Тида

Прогулка, как они и думали, прошла замечательно. Эмоции от утреннего выхода на пляж, уже улеглись. Дети уже уставшие, быстро опустошив подготовленные для них прохладительные напитки, старались завалиться и отдохнуть.

– Ну что дети, замучили ваши родители, вас, своей ходьбой? – увидев их уставшими, спросила их бабушка.

– Бабушка, я видел маяк… – важно, но сонно, ответил ей Канат.

– Ведь это же хорошо, Канат? Я твоя бабушка и ты мне всегда говори, что тебе понравилось, мой любимый – радостно обратилась к своему внуку она и вручила ему маленькую конфетку.

– Это даже и хорошо, что прогулялись по набережной вы. Здешний воздух, он целительный, Мухит. Хорошо даже не то, что вы приехали. А это то, что вы не оставили своих детей у себя там в Кызылорде – подключился папа Мереке, пробуя настроить антенну на телевизоре.

– Мереке, давай я тоже до чая, чуть полежу. Пожалуйста, подай мне ту подушку, милая – сказал, обратившись к Мереке, Мухит протянул свою руку.

– Да, конечно, милый. Отдохните вы все. Я же пойду помогать маме – ответив Мухит, она, подав недалеко лежащую подушку ему, быстро юркнула на кухню.

На следующее день Мухит со своей семьей выехал к пляжу. Стояла такая же, как вчера, замечательная солнечная погода. Мелкие набегающие теплые волны моря успокаивали сознание. Мереке возилась с Канатом. Быстро справившись с ним, она повела его к воде. Мухит взял за другую руку Канат и все весело окунулись в море. Карлыгаш, уже по пояс в воде, встречала всех их брызгами. Уже и Канат, отвечая ей тем же, радовался и светился.

– Мереке, там неподалеку камни. Они скользкие. Будьте осторожны. Не давай, Карлыгаш, детям взбираться на них… Я отлучусь на немного, дорогая. Я к машине и обратно. Хочу сфотографировать всех вас на память. Милая, посматривай за Канат. Видишь же, что он, все время, вырывается? – сказав это и выйдя из воды, он, не отпуская их из виду, направился к своей машине.

– Да, милый. Я присмотрю за ними – ответила ему она и продолжила купать своих детей.

Уже завозившись, некоторое время, возле своей машины, он поднял свою голову на звук помощи, который исходил с воды. Он не мог поверить своим глазам и ушам. Мереке держала в воде их сына и громко крича, плакала.

– Мереке, неси быстрей его к берегу. Мереке, следи за пульсом. Он есть? – все побросав, Мухит на ходу крича своей жене, побежал к ним.

– Мухит, я не отпускала его из рук. Я не заметила тот камень, дорогой. Канат, ну скажи что-то. Дыши же, любимый… – всхлипывая к нему, обратилась Мереке.

– Пульс слабый, еле прощупывается, Мереке. Надо вызвать скорую машину, любимая. Он получил удар в затылочную часть. Ах, да, есть же, машина… Я отвезу его в больницу. Не паникуй Мереке. У нас должно все получиться… Езжайте с Карлыгаш домой. Я же поеду… – сказав это ей, аккуратно уложив сына на заднее сидение, он уехал в центр города.

Быстро приехав в больницу и передав им сына, он остался там дожидаться результата первичного осмотра и разговора с врачами.

Через некоторое время, к Мухит, подошел врач и, посматривая на записи в блокноте, решил переспросить его:

– Нам медсестра сказала, что вы наш коллега? Скажу прямо. У вашего сына перелом в основании черепа. Я предполагаю, что произошла дислокация головного мозга. Все это, из-за случившегося внутримозгового кровотечения или отека головного мозга, которое могло создать то давление, прижимающее мозг к низу черепной коробки. Я успел вызвать специалиста и сообща мы провели физикальное обследование для определения тяжести полученной травмы. Нужна срочная операция. И тем скорее она будет сделана мальчику, тем жизнь его будет вне опасности. Вы же должны понимать меня, но и мы понимаем вас. Но при всем желании, мы не можем позволить присутствовать третьим лицам… Обширная рана, вдавлена затылочная кость черепа. Возможно кровоизлияние мозга и связанные с нею последствия. Сожалею, но как коллега к коллеге, могу сказать вам лишь это. Сейчас, если вы дадите свое разрешение, то мы будем готовить операционную. Нельзя медлить! Вам понятно, о чем я говорю? Могу лишь посоветовать, чтобы держались и не падали духом. Мы сделаем, все от нас зависающее… Операцию будет проводить опытный детский хирург. Я же буду ассистировать ему – сказав это, оторвав себя от записей на блокноте, на последней своей фразе, поверх очков своих, на него посмотрел врач-хирург.

