Тигры Редфернов

Маргарет вздрогнула.

– Энджел! А что, если Ройзман успел кому-то рассказать? Ну, про процесс?! Вдруг еще кто-нибудь…

– Не думаю. Этот тип слишком жаден, чтобы делиться, так что едва ли на нашем пороге нарисуется его безутешный наследник и потребует у меня секрет процесса.

– Вы говорили, Ройзман уже не первый…

– Мда, – Энджел поудобнее устроил девушку у себя на коленях. – Изредка меня находили разного рода личности и пытались ограбить. Ни один, однако, не пережил даже первой попытки.

– Странно все это, – подумав, сказала девушка. – Как так вышло, что магия и все ее могущественные штучки оказались уничтожены?

– Они никогда не были уничтожены, маленькое несведущее создание. В древности, во времена Никхата, владык Двуречья, античных республик и царств сложную и мощную магию практиковали жрецы и особо просвещенные личности, а в деревнях местные недоучки лечили заговорами крестьян от поноса, а их скотину от падежа.

– И куда все это делось? – скептически спросила Маргарет.

– Смело песками времени, а если говорить конкретней – с падением этих самых царств и наступлением эпохи варварства магические лаборатории, изощренные ритуалы и сложные заклятия ушли в забвение. Остались лишь деревенские недоучки с поносом и скотом. Ну, а поскольку христианских мучеников отдавали в том числе и на опыты магам, – хмыкнул Энджел, – то, как вы понимаете, матерь наша церковь относится к чародеям без особой любви. Так и собираем по крупицам утраченное. Как-нибудь я расскажу вам сказку на ночь, про Фессандрею, Гидеона и его заклинания – вот это была магия!

– Ладно, – девушка склонила голову к наставнику на плечо. Ей было хорошо: она слышала мерный стук его сердца, глубокое ровное дыхание, чувствовала тепло и запах его тела – приятный, холодноватый, с примесью аромата зелий. Ей было уютно, спокойно и безопасно. – Давайте, рассказывайте.

– О, это страшная сказка с плохим концом!

– Как будто меня могут напугать страшные сказки.

– Что ж, пожалуй, уже нет, – помолчав, сказал Энджел. – Тогда слушайте…

21 сентября

– Давайте, Бреннон, садитесь, – хмуро велел Бройд. Комиссар вскарабкался в экипаж начальства, гадая, к чему все это. Уже вечерело, кафе Валентины почему-то было закрыто к разочаровнию постоянных клиентов. Экипаж тронулся, и Натан спросил:

– Парни из ОРБ наконец до нас добрались?

– Хуже, – лаконично отвечал шеф и задернул шторки на окнах. Бреннон не стал лезть с расспросами, хотя полагал, что недурно было бы договориться насчет показаний. В конце концов, надо же как-то объяснить, кто такой Лонгсдейл, не вдаваясь в реальные подробности. Но что, черт возьми, ОРБ вообще известно?

Всю дорогу Бройд зловеще молчал. Наконец экипаж остановился, кучер открыл дверцу, и шеф велел:

– Выходите.

Бреннон высунулся наружу, увидел пейзаж и застыл, вцепившись в раму дверцы. Мощный тычок в спину не смог сдвинуть его с места.

– Ну?! – рявкнул Бройд. – Шагом марш!

Натан машинально повиновался, с растущим негодованием глядя на скромную церковь прямо по курсу. Догадки так и сверкали в мозгу, порождая закономерное возмущение и гнев.

– Какого черта!..

– Вперед!

У церкви комиссара взяли в оборот пес, ведьма и Лонгсдейл. Вырваться из их хватки Бреннон не смог, но, пока они конвоировали его до дверей, злобно прошипел:

– Какого хрена вы посмели влезть...

– Цыц! – оборвал его Бройд. – Молчать!

Людей внутри было немного, хотя на первый, затуманенный яростью взгляд Натану показалось, что церковь запружена народными толпами. Слева обретались ван Аллены – все пятеро, от Виктора до Эллин, справа – чета Шериданов в окружении детей. Зато впереди!..

Комиссар едва не споткнулся, но могучая рука Лонгсдейла крепко ухватила его под локоть. Впереди жертву поджидал пожилой священник, меланхолично наблюдающий за доставкой жениха к невесте. Валентина, ослепительно прекрасная в светло-синем платье, была окружена детективами, которые ловко замкнули кольцо позади Натана, когда консультант наконец поставил его рядом с невестой.

Все остальное Бреннон не запомнил, поскольку следующие полчаса прошли в глубоком тумане, из которого был смутно виден лишь священник. В памяти комиссара запечатлелся лишь момент с кольцами, а некоторое просветление наступило только тогда, когда патер настойчиво велел ему поцеловать супругу. Но со скромным поцелуем Валентина справилась самостоятельно.

Исходящий от нее медовый аромат с одной стороны приятно опьянил, а с другой – вызвал такое острое осознание бесповоротности произошедшего, что Натан на миг ощутил укол паники. Это ж навсегда! Он же теперь отец – вон пятеро детей толкутся слева! А кафе? А служба? А Марион, которая уже в возрасте невесты, а значит впереди ему светят суровые допросы кандидатов на руку и сердце… привычная мысль несколько успокоила, и Бреннон, взяв Валентину за руку, повел ее к выходу.

Маяком для комиссара служил пес: пушистая скотина наблюдала за всем процессом, сидя у порога. Когда церемония подошла к финалу, Кусач поднялся навстречу Натану и бурно замахал хвостом. Ведьма поджидала их снаружи. Она решительно запихнула комиссара в экипаж Лонгсдейла, помогла Валентине сесть рядом и захлопнула дверцу. Собственно говоря, именно в этот миг Натан наконец достаточно пришел в себя, чтобы прохрипеть:

– Валентина! Вы с ума сошли?!

– Нет, а почему вы спрашиваете?

– Но я же... вы же... мне же... – однако это было все, что он успел сказать насчет своей скорой старости, пенсии и того, зачем вивене простой смертный. Валентина нежно обвила его руками и поцеловала уже отнюдь не так скромно, как у алтаря. Мысли Натана спутались, и он сдался на милость победительницы.

...ночью Бреннон проснулся, зашарил сонным взглядом по комнате в поисках часов и понял, что находится не у себя в спальне. Спустя секунду до него дошло, что он теперь живет прямо напротив работы и, значит, может с чистой совестью спать на час дольше. Счастливо вздохнув, Натан перевернулся на бок, обхватил рукой теплую мягкую Валентину и крепко заснул.

КОНЕЦ

Но продолжение следует...