бордель и кабак. Здоровый дух в здоровом теле. Без позитива на Тиамате никак.

Поначалу перспективы здесь меня впечатляли. Бонусы больше, карьера покруче, самые успешные уйдут в Чистый Мир. Правда, что там и как, никому не понятно. Раз никто не вернулся, значит, довольны. Возможно, все наши «зрители» живут именно там. Наслаждаются чужим приключением и счастьем всех видов. Вот уж где должен быть истинный рай. Хотя и по этому поводу есть разные мнения. Муха, к примеру, вполне счастлива в куче дерьма.

Я много думал об этом. Круговорот праны – сложный и таинственный процесс, который интриговал мыслителей всех шести лок. Колоссальное колесо из миров, кишащее пранососущими тварями. Духи в пищевой цепи сразу за людьми. Но если мы психотехники, то они живая органика для генерации ментальной энергии. Тиамат немного оставляет себе, а остальное уходит в недоступные для восприятия сферы. И ведь не факт, что их обитатели на вершине горы. В замкнутой системе верх-низ лишь условность. Черви на дне пожирают китов. Этот мир закольцован.

Со вздохом отодрав щупальца от пентаграммы, я пошлепал наружу в ожидании чуда. Мой долг казался мне бездной. Шанс выбраться минимальный, но он всё-таки есть.

В груди радостно ахнуло, едва переступил порог клети. Падальщиков за дверью нет, зато есть сияющая морда Кулл-Занга. За ней радостно скалились еще несколько кредиторов. Духи хищно потирали лапки, жадно тянули ко мне хоботки, нетерпеливо сучили тентаклями. Камея удовлетворенно жмурилась чуть в стороне. В последнее время нечасто увидишь, чтобы она улыбалась.

Похоже, довольны все, кроме меня. Ну и Кцума, конечно…

Скептически скривившись, я вызвал таблицу статистики и не поверил глазам. Пять нейтралов, один светлый, но темных – целых семнадцать!

Семнадцать? Спасен! Это успех!

Почувствовав ликование, мир посветлел и заиграл красками, выглядя просторней и чище. Из соседних рядов стал подтягиваться народ. Посыпались поздравления, похлопывания и дружеские тычки. Удача заразна, а духи-пилоты весьма суеверны. Прикоснуться к счастливчику старались все, и мне захотелось спрятаться в клеть. Там безопасно. Это мой дом.

К счастью, порвать на талисманы меня не успели. Воздух вдруг задрожал и стал уплотняться в темную тучку. Через мгновение она приняла четкие очертания и расцвела десятками дружелюбно моргающих глаз.

Как мило: шеф пришел поздравить лично. Когда последний раз это было? Когда «подарил» Кцума. Жаль, но других поводов пока не давал. Здесь я был неудачником.

– Ну, что говорил? – проскрипело из щели, прорезавшей сферу почти пополам. – Талантище! Падший ангел во плоти. Давно пора перевернуться.