Тида

Павел зашел домой к нему и сразу же, увидев обстановку в доме, был немного ошарашен. Увиденное им, творившийся там, в квартире, беспорядок, его ужасало. Кругом лежали пустые бутылки от спиртных напитков. Запах из-за разлитых жидкостей с бутылок, на полу дома, резал нос. Обои на стенах были исписаны маркером и в некоторых местах, они были совсем разодраны. Некогда большое их зеркало, что висело в прихожей, было разбито и на ней были следы застывшей крови.

– Я сожалею, Мухит, что пришел без объявлений. Я хотел увидеть тебя. Считаю, что нам надо было бы поговорить. Что и говорить, Мухит? Сожалею, что ты потерял своего сына. Канат, ведь и мне был, как родным сыном. Смирись же с потерей друг. Конечно, не дай бог, испытать такое любому из нас! Но ты? Ты же, Мухит, теперь сломаешься просто так? Но мне уже хватило увидеть тебя сейчас… – с некой ноткой грусти, к нему обратился Павел.

– И что теперь? Ты стыдишься меня? Никто не держит тебя тут. Можешь уходить. Ты говоришь, что мой Канатик, он был тебе, как родным сыном? Кого это волнует и кто это помнит? Ты, сейчас, пришел ко мне, чтобы напомнить это? Где ты был, когда мне было плохо? Когда у меня все внутри кричало… Да, что и говорить об этом. Ты не видел меня таким, и ты ужасаешься моим видом? Я и сам не в восторге от своего вида. Не могу я сейчас иначе. Думаешь легко мне? Не могу я справиться с болью в душе. Она гложет меня изнутри словно, как некий червь… Мой мальчик Канат, его было ведь, как будто вчера… Зачем он оставил меня тут, Паша? Скажи же, ты же знаешь – глотнув с бутылки, ехидно спросил его Мухит.

– Это моя карма настигла меня, Паша. Ты понимаешь меня? Кто я, для своей судьбы? Какая то букашка. И если бы это было так… Я хуже, Паша – продолжил ехидно Мухит и снова начал опустошать содержимое бутылки.

– Мухит, я всегда был рядом. Это ты закрылся в своей ракушке, и корчишь сейчас мне рожу. Или мои слезы по нему они другие? Можно злиться, что все пошло, так или иначе. Начать или продолжить свою жизнь, как бы тебя не испытывала бы она, твоя Судьба, это, думаю, не безумие. Кто ты есть, Мухит? Ты просто так сложишь руки? Я не поверю в это, друг. Я, конечно же, тебя понимаю, как никто. Думаешь, что сидя тут и попивая, ты можешь оживить его? Во что ты превратил свою жизнь? Где Мереке и Карлыгаш? Ответь мне. Не ты ли говорил, что дорожишь своей семьей. Странно все это, Мухит. Странно даже не то, что ты сломался от жизни. Странно то, что ты не удержал возле себя, своих любимых людей – сказав ему это, Павел повернулся к нему, чтобы увидеть его глаза. В глаза, которые полные слез, смотрели на свою израненную душу и не могли ничего с этим поделать.

И в этот момент, он обратил свое внимание на выпавший из его кармана, некий кусочек бумаги.

Успев, разглядеть ее, он заметил, что это была фотография его сына Канат. Это фото его сына, лежавшее сейчас на полу и которое было не замечено Мухитом, смело грустно смотреть с пола на отца. Будто невидимым духом, оно пробовало теперь присутствовать тут и, конечно, может и ужасаться… Ужасаться тем, в кого сейчас превратился его папа. Ужасаться может еще и тем, насколько случившееся горе, его смерть, могло так глубоко перевернуть жизнь, его любимого, когда то, папы. Лишь далеким эхом, он смотрел с фото улыбающимся, взмахивая там своими ручонками.

И никто сейчас не знал, с чем они оба, Павел и Мухит, столкнулись и столкнутся еще, в будущем. Судьба сама кружила сейчас, вокруг каждого из них, Вихрем Событий. По законам, к сожалению, известным лишь самой себе.

– Мухит, подними то фото. Оно выпало у тебя с кармана. Оно уж точно испачкается же – вежливо обратившись к другу, он указал пальцем на фото.

– Мой красивый мальчик. Прости меня, что не сумел тебя уберечь. Это я виноват во всем, что ты ушел от нас таким маленьким – прошептал тихим голосом Мухит, и, поцеловав фото, быстро спрятал его в кармане брюк.

