Тигр под елку
Шрифт:
Я заторможенно позволила ему это сделать, хотя какая-то далекая и совсем уже ненужная трезвая часть мозга судорожно вопила, что это неправильно, и мне надо собираться…
Надо, очень надо…
Но как? Когда он так смотрит, что все внутри полыхает?
— Я бы тебя не выпустил сегодня из кровати, кис, — Тигр за локти приподнял меня и поставил на кровать, уравняв нас, таким образом, в росте, — ты слишком сладкая… Но мне тоже надо ехать…
Он выдохнул мне это в губы, лишая воли окончательно.
Что он говорил? Что? Ехать, да? Куда?
— Иди в душ, кис, —
— Я… уже… не… могу… — боже, я как бандерлог перед Каа…
— Можешь, — улыбнулся Тигр, — вон, как стоишь красиво… Иди, кис. А то я не железный же…
После этого он чувствительно куснул меня за шею и резко снял с кровати, поставил на ноги и легким шлепком по заднице придал ускорения.
И я ускорилась.
Пусть и не сразу, чуть-чуть пошатавшись, словно пьяный кролик, но потащилась в ванную, потом обратно в спальню, натянула бойфренды, постояла в ступоре над футболкой, как оказалось, разорванной в хлам.
Тигр, проходя мимо, сунул мне в руки чашку с дымящимся кофе, а затем, порывшись в шкафу, кинул на кровать футболку.
Эта молчаливая забота потрясла меня до глубины души.
Тигр не говорил ничего про нас, про то, что мы будем делать дальше, но сделал мне кофе, дал свою футболку и намекнул про вечернее свидание.
Определенно, он — лучший парень во всей вселенной.
Я вытащила самый счастливый билет!
8
Я до такой степени была не в себе от случившегося, что первую половину первой пары сидела с нереально глупым лицом и мыслями вообще не здесь.
А потом меня к реальности все-таки вернул препод. Правда, несколько вопросов, которые он мне задал, так и остались без ответа, потому что я их тупо не слышала, полностью погруженная в сладкие будоражащие воспоминания.
Тигрик меня подвез до самого крыльца универа.
И целовал в машине, так сладко, так долго… О-о-о… До сих пор трусы проветриваю!
Какие могут быть занятия?
В конце концов, меня пихнула под локоть непривычно хмурая Вася, и я заморгала, с недоумением пялясь на профа, уже стоящего надо мной с задумчивым лицом:
— Вот скажите мне, милая моя, чем отличается преподаватель от шизофреника?
Я, словно рыбка гуппи, открыла и закрыла рот, не зная, что сказать, и проф, насладившись сполна моей невероятно тупой физиономией, выдал в конце концов ответ:
— Шизофреник разговаривает сам с собой, а преподаватель думает, что с группой…
Однокурсники начали ржать, я продолжила моргать, не зная, что делать, улыбаться или нет?
Как реагировать вообще?
И тут у меня зазвонил телефон, который я тупо забыла поставить на беззвучку.
Я посмотрела на экран, где высветилось имя моей соседки по комнате, Ирки.
Проф глянул туда же и сказал спокойно:
— Ответьте, там явно интереснее новости, чем у меня на лекции.
И вот, наверно, надо было бы отключить звонок, но Ирка отсутствовала на паре, а она обычно не
пропускала, та еще заучка, и, если б я не была настолько не в себе, то давно бы набрала ей…А тут она сама позвонила. Явно что-то случилось!
Короче, я схватила трубку и, краснея щеками, шеей и ушами, вылетела из аудитории.
По телефону Ирка убито сообщила, что сегодня утром навернулась с лестницы и повредила позвоночник.
И, пока я охреневала от этой новости, добавила, что надо собрать ее вещи, мама потом заедет, заберет, потому что Ирка тоже иногородняя, и мама только еще едет к ней в больницу.
— А ты как вообще? — шмыгнула я носом, жалея соседку. Мы не то, чтоб подругами были, но приятельствовали. И теперь мне прямо не по себе было от случившегося. Как она так умудрилась-то?
— Да жить буду, — расстроенно сказала Ирка, — и не болит уже, меня тут накачали всем на свете…
— Приехать к тебе?
— А смысл? Я пока все время сплю. Вот, пришла в себя, маме позвонила. И тебе. Больше у меня особо нет никого… Мар, я, скорее всего, академ буду брать… Говорят, такую травму надо лечить долго, чтоб потом не отразилось… Поеду домой, скорее всего…
— Поняла, — сказала я, — вещи соберу, в деканате предупрежу, потом скажу тебе, что надо для оформления академа.
— Спасибо, Мар, — пробормотала Ирка, — все, я отрубаюсь…
Она реально отрубилась, а я осталась стоять в коридоре, в легком ступоре. На пару минут даже грандиозные перемены в моей личной жизни отошли на второй план, потому что сразу все перемешалось в голове: и Ирку жаль, такая фигня с ней случилась! И надо в поэтапно спланировать, что дальше делать, как ей помочь. У нее мама одна. Наверно, надо собрать денег… И в деканат надо, насчет академа для нее. А еще надо срочно искать соседку в комнату. Потому что, если профилоню, подсунут не пойми кого. И шустро это сделают! Места в общаге — дело такое, дефицитное!
В общем, обратно на лекцию я заползла только в перерыве между занятиями, успев сгонять в деканат, выслать Ирке информацию про академ и договориться насчет объявления во всех официальных чатах универа о сборе средств в помощь.
Шлепнулась на стул рядом с Васькой, по-прежнему грустной и загруженной. И чего это она? У нее, вроде, тоже интересный вечерок намечался. Вчера вон, как ее Камень целовал! Он, конечно, страшный на редкость, и даже не внешне, внешне он — огонь, но вот по поведению, по слухам жутким, которые про него ходят…
Он же бандит какой-то, и убивал, говорили… Ужас.
Короче, жуткий парень, и даже странно, что мой Тигрик с ним дружит… Они такие разные.
Но на Ваську вчера этот Камень смотрел так, словно она, ну, не знаю, богиня прямо. Мне даже было бы завидно, если б я могла вообще испытывать хоть какие-то эмоции, помимо щенячьего восторга и сладкого, спазмирующего возбуждения, предвкушения того, что будет.
И оно не обмануло, это предвкушение!
Даже еще круче все оказалось!
И пусть сегодня сидеть было неудобно и больновато, и все время ощущалось, будто внутри чего-то не хватает… Большого такого… Горячего… Ар-р-р…