Что-то холодным повеяло от него Мухит и он, смотря прямо в глаза собеседнику, решил попросить его об одном:

– Да, конечно, я понимаю все происходящее. Но я же врач?! Позвольте и мне присутствовать, при операции и быть рядом с вами. Я лишь буду наблюдать… – сказав это врачам, он как бы взмолился им.

– Да, конечно, я даю свое согласие. Ребенок болеет ДЦП – опустошенным взглядом посмотрев снова на него, далее продолжил он и замолк.

– Мы сделаем все возможное. Не переживайте. Все, что в наших силах… Сожалею, но я уже озвучил вам свое видение, касательно вашего присутствия на предстоящей операции – обхватив своими руками его плечи, сказал он это ему и быстро, кого-то окликнув, удалился от него.

Операция продлилась два часа. Оставаясь отстраненной, Мереке, не отпуская его руку и прижимаясь, повторяла про себя свою молитву. Глаза ее были все заплаканные, но присутствие мужа, все же ее немного успокаивало. Мухит молчал и настороженно пытался в уме представить исход операции. Представить еще и все то, что когда то казалось для него чем-то далеким и может чуждым … Все, но не этот ужас и кошмар, случившиеся с ним и с его семьей, в одночасье, горе.

Время на часах, с его застывшими, словно каменными стрелками, не смели двигаться вперед. Через два часа подошли врачи и сообщили ему, что операция была сложной, но все же, что она прошла удачно. Чуть простояв возле Мухит, они удалились. Мухит же, завидев уставших их, не стал допытывать и расспрашивать их о подробностях операции. Сейчас, они не были важны для него. О них, он хотел, уже для себя, узнать, но сделать это уже на днях. Когда все волнения у них, могли бы немного спасть, и с их сыном стало бы, хоть немного лучше. Внутренне, все еще тревожась, он посмотрел на свою жену и решил, постаравшись найти нужные свои слова, ее успокоить.

– Мереке, ты слышала все. Я еще побуду тут. Ты же возвращайся домой. Успокой всех. Скорее, он в реанимации и в наркозе. Иди домой, дорогая. Ты же слышала, что сказали врачи-хирурги. Нам осталось лишь молиться Всевышнему и просить, чтобы он дал нашему мальчику сил бороться… – посмотрев на нее, поглаживая ее руку, он обратился к ней.

– Но как я уйду отсюда, милый? Я хочу остаться возле тебя, Мухит. Я чувствую за собой вину. Можно я объясню, как все произошло, дорогой? – тихим голосом взмолилась к нему она.

– Не надо мне ничего рассказывать, Мереке. Тем более в такой момент… Разве это, тот момент, когда мы, тут и сейчас, друг перед другом, будем объясняться? Пусть Канатик очнется. Пусть ему станет лучше. Я до сих пор за него внутренне, как и ты, волнуюсь, Мереке. Это, однозначно, была сложная и безотлагательная операция – судорожно перебирая некие моменты, он, ответив ей, все еще не мог успокоиться. Это было заметно, как он с трудом и не в попадя, пробовал подбирать нужные, для Мереке, свои слова.

Мучительные часы, пролетели, не дав хороших новостей, о состоянии Канат. Выждав момент, Мухит решил попробовать поинтересоваться у медсестры, какие врачи, в данный момент, проводили над его сыном операцию. И в этот момент, стали показываться и сами, выходившие в коридор, врачи. Одним из врачей был тот, с кем он накануне разговаривал. Встретившись взглядами, тот решил снова подойти к нему.

Сделав вынужденную паузу, он вновь обратился к нему:

– Операция насколько она прошла, я вам объяснил. Я иду с реанимации. Вы должны догадываться, что ваш сын, сейчас, там, под наркозом. Не стоит мне вам говорить, что там, на пляже, у вашего мальчика случилось перелом костей черепа, со всеми, конечно, последствиями. Это вы видели и должны были это определить сразу. Была вскрыта черепная кость и удалены некоторые осколки костей. Я боялся того, был риск отека головного мозга и кровотечения вашего ребенка. В целом же, цель вмешательства у нас была – это предотвращение риска посттравматического воспаления оболочек мозга вашего ребенка. Конечно же, вы и сами знаете, что понятие «посттравматическое», оно связано с будущем временем… Кто ни был, в том числе и я, мы всегда стараемся на положительный исход проделываемой операции. Вы и сами это, думаю, понимаете. Пока врачи здесь, но вскоре они уйдут… Хотели бы вы поговорить с ними? Давай те, я приглашу к вам, того детского хирурга – уставшими глазами, он, посмотрев на него, далее обратился к нему.