– Тебе ли меня судить, Паша? Думаешь, что я беспечно проживаю свою жизнь? Хотя ты может и прав. Кто ты и кто я сейчас? Я опустился на самое дно. Я никчемный забулдыга, Паша. Думаешь, мне легко и я не думаю обо всем? Если бы я так мог, друг. Уже и я боюсь у Всевышнего что-то просить. Просить то, чтобы потом это все потерять? Как жить дальше, Павел? Я во всем разочаровался. Кому мне говорить это все, если не тебе. Хотя, я бы удивился бы, если бы ты, это все, не знал бы. Паша, посмотри, какой он был у меня красивый. Он смотрит на меня тут и тоже, наверное, не рад, что я не рядом с ним. Я был его опорой в жизни. Именно был, а не стал… Я же ведь действительно, хотел быть для него, кем-то важным и нужным в жизни. Научить его всему тому, что знал. Показать мир таким, каким я знал его, чему все люди радуются и переживают… Да, я смею так говорить, после пережитого. Для меня этот мир, я скажу тебе честно, он опротивел. Потому что, он и есть сущее зло, лишающее радости нас. К чему стремиться, Паша? Ответь. К тому, что ты, в последующем, все растеряешь? Это фото, оно ведь у меня единственное. Оно, мое спасение и моя погибель сейчас… Ведь правда же, какой он тут красивый? Посмотри, как он там смеется, Паша. Он редко так смеялся в своей короткой жизни и поэтому, это фото, для меня особенное. Получается то, что я, жил только для него, Паша? Мереке с дочкой оставили меня одного. Может и они хотели, чтобы я принял его утрату, как свершившийся факт, забрав все его фотографии. Я же, не хочу так думать… Мне больно думать, что я мог, его своим, как бы бездействием, убить. Я получается ничтожный человек, никчемный врач. Хотя, наверное, слово «врач», после всего произошедшего, ко мне, оно, не применимо. Кому я, после этого, сейчас, нужен, что все от меня отвернулись? Да, я нужен был только своему сыну и то Всевышний забрал его у меня. Почему? Скажи мне, почему мы теряем своих детей? Это все, для нас испытание? К черту такое испытание! К черту все! Это я должен был быть на его месте. Он там вместо меня, Паша. Меня терзает чувство вины. Почему Всевышний не забирает нас? Наших жизней ему мало? Я каждый день умираю вместе с сыном в мыслях и это меня, знаешь радует… Радует то, что я смеюсь, что вместе с ним и как бы рядом… Я рассказываю ему, какие-то свои истории, и он слушает меня внимательно. Я даже чувствую его крепкое рукопожатие. Паша, представляешь, оказывается можно ведь так… И он не хочет от меня уходить, как ни странно… Но наступает утро и все продолжается снова. Я же предчувствовал эту трагедию, друг. Знал, что, что-то должно было случиться. Я же чувствую все, Паша. Я видел во сне какого-то, то ли великана, то ли какое-то существо и оно хотело, как мне тогда показалось, что-то сказать. По крайней мере, по его глазам, я прочувствовал это… Великан, смотревший на меня отчаявшимися глазами… Это точно был знак, Паша. Он же хотел меня предупредить. Ты думаешь, что это все грезы? Если бы это все было так. Если бы мы могли бы понимать смысл всего, чего нам хочет Судьба сказать и предостеречь…К сожалению, мне не выбраться из этого круга, Паша. Ты тоже отец ведь? Ты видел, как я жил. Видел, как я радовался и строил свои планы на жизнь… Оказывается наша жизнь, это просто фикция. Одна пустая ложь, Паша? Пусть он болел ДЦП, я готовил себя и хотел облегчить его жизнь… Я ведь ни разу и не пожалел, что сын был рожден с этим диагнозом. Мне было важно, чтобы он был просто рядом. Просто рядом, чтобы я мог его всегда целовать… И что теперь? Все мои знания, все, что я нарабатывал – это пустая затея, друг? Смысла нет ни в чем! Вот, что понял я. Я потерял опору в жизни. Вот так, наверное, и умирают люди. Так и я исчезну, что никто и не заметит этого… Моего присутствия и, конечно же, моих слез, друг – сказав ему это, посмотрев на ту фотографию, он, всхлипывая, заплакал.

– Ты прав, Мухит. Да, порой случается так, что жизнь преподносит нам испытания. Я верю каждому твоему слову. Но мне нечего на них ответить. И я не считаю, что ты сошел с ума. Конечно же, ты адекватен. Но что оттого, что ты знаешь все это и видишь, что она, эта Жизнь, рушит вокруг все, забирая самых близких людей от тебя? Да, конечно, если бы они, эти бы лишения, миновали бы нас… Мухит, не вини никого. На все воля Бога. Время все вылечит и расставит все по местам. Будь сильным. Прими свершившееся, как факт и отпусти его душу к небесам. От того, что ты, испытывая сильную боль, не отпускаешь его, ему же тоже ведь не лучше. Сделай это, для него, Мухит… Истинная сила человека не в порывах и эмоциях, друг. Думаю, она в спокойствии и осознании произошедшего… К месту или нет, но главное, что я хочу тебе сказать, это то, что человеку нужна цель. Пожалуйста, дослушай меня, Мухит. Правильная или нет, я не об этом. Цель меняет человека. Масштаб цели, меняет масштаб человека. Во всех трудных жизненных обстоятельствах, человек выживает, благодаря своей цели. Такие люди, они другие. И эта цель, держит человека, чтобы он стремился куда-то, Мухит. Сейчас же, я не вижу у тебя ее, эту основу, друг. Мухит, ведь мы же через многое сумели пройти? Видели добро и зло. Давали людям надежду жить и радовались, когда у нас получалось, изменить чью-то жизнь к лучшему. Не об этом ли мы мечтали, когда переступили порог Мединститута и хотели стать врачами? Возьми же себя в руки, друг – сказав это, Павел грустно посмотрел на него.

