Тигр под елку

И я снова показываю уже плачущей от жалости ко мне Ваське фотки Тиграна. Не в его сети, нет! В сети одной из самых популярных девок универа! Они сидят в кальянной, курят. И его лапа — на ее заднице. И морда у него довольная! Небритая, с улыбочкой своей блядской… А потом там еще серия фоток есть. Из випки. Тварь продажная. И это я про Тиграна! Он все продал. Окончательно. Никогда не прощу! Никогда!

— Блин, ну, Мара… Ну все уже! — даже такой ангелочек, как Васька, не выдержала накала и повысила голос.

Это явление необычное настолько, что я затихла и подняла голову от подушки.

А Васька, воодушевившись тем, что я замолчала, начала быстро-быстро говорить:

— Мара, ну сколько можно? Ну вторая неделя пошла уже! Ты же сама говорила, что ни одной слезинки, что все!

Вздохнув судорожно, с всхлипом, я уронила голову обратно на подушку, крепко зажмуриваясь.

Говорила, да.

И держалась.

Долго держалась, реально долго. Целых пять дней.

Не смотрела в его сторону, не заходила в его соцсети. И постоянно крутила в голове наш последний разговор. Его самоуверенность и его подлость.

И напитывалась силами и яростью из этих воспоминаний.

Но…

Но черт… Как тяжело это все же! Как невыносимо тяжело!

А он еще, как назло, верней, почему как? Именно что назло: каждое утро ждал меня перед крыльцом универа. Специально стоял так, чтоб его отовсюду было видно. И каждый раз рядом с ним крутились его друзья. И девки. Бесконечные девки!

— Ну он же всегда себя так вел, Марин… — шептала Вася, отпаивая меня чаем, — всегда девчонки вокруг них крутились… Ничего не поменялось же.

— Да, — горько кивала я. — Ничего. Надо дальше жить…

Вася вздыхала, добавляла мне в чай чуть-чуть вкусненького сиропчика из клубники, который мы нашли вчера в очередной корзине от ее тайного поклонника.

Я не завидовала, нет.

Просто подумалось, что мне Тигран ничего не дарил… Никак не ухаживал. Да и зачем ему? Я и без того все дала. В первый же вечер. Дура.

Может, если бы помариновала…

Но тут я сама себя приводила в чувство ментальными пощечинами: невеста! Невеста бы никуда не делась в любом случае! Приди в себя, Мара! Ты — богиня смерти или кто?

Хватит уже! Сделала ошибку! Исправляй! Исправляй, мать твою! А то только пыль в глаза пускать этому зверюге можешь. А реально — вся расслабилась. Растеклась.

И он ведь это видел, сто процентов.

Мое лицо, жалобно подрагивающее при виде его потаскушек.

Мой взгляд, словно у собаки побитой.

Он просто ждал, терпеливо, словно охотник в засаде, ждал, когда я сама приду. Когда свихнусь окончательно от ревности и злости. И соглашусь на все его условия.

Но вот хрен ему!

Не будет такого!

Я выпила чай с клубникой, выдохнула.

И пошла на кухню варить макароны.

А то сладости — это, конечно, хорошо, но надо и жрать чего-то.

И Ваське тоже, она, вон, прозрачная стала совсем от нервов. У нее мать буянила, пару раз уже встречала нас у дверей общаги, кричала, предавая анафеме, как развратниц и сучек. Позор был такой, что до сих пор вспоминать стремно. Тут посмотришь на это дело и снова порадуешься, что твоим на тебя похуй.

И, кроме матери, еще что-то с ней происходило, с подружкой моей тихой.

Что-то, отчего глазищи ее, и без того огромные, еще больше и печальней становились…

А я, занятая своими проблемами, даже толком не могла из нее ничего вытянуть.

— Никого не пускай в комнату, — скомандовала перед уходом Ваське, она кивнула.

— Нет, не пущу. Да и все в курсе, что ты тут… Не зайдут.

— И правильно, — усмехнулась я, окончательно вытирая глаза, — нахлебники чертовы…

И пошла по коридору, по пути шуганув Кристинку, высунувшую любопытный нос из своей комнаты:

— Свали! Не обломится!

— Ой, да больно надо, — сморщилась Кристинка, — чего я, фруктов не видала?

— Судя по твоему поведению, не видала, — рявкнула я, может, излишне грубо, но плевать вот. Надо было на ком-то сорвать ярость. Не на Ваське же. Ей и без того досталось. — Еще раз замечу, что ты в корзинке рылась, выдеру волосы.

— Ой-ой… Смелая какая стала! Чего это? Думаешь, тебя Тигр твой защищать будет? Ой… Чего это я? Он же уже не твой? Вспахал тебя и кинул, да? Ой!

Я подобрала тяжелую кастрюлю, которую кинула в морду Кристинки, вздохнула, пожалев, что та оказалась слишком шустрой, и не удалось попасть.

И пошла дальше, старательно не думая о злых словах Криски-крыски.

Чего думать-то? Их, эти слова, так или иначе, всю неделю мне повторяли. За спиной, правда, а не в лицо.

Потому что я с некоторых пор буйная стала и не церемонилась с теми, кто распускал языки.

Но вообще… Эта ситуация показательной оказалась. Сразу стало понятно: сколько народа вокруг — тупые завистливые сучки.

Они терпеливо ждали, пока Тигран наиграется со мной, и радостно принялись гавкать, стоило нам расстаться.

Причем, все были уверены, что это Тигран меня кинул. Интересно, что бы сказали, если б узнали, что было с точностью до наоборот?

В любом случае, ситуация открыла мне на многое глаза, так что спасибо Тиграше.

Чтоб у него член отсох.

Чтоб он не мог им ни в кого тыкать больше, скотина!

Кроме меня…

Ой, нет!

Это было лишнее! Лишнее!

17

— Маринка-льдинка, чего ледяная такая? — Сашка Иващенко притормозил меня у входа в аудиторию, поставил у стены ладонь, не пропуская.

Улыбался довольно.

Вздохнув, я сделала шаг назад, пытаясь обойти.

Сашка сдвинулся ровно на то же расстояние.

Все понятно, решил от взглядов и подначиваний к серьезным боевым действиям перейти.

Я, собственно, еще пару дней назад его интерес усилившийся срисовала, но как-то подумала, что ничего, дальше переглядываний, не будет.

Мне не хотелось, вообще никакого ресурса не было для этих вещей.

После нашего душевного разговора с Тиграном, прошло уже больше недели, и жизнь начала входить в свою привычно-безрадостную колею. Плакать я потихоньку перестала, и считала это хорошим признаком, по ночам спала, этого бессовестного гада во сне не видела. Ну, разве что, под утро… Ну хорошо… Каждое утро.