Слезы у Мухит текли по его щекам, и они не смели останавливаться. Они текли и исчезали в его седой бороде. Словно исчезали в песок…

– Паша, ты же меня знаешь. Если бы я мог бы все вернуть назад. Мог бы я просить об этом, у своей Судьбы? Я виню себя в его смерти, друг. Ведь это так же. Я не могу смотреть на зеркала, что сам себе опротивел, друг. Ответь мне, Паша. Как жить мне дальше? Жить и не обращать на это, что я есть, тот самый Мухит? Я же не могу так, Паша и ты это знаешь. Как хотел бы я того, чтобы вместо него, лежать бы там, в сырой земле… Ведь им же жить и жить…– дрожащим голосом, Мухит задал ему свой вопрос.

– Мухит, я не так представлял наш этот разговор. И я думал, что у нас получится спокойно поговорить по душам… Наверное, я не вовремя. Своим приходом к тебе, я задел за самое больное… Пойду я. На все свои вопросы, только ты сам сможешь дать ответ. Кем бы и каким бы ты не был, я останусь твоим другом. Помни это. И я, не останусь в стороне, когда тебе нужен буду. Я на днях снова навещу тебя и тогда мы, может и поговорим по душам. Поговорим серьезно и без эмоций. Договорились, Мухит? – сказав это ему, он, привстав со стула, пошел в направлении входной двери. Лишь на мгновенье, он заметил на его лице, рассматривающего своего сына, на фото, некую улыбку, но и она вмиг исчезла с его лица.

– Спокойно поговорить? Если бы все, что ты говорил, было так на самом деле, Паша. Если бы все, о чем я сказал, было бы не так. Но что оттого, что все всем известно, а сердце кровоточит. И нет от него, к сожалению, никакой панацеи, друг. Я буду ждать тебя, Паша – сказал он в пустоту, чего даже и не успел услышать его, спускавшийся уже по лестнице вниз, Павел.

Вернувшись от Мухит к себе домой, Павел, не мог долго успокоиться. Из головы не уходил, тот с ним разговор. Даже и его жена, заметив что-то не ладное, что он встревожен чем-то, не выдержав, за ужином, спросила его:

– Павел, с тобой все хорошо? Что-то не так на работе? Ты же совсем не притронулся к еде… Может, немного отдохнешь? Совсем замучила эта тебя новая должность… Может, откажешься от этой должности, заведующего отделением? Ведь ты, итак изначально, не хотел на эту должность. Ты же хороший врач. Пусть, другой кто-нибудь, возьмет эту должность… Думаешь и мне это приятно? Я же вижу, что случилось что-то… – вдруг привстав, к нему, встревоженным видом, обратилась его жена Ирина.

– Знаешь Ириша, сегодня я был у Мухит. Да, это был он. Но его бедного, не было возможности узнать. Боюсь, что с ним, может случиться какое-то несчастье, если его, сейчас, не остановить. Сейчас, у меня все мысли о нем, Ириша. Извини меня, конечно. Я ужаснулся не тому даже, в кого он, сейчас, превратился, а ужаснулся его словам, дорогая. Его слова, будто ножом пронзили меня… Это были слова отца, сильно любившего своего ребенка… И даже, не в том дело, что все уже о нем у меня на работе спрашивают, в эти дни, у меня и руки ни на что и не подымаются… Жалко же, все же его. Он единственный у меня мой друг. Его было и не узнать. Горе, случившееся с ним, а именно трагическая потеря сына, совсем подкосило, его бедного. Совсем запился он. Погубит он себя так. Мне надо на днях еще раз зайти к нему. Я обещал ему. Может он и не услышал эти мои слова, когда я, уходя от него, сказал ему это. Но я, как друг его, хочу быть честным перед ним и сдержать свое слово. Да, я так и сделаю. У него никого, сейчас, нет рядом. Именно, сейчас, я, должен ему помочь, выйти из этого его порочного круга. Иначе ведь, все мы, точно потеряем такого прекрасного человека… Как-то так, что сегодня я увидел, у него дома – с задумчивым взглядом и даже было взгрустнув, он посмотрел на жену.